Именины сердца
Шрифт:
– Давай, – сказал охранник Лане. – Заводи свой драндулет.
Взревел двигатель.
– Ладно, – тут же пошел на попятный "Тайсон" и назвал адрес.
Ненадолго же его хватило.
Лана пошерудила рукой в бардачке, достала карту города и принялась ее изучать.
– Не так уж далеко отсюда, – проговорила она и тронулась с места.
Пока мы ехали, я поведала охраннику историю исчезновения моего жениха.
Разумеется, о том, откуда он взялся, я решила помалкивать.
– Они занимались рукоблудием в моем кафе, – попытался воздействовать на нравственное чувство охранника "Тайсон".
– Неправда, – возразила я. – Просто у него расстегнулась пуговица на рубашке, и я протянула руку, чтобы ее застегнуть.
Не стану же я рассказывать, что это был белковый скафандр, и что я старалась нащупать у него в животе маленького серого человечка. Впрочем, охранник и не стремился вникнуть в суть конфликта. В его темных очках задумчиво отражался проносящийся мимо проспект: дома, деревья, лотошники с книгами, табачные киоски, пешеходы… Неожиданно он произнес:
– Если бы за меня кто-то так воевал.
Эти слова меня поразили. Я была настолько взбудоражена происходящим, что даже не пыталась как-то осмыслить свой поступок. Ладно, охранник подвернулся вовремя. А если бы нет? Во имя чего было рисковать собственной шкурой? И общалась-то я с пришельцем всего часа полтора. И перспективы сделать карьеру передо мной сейчас открылись нешуточные. Вспомнился Олег со своим деловым ????????????.???????… Звучит отпадно -???????…
– Они занимались рукоблудием, – никак не мог успокоиться "Тайсон". – Я – добрый христианин, и не в состоянии этого вынести.
Добрый христианин – слыхали когда-нибудь такое? Вот она – оборотная сторона миссионерства.
– Добрые христиане, если я правильно их себе представляю, не бьют людей гантелями по голове, – возразила я, – не мечут пепельниц, не вышвыривают жен???????????????????????????…
Он начал плакаться, как трудно складывалась у него судьба: долгие годы пришлось прозябать в рядовых рэкетирах. Рисковал собственной шкурой, пахал от зари до зари. Наконец, сколотил сумму, достаточную для приобретения злачного заведения. Сделал в помещении ремонт, подкупил кое-какое оборудование. Дело пошло. У него жена и двое детей, каждое воскресенье – и в снег, и в жару – они отправляются в церковь на проповедь. Да и рэкет его, слава Богу, не достает, ребята ведь – свои корешки, с некоторыми из них он даже дружен семьями.
– Тоже добрые христиане? – поинтересовалась я, и Лана заржала.
Вместо ответа он полез в задний карман штанов, накрепко припечатав меня при этом к дверце машины. Вытащил пухлый бумажник, а из него – коллективный снимок, на котором я признала вчерашних молодцев из "Ниссана". Посреди высился сам туземный царек "Майк Тайсон".
– ???,???????????,??????????????????????????????… – От умиления он чуть было не зарыдал. За день намашутся гантелями, филантропы гребаные, и в ???????????????????????????????????????…
– Лучше бы ты фотку детей своих носил с собой, – заметил охранник с укоризной.
– А у меня их в кафе штук десять, – с готовностью отозвался "Тайсон". – К тому же дома, в каминной, висит их огромная цветная фотография. Вадик обнимает
Аленку за плечи и оба улыбаются. А в спальне – портрет жены, гуашь. Работы известного художника с Монмартра.
Я выгнулась змеей, выхватила из непослушных пальцев "Тайсона" фотографию и спрятала ее к себе в рюкзачок.
– Если мой приятель не отыщется, я эту карточку в милицию отнесу. Там быстро разберутся, что ты за птица.
– Эй-эй! – крикнул он. – Это же реликвия! На ней двое моих корешков, которых ????????????.???????????????????????????????????…
Машина остановилась на неказистой улочке среди облезлых трехэтажных домов. Во дворах за заборами цвела сирень. Вокруг все напоминало один из пригородов моего родного Донецка. Вспомнился отец – невысокий, широкий в кости, с большими квадратными ладонями. В таком же облезлом трехэтажном доме он провел половину своей жизни. Позже я часто оставалась там ночевать у бабушки с дедушкой. Я с наслаждением втянула в легкие свежий воздух.
– Только не вздумай валять дурака, – зловеще бросил "Тайсону" охранник.
–
Выходи из машины медленно, словно бы нехотя. Расслабленно так, почесываясь.
"Тайсон" кое-как выбрался наружу и послушно почесался.
Оставив Лану сторожить "Ромео", мы гуськом потянулись в сторону ближайшего дома. Внутри почему-то пахло ацетоном. Вообще-то, похожий запах имеет нитрокраска, но вокруг все было обшарпанным до невозможности, так что природа запаха так и осталась неразгаданной. Спустились в подвал. Я спросила у охранника, как его зовут. Он покосился на нашего провожатого.
– Позже узнаешь, если живы будем. – И горячо зашептал: – Как ты думаешь, сказал им твой парень что-нибудь такое, благодаря чему они потом смогут вас найти? Если найдут вас, выйдут и на меня. А мне не хотелось бы еще раз встречаться с этими уродами.
– Сейчас мы у него спросим, – прошептала я ему в ответ.
– А если его уже нет в живых? Иди знай, чего он им перед смертью наговорил.
Я ничего не ответила – меня сковал ужас.
"Тайсон", грузно ступая, шел впереди. Неожиданно он застыл, озадаченно уставившись на приоткрытую дверь.
– Что это за помещение? – тут же нервно спросил охранник.
– Раньше тут, вроде, был пи??????????????…
– А теперь?
"Тайсон" неопределенно пожал плечами:
– ???…
– Что значит, так?!
– Ну, иногда здесь играют в лото на деньги.
Следовательно, что-то вроде местного казино; московский доморощенный ???-?????…
Мы заглянули внутрь: Лас-Вегас как Лас-Вегас с поправкой, естественно, на географию. Вдоль потолка и стен змеились водопроводные трубы, штукатурка заплесневела от избыточной влаги и кое-где вывалилась. Под самым потолком, словно в тюремной камере, тускло светились два окошка, забранные мелкой решеткой.