Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)
Шрифт:
Прошло уже четыре месяца, как Дмитрий пришел к Мирославу. Осень все больше вступала в свои права - дни стали короткими, а ветра холодными. Дмитрий за это время в совершенстве освоил соколиный, медвежий, волчий, заячий и лосиный бой. Мирослав был доволен учеником. А тот уже и забыл, что мог думать о воинском искусстве как о чем - то лишнем и не интересном. Впрочем, то, чему его учил ведун, и не было собственно воинским искусством.
Сегодня Дмитрий с радостью ждал следующего урока. Но Мирослав повел его не к заповедным дубам, а в сени своей же избы. И, подведя к углу, спросил:
– Что видишь?
Уже приученный внимательно наблюдать за всем, что его окружает, Дмитрий и сейчас со всем тщанием осмотрел угол. И стал перечислять:
– Мох кое - где вылез, топорище старое лежит, посохи наши боевые стоят, паутина под потолком, а на полу стрекоза дохлая лежит.
– Хватит. Потому что для тебя сегодня важен именно паук. В него воплотишься. А это посложнее будет, чем все, чем ты до этого занимался.
– Почему? Разве летать проще, чем паутину плести?
– Ох, учу я тебя, учу, а ты как был дурнем, так и остался! Сколько у паука ног?
– Шесть.
– Балда. Это у стрекозы и кузнечика шесть, а у паука восемь.
– Ну и что? Шесть, восемь - какая разница.
– Не понял еще. Ладно. А сколько у птицы ног и у зайца?
– У птицы две, у зайца четыре.
– Ну?! Нет, зря я на тебя время трачу! Сам посуди - до сих пор ты воплощался в тех животных, у которых четыре конечности. У человека их тоже четыре. И не столь уж важно, что у птицы две из них крылья, что заяц или волк бегают сразу на всех четырех лапах, а человек ходит только на двух ногах. А у паука - то этих конечностей - восемь! Да еще и глаза у насекомых по - другому устроены. К тому же, заметь, для насекомых, как существ маленьких, время течет гораздо быстрее. Поэтому все ощущения во время воплощения в них для твоего восприятия и разума будут гораздо более непривычными. Так что на этот раз я за тобой присмотрю, а то, упаси тебя Изначальные Предки, еще умом повредишься. Хотя и не велик он у тебя, а все ж неприятность. А еще может в теле течение силы нарушиться. Ладно, давай минут пять посмотри на паука и обратно в горницу приходи.
Понаблюдав за восьминогим охотником, за тем, как шевелит он мохнатыми лапками, и даже потыкав в паутину щепочкой, чтобы посмотреть, как тот движется, Дмитрий вернулся в горницу и, выпив очередное снадобье Мирослава, погрузился в мир совершенно иного, чуждого человеку существа.
Паучье зрение и впрямь было совсем иным. Сначала Дмитрию показалось, что весь мир разбился на кусочки. А уже потом его из этих кусочков склеили заново. А главное - сам мир был совсем другим. И дело не только в том, что все, казавшееся мелким для человеческих глаз, стало просто - таки гигантским для паука. Самым удивительным оказалось, что все, что двигалось вокруг, стало двигаться очень медленно. Какое - то полотно перед глазами бесконечно долго и очень медленно надвигалось на Дмитрия, а потом так же медленно начало отодвигаться. И далеко не сразу он понял, что это колыхнулась на окне занавеска.
Но занавеска не долго занимала его внимание, потому что он столкнулся с невыносимо сложной, казалось, невыполнимой задачей: чтобы двигаться, надо было шевелить сразу восемью лапками! Причем не лишь бы как шевелить, а в определенном порядке! А иначе было какое - то бессмысленное хаотичное двиганье конечностями, и он лишь барахтался на месте, но никак не мог сдвинуться. Осознать и запомнить ощущение движения сразу восьми лапок, которое приводило бы не к барахтанью, а к осмысленному перемещению, оказалось крайне тяжело. Разум сначала бунтовал, никак не желая впитывать эти странные чувства, а потом, видимо, не в силах так долго выдерживать подобного напряжения, просто отключился...
В себя Дмитрий пришел от того, что к его губам прикоснулся край деревянной чаши. Открыв глаза, он увидел, что лежит на кровати, а рядом сидит Мирослав и, придерживая его голову, поит его каким - то отваром. Наконец в голове у Дмитрия начало потихоньку проясняться. Он сделал несколько глотков горьковато - мятного отвара, и Мирослав убрал чашу. Дмитрий сначала с трудом сел, а, посидев немного, и вспомнив, где у него руки, а где ноги, попробовал встать. И - едва не упал, запутавшись в собственных ногах! Каким - то чудом ему, однако, удалось устоять. Мирослав только посмеивался, наблюдая его "пляску", когда он на заплетающихся ногах пытался изо всех сил удержать равновесие, а его кидало то в одну сторону, то в другую. Но уже спустя минуту Дмитрий был полностью в норме.
– Ну что, понял теперь, каково оно пауком - то быть?
– спросил Мирослав, вытирая слезящиеся от смеха глаза.
– Да уж... Заблудиться можно во всех этих ногах, глазах. Действительно, чуть умом не тронулся.
– Ладно, лиха беда начало, - успокоил его Мирослав.
– Научишься и этому. Просто на это времени уйдет поболе. Зато когда освоишься, да научишься при помощи своего разума управлять сразу восемью паучьими ногами, то своими собственными человеческими руками и ногами сможешь такое делать, о чем раньше и подумать не мог. А то, что уже умеешь, сможешь делать почти в два раза быстрее! Да и само время станешь чувствовать иначе.
Дмитрий вспомнил, как медленно и долго двигалась занавеска в паучьем мире. Мгновение там тянется значительно дольше, чем в мире человечьем! А значит, и успеть за это мгновение можно несравнимо больше. Совершить массу действий, движений, на которые другой человек не успеет не то что отреагировать - он их попросту не заметит! Вот в чем секрет того неуловимого движения Мирослава, когда он ни с того ни с сего опрокинул Дмитрия в воду. Так вот для чего он это сделал... Чтобы Дмитрий понял, какие преимущества дает такое обучение. А он тогда обиделся на "безумного" старика...
– А вообще ты молодец, быстро в себя пришел, - продолжал Мирослав.
– Многих после такого перевоплощения дня по два корежит. Ну что ж... Значит, и следующий урок выдюжишь.
Следующий урок? Дмитрий был, конечно, воодушевлен открывшимися перед ним возможностями. Но все же он и от этого урока еще не отошел... Но с Мирославом не поспоришь. А потому Дмитрий перечить не стал, спросил только:
– Неужели есть что - то похуже, чем пауком быть?
– А ты подумай сам, - с усмешкой сказал Мирослав.
– Чем сильнее существо от тебя отличается, тем тяжелее тебе им стать. Потому что сложнее пропустить через свои разум и тело ощущения и потоки внутренней силы, присущие этому существу. Ну что, догадался?
– Ну - у, тогда, наверное, змеей или рыбой человеку быть еще хуже, чем пауком. Ведь они еще сильнее, чем паук, от нас отличаются. У них и вообще ног никаких нет.
– Точно!
– обрадовался его догадке Мирослав.
– А рыбы еще и живут в воде. А там вообще все иначе. Ну да до этого еще далеко. А пока ты еще насекомых месяц - полтора будешь постигать. Ведь тебе еще и соответствующие ощущениям насекомых боевые наборы движений придется учить. Прежним - то тебя Пелагея худо - бедно натаскала, а этих ты вовсе не знаешь. Так что если за месяц управишься с насекомыми, то это хорошо.