Именем Усамы бен Ладена: Секретное досье на террориста, которого разыскивает весь мир
Шрифт:
Усама бен Ладен прибыл в Судан в сопровождении маленького отряда верных «арабских афганцев», охраняющих его и помогающих в делах; мало-помалу он воссоздает привычное для себя семейное, общественное и профессиональное окружение. Он открывает счет в банке «Аль-Шамаль излэмик бэнк», по некоторым сведениям — депонирует там пятьдесят миллионов долларов и вносит свой вклад в рекапитализацию этого учреждения; создает ряд фирм: «Вади аль-Акик компани, лтд.», специализирующуюся на импорте-экспорте; «Таба инвестмент компани, лтд.», торгующую сельскохозяйственной продукцией, в частности, гуммиарабиком [45] , кунжутом, маисом и подсолнечником; «Аль-Темар аль-мубарака» — инвестиционную компанию; наконец, «Аль-Хиджра констракшн энд девелопмент, лтд.», чья деятельность заключается в общественных работах — главной специальности бен Ладена. В Судане, как и в Саудовской Аравии, бен Ладен занимается тем, чему научил его отец, — бизнесом... По мнению западных секретных служб, все эти фирмы в действительности не более чем ширма для операций по закупке оружия и доставке его исламистским террористическим организациям всего мира, легальное прикрытие, позволяющее агентам созданной
45
4. Гуммиарабик — сок одного из видов акации, выращиваемой почти исключительно в Судане, используется при производстве содовой воды и различных медикаментов. Наиболее крупный потребитель гуммиарабика — американская пищевая промышленность.
Усама бен Ладен пять лет живет в Судане в весьма комфортабельном изгнании, то в двух шагах от исторического города Омдурман, то на ферме к югу от Хартума. У тех, кто знакомится с ним в Хартуме, складывается впечатление о нем как о мирном, приятном в общении деловом человеке, посвятившем себя главным образом своим предприятиям и своей семье. Он мало общается с суданцами, не ведет активной светской жизни, в отличие от другого беглеца, примерно в то же время поселившегося неподалеку, по другую сторону летного поля аэропорта, в доме на Африка-роуд, — Карлоса. Беглому венесуэльцу подобная скромность не по душе: он на глазах у всех разгуливает с любовницами, красуется в армянском клубе, где как-то раз, напившись, выпускает в воздух всю обойму своего пистолета [46] . Усама бен Ладен, напротив, никого не шокирует и не смущает. Суданцы привыкли видеть, как множество иммигрантов приезжает в Хартум, а затем, повинуясь прихоти судьбы, вновь покидает его. Судан — открытая страна, в тот период еще не требующая въездной визы от граждан арабских государств. Усама в Хартуме чувствует себя как дома и практически ничем не отличается от суданца, разве что мощной личной охраной, которая наводит кое-кого из соседей на мысль, что это какой-то саудовский принц, прибывший, чтобы помочь Судану.
46
5. Ильич Рамирес Санчес, он же Карлос, был схвачен в Судане французскими секретными службами 15 августа 1994 г. См. указанную выше работу «Карлос, секретное досье».
В беспокойном Судане начала 1990-х гг., внесенном госдепартаментом США в список стран, оказывающих поддержку международному терроризму, трудно избежать контактов с человеком, без которого в то время невозможно представить общественную жизнь страны, — шейхом Хасаном аль-Тураби, руководителем Национального исламского фронта (НИФ), только что обеспечившим приход к власти открыто происламской хунты, которого считают одним из ближайших советников нового президента Омара Хасана аль-Бешира. По мнению западных аналитиков, шейх аль-Тураби — душа этого государственного переворота, который он сам подготовил и финансировал, а генерал аль-Бешир — лишь исполнитель акции, традиционной для Судана, привыкшего к постоянной более или менее насильственной смене власти [47] У Усамы бен Ладена завязались с этим талантливым, красноречивым и умным человеком, к тому же его соседом, самые тесные отношения, вдохновленные общим утопическим идеалом всемирного ислама без границ. Каждый из них рад встретить единомышленника, разделяющего его грезы...
47
6. До прихода к власти аль-Бешира 30 июня 1989 г. в Судане за сорок лет произошло почти сорок переворотов, военных и гражданских.
Новый друг Усамы бен Ладена в Судане не просто политический деятель: он — икона, обожаемая и внушающая страх. Объективно фигура шейха аль-Тураби вдвойне интересна тем, что он всегда старается соединить духовный аспект ислама с аспектом национально-политическим, интернациональным и даже интернационалистическим, что не могло не привлечь такого идеалиста, как бен Ладен. Некоторые мусульмане черной Африки прозвали этого маленького, хрупкого суданца, всегда улыбающегося и говорящего на нескольких языках, «черным Папой». Обзор весьма своеобразного пути, пройденного шейхом аль-Тураби, помогает понять тот вес, который он приобрел в международной исламистской среде 1990-х гг., и тягу к нему изгнанника Усамы бен Ладена, далекого от политики своей страны и желающего найти наставника или сообщника, который разделил бы его честолюбивые планы возрождения ислама. Несомненно, эти двое в разговорах за чашечкой каркаде [48] или суданского кофе не раз переделали мир, каковому занятию шейх аль-Тураби любил предаваться в компании парижских интеллектуалов с бульвара Сен-Жермен в пору своей учебы в Сорбонне.
48
7. Национальный суданский напиток, заваривается из листьев гибискуса..
Шейх Хасан аль-Тураби родился 1 февраля 1932 г. в городе Кассала, расположенном на границе Судана и Эритреи. Детство его прошло в изучении религиозного наследия одного из его предков, в XVII в. объявившего себя «махди» — духовным вождем — и привлекавшего учеников изо всех уголков королевства Сеннар, восточной провинции страны. Жизненный путь Хасана аль-Тураби — это методичное восхождение к вершине политической власти и религиозного авторитета. Закончив в 1960-е гг. Хартумский университет, он отправился в Европу — в Лондон и Париж, где продолжил учебу. Оттуда он вынес свой отточенный французский слог, нередко изумляющий журналистов. Он старался проникнуться западной культурой — несомненно, чтобы тем лучше противостоять ей впоследствии.
В октябре 1964 г. бурные студенческие манифестации и всеобщие стачки повлекли за собой падение режима генерала Ибрагима Аббуда, правившего Суданом
49
Шариат (это арабское слово означает «путь») — всеобщее исламское законодательство, регламентирующее все аспекты религиозной и общественной жизни, в сфере как гражданского и семейного, так и уголовного и коммерческого права.
В апреле 1985 г. Нимейри свергли, пока он совершал официальную поездку в Соединенные Штаты. Власть в свои руки взял Садик аль-Махди [50] , и тут выяснилось, что еще несколько лет назад Хасан аль-Тураби женился на сестре нового «сильного человека» Судана...
В обстановке постоянных переворотов и анархии аль-Тураби возобновляет свое продвижение к власти, еще сильнее опираясь на ислам и ловко пользуясь различными альянсами, которые, как истинный оппортунист, заключает то с теми, то с другими. Начинает свое шествие к власти и основанная им политическая партия, в 1985 г. переименованная в Национальный исламский фронт (НИФ): она станет наиболее значимой в Судане. Не порывая окончательно с «братьями-мусульманами», аль-Тураби придает своему исламизму некий местный суданский колорит, постоянно заговаривая об обездоленных народных массах и конфликте между севером и югом страны. Этот его прогрессистский, антикапиталистический, но ни в коем случае не марксистский исламизм в политическом плане представляет собой настоящую гремучую смесь. Аль-Тураби выигрывает там, где потерпел неудачу Нимейри, вместе с исламистским движением он добивается ослабления влияния белой (греческой и армянской) олигархии, в основном контролирующей экономическую жизнь страны, но при этом проводящей больше времени в Каире или на Лазурном берегу, чем в Хартуме.
50
Внук Махди Суданского, вождя восстания махдистов в 1881–1891 гг. и глава независимого теократического государства, созданного в его ходе, а затем захваченного Великобританией.– Примеч. ред.
В 1989 г. Судан раздирают на части внутренние политические конфликты и гражданская война между мятежным югом и центральной властью в Хартуме [51] ; 30 июня власть захватывает генерал Омар Хасан аль-Бешир при поддержке партии Хасана аль-Тураби. Через несколько месяцев он формирует правительство, имеющее сильную исламистскую окраску. Хасан аль-Тураби, большая часть жизни которого прошла в тайной борьбе против колониализма, коммунизма, атеизма и насеризма, теперь открыто выходит на авансцену суданской общественной жизни. Пользуясь широкой поддержкой среди населения и исламистов, правительство генерала аль-Бешира пытается возродить огромную страну, которую анархическая демократия, гражданская война, стоившая многих жертв, и иностранное вмешательство медленно, но верно привели к хаосу.
51
9. В этом мятеже, наследии британской колонизации, в 1989 г. участвовали семь различных движений, так и не создавших единой организации; наиболее известно среди них движение под предводительством Джона Гаранга. После 1998 г. шесть организаций нормализовали свои отношения с Хартумом и включились в процесс умиротворения и демократизации; только СНОА Джона Гаранга не вступила в диалог.
Хасан аль-Тураби, пробившийся на самый верх, влиятельный, как никогда, устраняется от повседневной политики, дабы не мешать новому руководству страны, и берет на себя роль идеолога. Его встреча с Усамой бен Ладеном станет решающей — саудовский изгнанник предоставит ему средства для осуществления его амбиций и поддержит выношенный им великий проект панисламизма.
В апреле 1991 г., сразу после войны в Персидском заливе, шейх аль-Тураби созывает полсотни афро-азиатских исламистских движений на Народную арабо-исламскую конференцию (НАИК) [52] 10. Он рассчитывает вылить гнев и разочарование арабского мира в организационную форму, собрав под одним знаменем безупречно правоверных воинствующих исламистов и националистов. Шейх искусно разрабатывает весьма туманную и запутанную политико-религиозную платформу, собранную с бору по сосенке: она способна удовлетворить и алжирский ИФС (Исламский фронт спасения), и талибов, о которых тогда уже начинают говорить, и филиппинских националистов, и парижских иммигрантов из Северной Африки; все они действительно принимают участие в работе первого совещания в Судане. Хасан аль-Тураби, искавший свое место в ряду таких лидеров, как Неру, Тито и Хомейни, наконец находит его — он открывает другой путь для политики исламистов.
52
Автор присутствовал на этой конференции и снимал ее на пленку. См. документ 4 Приложения
Очень скоро западные страны начинают смотреть на эту организацию, наделавшую немало шума в средствах массовой информации, как на международно-исламистскую, а некоторые из них даже как на международно-террористическую, служащую целям наиболее экстремистских исламских движений. Хасан аль-Тураби представляется певцом всеобщей исламизации. Западная пресса, только теперь его заметившая, признает его ум, обаяние, красноречие, приписывает ему безграничную власть, называя его тайным владыкой Судана и душой всех исламских мятежей на планете.