Имитатор
Шрифт:
– Вы немного подавлены и чувствуете себя не в своей тарелке, – начала Джиллиан. Ева взяла с тарелки гамбургер, откусила кусочек.
– Это вопрос или результат чтения мыслей на расстоянии?
– Всего понемногу. К тому же мои родители – наблюдательные и чуткие люди. Большие семейные сборища могут показаться странными с непривычки, особенно тем, у кого нет семьи. Ваш Рорк быстрее и легче приспосабливается к обстановке. – Джиллиан посмотрела туда, где он сидел с Деннисом и Брайсом. – Он более общителен, чем вы: отчасти это из-за его работы, отчасти потому, что он просто такой по натуре. – Она
– Меня не так-то легко ранить.
– О, в этом я не сомневаюсь. – Джиллиан проглотила еду и запила «Маргаритой». – Итак, во-первых, я должна сказать, что ваш муж, несомненно, самый роскошный экземпляр своей породы, какой мне когда-либо приходилось видеть в реальной жизни.
– Ваше признание не задевает меня, пока вы помните, что он мой муж.
– Я браконьерством не занимаюсь, а если бы и попыталась, он бы и не заметил. А вы бы от меня мокрого места не оставили. Но суть не в этом: главное, я горячо люблю своего мужа. Мы женаты вот уже десять лет. Мы рано начали, и моих родителей это встревожило. Но у нас все получилось отлично. – Она погрызла морковку. – У нас хорошая жизнь, она нас вполне устраивает. У нас трое чудесных детей. Я хотела бы еще.
– Еще? Чего еще?
Джиллиан засмеялась.
– Еще ребенка. Надеюсь, бог пошлет мне еще одного. Но я уклонилась от темы. Знаете, я ревновала к вам.
Глаза Евы прищурились, она метнула взгляд туда, где сидел Рорк, потом вновь посмотрела на Джиллиан. Джиллиан разразилась тихим смехом.
– Нет, не из-за него, хотя меня трудно было бы винить, если бы я приревновала его. Я ревновала к вам свою мать.
– Что-то я вас не понимаю.
– Она вас любит, – сказала Джиллиан и тут же заметила, как что-то вроде смущения промелькнуло на лице Евы. – Она уважает вас, беспокоится о вас, восхищается вами, думает о вас. Все то же самое она испытывает и ко мне, но ее отношение к вам – ну, как бы это сказать? – раздражало меня на каком-то примитивном уровне.
– Это совершенно разные вещи, – начала было Ева, но Джиллиан покачала головой.
– Это одно и то же. Я ее дочь. Я порождение ее тела, сердца и духа. Вы не рождены ее телом, но вы, без сомнения, порождение ее сердца и духа. Я испытала смешанные чувства, когда она утром сказала мне, что пригласила вас сегодня. – Джиллиан слизнула соль с края стакана с «Маргаритой». – И первое из них было чисто эгоистическим: «Ну зачем ты ее приглашаешь? Я же твоя дочь!» Второе было неодолимым любопытством: «Наконец-то я разгляжу ее хорошенько!»
– Я не претендую на ваше место в сердце Миры…
– Нет, конечно же, нет. – Джиллиан сокрушенно улыбнулась. – Я сама во всем виновата. Это мой эгоизм породил во мне разрушительные и не делающие мне чести чувства. Моя мать – необыкновенная женщина. Мудрая, полная сострадания, сильная, щедрая. Я не всегда ценила эти ее качества по достоинству. Знаете, как это бывает: о том, что и так принадлежит тебе, не очень-то задумываешься. Но когда я стала старше, обзавелась собственными детьми, то научилась дорожить всем тем, что есть в моей матери.
Она окинула взглядом
– Надеюсь, когда-нибудь Лана будет испытывать те же чувства ко мне. Ну, как бы то ни было, мне казалось, что вы понемногу отнимаете у меня чувства моей матери. Я была готова возненавидеть вас с первого взгляда, хотя такое отношение противоречит всем моим убеждениям, всей моей натуре. И вот, представляете, – Джиллиан подняла свой стакан, словно салютуя, и выпила, – у меня ничего не вышло. – Она взяла кувшин с коктейлем, подлила в стаканы себе и Еве. – Вы пришли сюда сегодня ради нее. Наверняка не обошлось без небольшого давления со стороны вашего неотразимого мужа, но главным образом вы здесь ради нее. Она дорога вам. И я заметила, что на моего отца вы смотрите завороженным взглядом. Мне это подсказывает, что вы проницательны, верно оцениваете суть человека. А от матери я знаю, что вы хороший полицейский – кому об этом судить, как не ей? – и хорошая женщина. И от этого мне легче делить ее с вами.
Не успела Ева обдумать ответ, как к ним подошла Мира со спящим младенцем на руках.
– Все сыты?
– Более чем, – заверила ее Джиллиан. – Не хочешь отдать его мне? Я отнесу его наверх.
– Нет, он уснул, не надо его тревожить. Мне не слишком часто удается его подержать. – Мира осторожно опустилась на стул, не потревожив ребенка. Она погладила его по головке. – Ева, мне следует вас предупредить: Деннис уже успел убедить Рорка, что без гриля вам в хозяйстве не обойтись.
– Ну, все остальное у него уже есть. – Ева доела гамбургер. – И все исправно работает.
– Деннис сказал бы вам, что это заслуга повара, а не кухонной плиты. Как кстати я о ней вспомнила: вы же еще не пробовали мой пирог с персиками!
– Пирог? Вы печете пироги? – Ева поняла, что недооценила домашние пикники. – Возможно, я могла бы… – Тут запищал ее карманный телефон. Лицо Евы сразу замкнулось и стало суровым, Мира тоже перестала улыбаться. – Простите. Я на минутку.
Ева встала, вытащила телефон из кармана и прошла в кухню, где стало на удивление тихо, когда все семейство переместилось во двор.
– Что это? – спросила Джиллиан. – Что случилось?
– Это ее работа, – ответила Мира, вспоминая, как глаза Евы мгновенно стали колючими и холодными. – Смерть. Забери у меня ребенка, Джилли. Она уже поднималась со стула, когда вернулась Ева.
– Простите, – сказала она, взяв Миру за обе руки. – Мне нужно уйти.
– То же самое?
– Нет. Это он, но это не то же самое. Я сообщу вам все детали, как только смогу. Черт, у меня мозги не работают. Не надо было столько пить.
– Я принесу вам «Вытрезвитель».
– Это было бы здорово. – Ева кивнула Рорку, и он поспешил к ней. – Останься. Мне придется задержаться.
– Я тебя отвезу, а если понадобится, доберусь до дому своим ходом. Пусть машина останется у тебя. Опять он?
Ева покачала головой.
– Я тебе потом все расскажу. – Она оглядела дворик, украшенный цветами, горы провизии, веселых членов семейства. – Жизнь не всегда похожа на пикник, верно?
ГЛАВА 7
– Высади меня на углу. Не надо проезжать весь квартал.