Именно в этот раз

Грегори Джилл

И все же при мысли о том, что как-никак первый шаг сделан, ей полегчало. Надо будет завязать нужные знакомства в Лондоне и продолжать расспросы до тех пор, пока не отыщется человек, знающий мисс Денби. Вполне вероятно, до того, когда этот фиктивный брак будет расторгнут – а возможно, и раньше, – она добьется успеха.

Занятая мыслями о том, что она обязательно нападет на след мисс Денби и выяснит, кто ее родители, откуда взялась драгоценная брошка, Джози почти забыла о завтраке.

Погрузившись в мысли о будущем, она лениво надкусила хлеб, намазанный джемом, ткнула вилкой в омлет и выпила полчашки кофе. Очнувшись наконец от своих грез, Джози взглянула на буфет, где на тарелках оставались целые горы кушаний.

Она задумчиво прищурилась. Детишки, находившиеся под опекой миссис Гинтерсон, были бы вне себя от радости, получив остатки такого роскошного завтрака. А как обстоят дела здесь, в Англии? По словам мистера Лэтерби, в Лондоне полным-полно трущоб, где мужчины, женщины и дети живут в грязи и нищете. Многие из них наверняка тоже были бы готовы душу продать за вкусную еду.

Джози встала, отодвинула стул и отправилась на поиски миссис Филдинг.

– Я почти не дотронулась до завтрака, – извиняющимся тоном сказала она, обнаружив ее в одной из маленьких гостиных, – мне что-то совсем не хочется есть.

Экономка, которая показывала горничной, как надо начищать лампы, тут же оторвалась от своего занятия, повернувшись к своей госпоже.

– И я хочу, – продолжала Джози, – чтобы остатки завтрака раздали нуждающимся. Ведь здесь, в деревне, есть бедняки, не так ли?

– Ну… да, миледи. – На лице миссис Филдинг отразились удивление и сомнение. – Их много. Но…

– Это нельзя сделать по какой-то причине?

– Нет, миледи. Конечно, нет. Но старый граф никогда…

– Старый граф умер. И теперь хозяйка здесь я. – Джози мило улыбнулась, но в ее голосе прозвучали стальные нотки.

Веснушчатая горничная смотрела на свою госпожу, остолбенев от изумления, однако графиня сделала вид, что не заметила этого.

– Я хочу, чтобы Руперт, или Чарлз, или кто-нибудь из слуг отнесли еду бедным. А кроме того…

– Да, миледи? – спросила экономка, когда Джози запнулась.

– Тут поблизости есть сиротский приют?

– У нас в Суссексе нет, миледи. А вот в графстве Кент, по-моему, есть. Но ехать туда больше часа.

– Я собираюсь посетить его, когда мы вернемся из Лондона, и отвезти детям продукты, одеяла и одежду. Вы поможете собрать все необходимое? На чердаках и в пустых комнатах наверняка скопились целые груды старых вещей, которые кому-то еще вполне пригодятся.

– Да, миледи. Разумеется. И я буду рада помочь вам. – В глазах миссис Филдинг светилось уважение.

Джози улыбнулась:

– Спасибо. Мы займемся этим, как только я приеду из Лондона. Правда, не известно, сколько мы там пробудем.

Не успела она закончить фразу, как в дверях появился Перкинс.

– Леди Таттэрсел приехала к вам с визитом, миледи.

Отложив на время свои планы филантропической деятельности, Джози медленно и степенно направилась в гостиную, на ходу припоминая правила хорошего тона.

События вчерашнего вечера никак не отразились на внешности леди Таттэрсел. Она выглядела безупречно, была одета в элегантное платье шафранового цвета; на прекрасно уложенных волосах красовалась маленькая шляпка с пером и гроздью винограда из шелка, туго перевязанной золотой атласной лентой.

– Милый Итэн недавно заезжал к нам осведомиться о состоянии полковника Хэмринга, а я, в ответ на его любезность, хочу узнать, как себя чувствуете вы, леди Стоунклиф. Кстати, дорогая, вы позволите мне называть вас просто Джозефиной? – воскликнула гостья, драматическим жестом сжимая в руках веер.

– Разумеется, мэм, – ответила Джози, пригласив леди Таттэрсел сесть на кушетку.

– Джозефина, я так расстроена, я просто убита тем, что мои гости подверглись столь ужасному, неслыханному насилию. Сможете ли вы когда-нибудь простить меня?

– Мне не за что вас про…

– Стоит мне сейчас подумать, что все мы были на волосок от смерти… нет, это невыносимо, не правда ли? Господи, благослови Итэна! Он так храбро расправился с головорезами, не так ли? И полковник Хэмринг тоже, конечно, вел себя очень смело. И вы, моя дорогая! Вы просто героиня!

– Нет, что вы.

– Да-да. Признаться, когда я услышала, что мой крестник женился на молодой американке, мне стало любопытно, что это за особа. Потому что последняя его пассия… в общем, выбор был совершенно неудачный, хотя то, что произошло с девушкой, – это трагедия, настоящая трагедия, вы же знаете, и…

– Я кое-что слышала, – ловко ввернула Джози, но – увы! – леди Таттэрсел запнулась, прижала руку ко рту, а потом снова приготовилась обрушить на хозяйку водопад слов.

– О, дорогая. Мне не следовало говорить об этом…

– Но раз уж вы сказали, леди Таттэрсел, можно я задам вопрос?

– Разумеется, – ответила гостья, но голос ее звучал настороженно.

Она явно готова была откусить себе язык за то, что так неосмотрительно затронула опасную тему – в присутствии молодой жены своего крестника проболталась о другой женщине, из его прошлого.

– Кто была эта девушка, которую мой муж… любил? Странно, но последнее слово чуть не застряло у нее в горле. Леди Таттэрсел окинула Джози понимающим взглядом.

– Сейчас это уже не имеет значения, дорогая. Теперь он любит вас. Какие тут могут быть сомнения? Вспомните, как героически Итэн защищал вас этой ночью.

– О, я нисколько не сомневаюсь в чувствах моего мужа. – Джози с трудом постаралась улыбнуться. – Но видите ли, мистер Уинтроп тоже упоминал о ней. А кое-что рассказал и сам Итэн, – солгала она, пристально глядя на леди Таттэрсел. – Я не хочу расспрашивать его о деталях – это причиняет ему слишком сильную боль.

– Что правда, то правда. Сильную боль.

Вот почему Итэн так грубо обошелся с Уинтропом. Бедняге тогда пришлось несладко. Затаив дыхание Джози ждала продолжения рассказа леди Таттэрсел. Если она снова откажется говорить на эту тему, придется смириться. Невежливо настаивать и давить на нее. Но к счастью, леди Таттэрсел, несмотря на показную сдержанность, и сама была рада посплетничать, а потому не нуждалась в дальнейшем поощрении. Обмахиваясь веером, она опять начала тараторить без умолку. Ее тихий голос напоминал журчание ручейка.