Именем Усамы бен Ладена: Секретное досье на террориста, которого разыскивает весь мир
Шрифт:
При безоговорочной поддержке Пакистана религиозное пуристское движение талибов, поставившее себе задачу очистить Афганистан от разложившихся и опустившихся муджахидов, уничтожить или обратить в свою веру еретиков, быстро превратилось в настоящее воинство. В 1996 г. у этого воинства уже было несколько сот танков и эскадрилья советских реактивных истребителей «МИГ», за штурвалами которых, должно быть, сидели пилоты-наемники из бывших военнослужащих коммунистического режима Наджибуллы.
Талибы на своем пути наверх умели быть убедительными, и такие влиятельные лидеры, как Фазлур Рахман, глава «Джамаа-и-улема-ислам» [68] в Белуджистане, оказали поддержку некоторым группам «студентов», позволив им пройти военное обучение в лагерях Корпуса пограничной полиции и пакистанских разведывательных частей в Белуджистане, по соседству с Афганистаном.
68
Джамаа-и-улема-ислам (араб.) — Общество служителей ислама.– Примеч. ред.
Отдельные
Мулави Мохаммед Омар — бывший пуштунский боевик. Он командовал отрядом муджахидов и имеет героический послужной список. За десять лет освободительной войны несколько раз был ранен: его приближенные рассказывают, что в одном бою с советскими войсками осколок снаряда попал ему в глаз. Понимая, что глаз не спасти, и опасаясь заражения, Мохаммед Омар сам вырвал его из глазницы, а затем вытер окровавленную руку о стену мечети в Сингесаре — деревне, находящейся километрах в пятидесяти к западу от Кандагара; этот кровавый след там до сих пор благоговейно сохраняют, как реликвию.
Его религиозная миссия была открыта ему в 1994 г. в видении. Он удалился в ту самую деревушку Сингесар, дабы посвятить себя изучению Корана подальше от хаоса, в который погрузилась его страна. И там пророк Магомет явился ему во сне, повелев положить конец террору, развязанному местным полевым командиром, развратником, вором и насильником. С полусотней бойцов, служивших раньше под его началом, Мохаммед Омар уничтожил тирана, конфисковал его имущество и раздал населению. По другой, более прозаической версии, как-то раз, когда он молился, пришли соседи и сообщили, что муджахиды с одного контрольного поста похитили, обрили и изнасиловали двух девушек. Мохаммед, желая отомстить, встал во главе небольшой группы ветеранов и с несколькими старыми «калашниковыми» атаковал провинившихся вояк, после чего повесил их главаря на пушке советского танка.
Неизвестно, где здесь легенда, а где действительность, но, так или иначе, родилось движение «Талибан»... За несколько недель сотни оставшихся не у дел муджахидов влились в ряды его воинства, пленившись этим горским Робин Гудом, поднявшим знамя ислама и не гнушающимся действовать. Меньше чем через три года тот, кого отныне станут звать Амир уль-Моминин [69] , будет контролировать двадцать из тридцати двух провинций Афганистана.
Политический взлет талибского движения, спаянного простой идеологией, железной дисциплиной и суровыми моральными ценностями, предписанными вождем, начался в 1995 г. с захвата города Дурахи неподалеку от Кандагара. В тот же период талибы, по-видимому, поставили себе задачу контролировать границу, не допуская провоза в Афганистан запрещенных товаров. Вторым этапом перед маршем на Кабул стало взятие города Спин-Болдак. Окрыленные успехом, талибы, которых тогда было не больше двух тысяч человек, начали вербовку бойцов, и меньше чем через шесть месяцев их уже тридцать тысяч! И в оружии у них нет недостатка. Пакистанские разведывательные службы с помощью фотографий с американских спутников-шпионов точно указали им местонахождение тайников, где советские войска, во время вывода из Афганистана, оставили свои арсеналы [70] . Таким образом, в распоряжении талибов оказались около четырехсот грузовиков с десятками тысяч единиц оружия и боеприпасов, спрятанные в пещерах у пакистанской границы.
69
Амир уль-Моминин (араб.) — букв. вождь правоверных. Первым носителем этого титула был основатель ислама Магомет.– Примеч. ред.
70
На самом деле все военное имущество было официально передано законному правительству Наджибуллы, которое, очевидно, и спрятало его в надежде на лучшие времена.– Примеч. ред.
Впрочем, неумолимо продвигаясь к столице, талибы редко вступали в бой; с десяток провинций сдались им без всякого сопротивления. На этой волне всеобщего отступления и захват Кабула в сентябре 1996 г. не стал крупным военным событием.
Талибы очень скоро взяли на вооружение стратегию поощрения дезертирства в неприятельских рядах и таким образом смогли победить ослабленного противника, не ввязываясь в настоящий бой, где им, возможно, и не удалось бы отличиться. С помощью искусной политико-религиозной обработки они убедили воинственные племена присоединиться к их движению. Массовое дезертирство из пуштунской армии, защищавшей столицу вместе с Масудом, изоляция самого Масуда, которого отрезали от баз снабжения в Джелалабаде, заставили и таджикское войско покинуть Кабул, отдав город во власть армии дилетантов и теоретиков — надменных, любящих поучать других, наполовину неграмотных, но жаждавших славы (такими, вероятно, были безвестные китайцы во время Великого похода [71] или красные кхмеры, «освобождавшие» Пномпень в 1975 г. ).
71
Великий поход — в отечественной историографии более употребительно название
В феврале 1997 г. талибы уже находятся в долине Горбанда, граничащей с Панджшером, твердыней Масуда. И там мелкие полевые командиры без боя переходят в другой лагерь, зачастую со всем вооружением. И там талибы продвигаются вперед, не встречая сопротивления. Города, как правило, распахивают перед ними ворота.
В контролируемых ими зонах талибы немедленно вводят законы шариата в самых строгих формах, вызывающие больше всего нареканий по западным критериям: побивание камнями, бичевание, отсечение конечностей. Плоды западного технического прогресса отовсюду изгоняются, и бородатые студенты, словно сорвавшись с цепи, устраивают публичные сожжения видеокассет, магнитофонов и телевизоров. Изъятые у водителей грузовиков и в общественных местах кассеты с западной музыкой яростно давят каблуками сапог. Запрещены почти все виды развлечений; даже детям больше нельзя запускать воздушных змеев в небо над Кабулом. Смертная казнь применяется без всяких ограничений. Афганские женщины, закутанные в паранджу, низведены до положения рабынь или производительниц, они не имеют права учиться, выходить на улицу без мужа или братьев. Мужчин обязывают отпустить бороду не меньше чем в ладонь длиной и пять раз в день гоняют в мечеть под дулами «АК-47». В талибском Афганистане очень быстро воцаряется порядок, основанный на доносах и терроре. Но и при этом суровом порядке, якобы руководствующемся принципами честности и справедливости, бесспорно существуют двойные стандарты. Религиозная милиция с кожаными плетьми в руках неустанно патрулирует улицы и рынки, выискивая нарушителей суровой морали, однако на рынках свободно и мирно соседствуют лавки торговцев опиумом и торговцев овощами. Опиум — манна небесная, и глашатаи пуризма цинично закрывают на него глаза, обрушиваясь на другие прегрешения.
Каждый день на кабульском стадионе перед застывшей в молчании толпой палачи «аккуратно» отсекают скальпелем руки и ноги у мелких карманников [72] , потом это показывают по телевидению, а в то же самое время героиновые магнаты, прикрываемые могущественными талибскими сатрапами, считают прибыли от своей торговли, официально осуждаемой режимом, и раскатывают на внедорожниках, импортированных из-за границы чуть ли не на вес золота, по жалким улицам, превратившимся в сточные канавы. Это двойной стандарт, который хозяева Афганистана, лицемерно размахивающие в пустыне белым знаменем непорочной чистоты, применяют для оправдания коррупции и мздоимства.
72
Операции по отсечению кистей и стоп осуществляются хирургами (во всяком случае, по всем правилам хирургии), но без наркоза.– Примеч. ред.
Соседние страны первыми отреагировали на угрозу экспансии нового афганского порядка. Когда талибы приблизились к границам Узбекистана, президент этой страны Ислам Каримов выразил свою тревогу по поводу скопления талибов вдоль границ центральноазиатских республик и обратился в Совет безопасности ООН с просьбой прислать наблюдателей, которые следили бы за развитием ситуации.
Затем против талибов поднялось мировое общественное мнение, в том числе и в Соединенных Штатах, которые больше не рассматривают их как антикоммунистических «крестоносцев», — времена изменились. Как ни парадоксально, эти бородачи, которых пресса именует экстремистами-мракобесами, быстро приспосабливаются к новым узам, налагаемым на них властью, которую они так недавно и так ловко, без лишнего кровопролития, захватили. Вожди талибов, возможно, под давлением покровителей из ИСИ, учатся позировать и в конце концов даже позволяют журналистам фотографировать некоторых своих боевиков; они соглашаются разъяснить свой взгляд на роль женщины в обществе и чуть-чуть разжимают тиски, в которых оказались афганки; они даже публично признают, что Афганистан — многонациональная страна [73] . Они объявляют также, что шариат положительно подействовал на уровень преступности: трудно отрицать, что после его введения путников на дорогах больше не грабят бандиты, а тяжкие насильственные преступления стали редкостью. Наконец, делая последнюю попытку произвести хорошее впечатление или в знак стремления к компромиссу, талибы не поддаются соблазну изоляционизма. Напротив, они заявляют, что открыты для внешнего мира — такая позиция сбивает с толку их хулителей и свидетельствует о глубоком понимании принципов Realpolitik. Тем не менее, на рубеже XXI века талибский режим признан лишь тремя странами — Пакистаном, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.
73
5. В Афганистане насчитывается около двадцати народностей и около тридцати языков. Племена одного и того же этнического корня могут иметь совершенно разные интересы. Все это делает Афганистан чрезвычайно неоднородной страной.
Вот в этом-то Афганистане, болтающемся последние двадцать лет между Сциллой и Харибдой, едва вышедшем из феодализма и тут же, после коммунистической тирании, впавшем в мракобесие, Усама бен Ладен налаживает свою жизнь, вернее, выживание. Он ведет существование кочевника. Из многочисленных тщательно замаскированных убежищ он активнее, чем когда-либо, руководит Братством бен Ладена, продолжая собственную антиамериканскую кампанию. Вместе со своими боевиками бен Ладен подготавливает план борьбы с американским присутствием в Персидском заливе путем широкомасштабных акций против американских вооруженных сил, размещенных в Саудовской Аравии.