Имитатор

Робертс Нора

В этот момент он бросил на нее взгляд, в котором явственно читался страх.

– Это опять-таки не имеет никакого отношения ко мне. Я был жертвой насилия, но я выжил. Я хочу положить конец насилию, а не продолжать его.

– Жертвы насилия часто сами обращаются к насилию. Дети, терпевшие побои в детстве, вырастая, начинают бить тех, кто слабее. Одни убийцами рождаются, другие ими становятся. Женщина причинила вам боль. Эта женщина имела власть над вами, вам приходилось ей подчиняться. Она годами причиняла вам боль, а вы были бессильны помешать

ей. Как же заставить ее заплатить за эту боль, за унижение, за все те годы, что вы прожили в страхе?

– Никак! Она никогда не заплатит. Такие, как она, никогда не платят. Она побеждает снова и снова. Она побеждает всякий раз, как я посылаю ей деньги. – Теперь по его щекам потекли слезы. – Она побеждает, потому что вы врываетесь сюда и напоминаете мне о ней. Моя жизнь – не иллюзия, это реальность, которую я создал сам. Я ее сотворил. И я не позволю вам врываться в мою жизнь и разрушать ее, забрасывать ее грязью.

В душе у Евы шевельнулось сочувствие. Те же слова, наполненные искренней страстью, могла бы произнести она сама.

– У вас есть дом здесь и еще один в Лондоне.

– Да, да, да! И что с того? – Он дернул рукой и поморщился, когда Пибоди отпустила его руку. Его взгляд упал на окровавленное полотенце, лицо побелело как мел. – Уходите! Ну почему вы не можете просто уйти?

– Скажите мне: где вы были в воскресенье утром?

– Не помню. Разве я могу все помнить? У меня для этого есть люди, они заботятся обо мне. Я имею на это право. Я дарю наслаждение. Я заслуживаю награды.

– Воскресным утром, Кармайкл. С восьми до полудня.

– Здесь. Я был здесь. Спал, предавался медитации, выводил токсины из организма. Я не выношу стрессов. Мне нужен покой.

– Вы были один?

– Я никогда не бываю один. Она прячется в каждом шкафу, под каждой кроватью, за дверью в соседнюю комнату. Притаится и ждет, чтобы меня ударить. Я от нее запираюсь, но она все равно ждет.

Еве больно было на него смотреть. Она его прекрасно понимала. Как никто на свете.

– Вы покидали дом воскресным утром?

– Я не помню.

– Вы знали Лоис Грегг?

– Я знаю многих людей. Многих женщин. Они меня любят. Женщины любят меня, потому что я безупречен. Потому что я им не угрожаю. Потому что они не знают, что я вижу их насквозь. Знаю, какие они на самом деле.

– Вы убили Лоис Грегг?

– Мне больше нечего вам сказать. Я приглашу своих адвокатов. Я хочу, чтобы вы покинули мой дом. Ли! – Смит поднялся, пошатываясь, убрав пораненную руку за спину, и опасливо отступил подальше от запачканного кровью полотенца. – Ли, прогони их, – приказал он, когда она вновь появилась в комнате. – Пусть они уйдут. Мне надо прилечь. Мне плохо. Мне нужен покой.

– Вот так, вот так. – Ласково приговаривая, Ли обхватила его за талию. – Я обо всем позабочусь, не беспокойся. Бедный мой мальчик! Успокойся. – Уводя Смита из комнаты, она бросила свирепый взгляд через плечо.

– Чтоб вас тут не было, когда я вернусь. Если вы не уберетесь, все доложу вашему

начальнику.

Она опять заворковала, обращаясь к Смиту, и вскоре ее голос затих вдали. Ева поджала губы.

– У этого парня серьезные проблемы, – заметила Пибоди.

– И не говори. Он, видимо, думает, что может с ними справиться при помощи медитаций, травяных настоев и отупляющей музыки. – Ева пожала плечами. – Может, все это и вправду помогает. Он не выносит вида крови, – добавила она, изучая полотенце. – Ему стало дурно при виде крови. Трудно сотворить такое с двумя женщинами, если не выносишь вида крови. А с другой стороны, может, на него так действует только его собственная кровь? – Ева проверила время, когда они вышли из дома. – Быстро же мы здесь управились. Теперь у нас образовалось «окно».

– Да? – Пибоди загорелась надеждой. – Тогда, может, поищем лоток или круглосуточный магазинчик? Я пропустила завтрак.

– «Окно» не так велико. – Лицо Пибоди вытянулось, и Ева вздохнула. – Ты же знаешь, я терпеть не могу этот взгляд побитого щенка. Ладно, посмотрим, что нам попадется на пути. На покупку у тебя одна минута, и это включает кофе для меня.

– Договорились.

Первым по дороге попался лоток, и Пибоди выбрала бутерброд с яйцом. Ева искренне понадеялась, что на вкус он лучше, чем на вид. Впрочем, кофе тоже оказался скверным.

– Мы должны поговорить с женой Брина. Мне дали от ворот поворот, когда я позвонила к ней в редакцию и спросила про ее расписание. Пришлось звать подкрепление.

Ответ Пибоди прозвучал невнятно: рот у нее был забит.

– Это моя обязанность – договариваться о встречах.

– Будешь собачиться из-за того, что я избавила тебя от этой дыры в голове?

– Нет. – Но губы у Пибоди надулись сами собой. – Просто я не хочу, чтобы вы думали, будто я не справляюсь со своими обязанностями из-за всего, что на меня свалилось.

– Если у меня будут жалобы на твою работу, Пибоди, ты первая об этом узнаешь.

– Не сомневаюсь, – проворчала Пибоди и глотнула оранжада из бутылки. – Вы сказали, «подкрепление»?

– Джульетта работает в мире моды. Я по чистой случайности знакома кое с кем с переднего края индустрии моды. Расписание мисс Гейтс волшебным образом расчистилось, как только в ее кабинете прозвенел звонок от прекрасной половины Леонардо.

– Вы пригласили Мэвис? Класс!

– Это не девичник, Пибоди. Мы расследуем убийство. Не забывай.

– Даже в расследовании убийства бывают свои светлые стороны. – Пибоди запила восстановленный белок синтезированным апельсиновым соком. – Хочу поскорей ее обрадовать: мы же теперь будем соседями! Ну, по крайней мере, пока она не родит. Тогда уж они, конечно, захотят подыскать квартиру побольше.

– Зачем? Разве ребенок занимает так много места?

– Да не сам ребенок, а все его приданое. Кроватка, столик для смены пеленок, манежик, шкафчик для…

– Ладно, проехали. Господи боже! – Еве стало не по себе при одной мысли об этом.