Император 2025. Изначальные. Книга вторая
Шрифт:
В общем, мы вернули блюдо, не притронувшись, но пообещали заплатить. И снова пошли танцевать. Музыка была романтическая и даже немного грустная. В зале танцевали только мы, хотя почти все столики были заняты.
– Расть, почему они не танцуют? – спросила Велька.
– Не знаю. После морских свинок я боюсь делать какие-то выводы. Но никто не возмущается – значит, это не запрещено.
Публика была в основном испаноязычная. Настораживало, что все в вечерних костюмах. Хотя сначала мы этого не заметили. Я спросил об этом у сомелье, который принес
– Сеньор, наш ресторан – лучший в Лиме. Здесь собирается высокая публика, а они, как правило, редко показывают свои чувства напоказ. Таковы традиции у узкого круга аристократов с испанской кровью, – добавил он с сарказмом.
– Спасибо, – я попробовал вино на донышке бокала, – вкусное. Это местного производства?
– Да, сеньор. Если хотите, я могу провести для вас и ваших друзей дегустацию местных образцов.
Амин и Дункан с радостью поддержали эту мысль.
– Я не специалист по винам, да и пить мне приходилось редко. Но это будет интересно. Давайте попробуем, – ответил я.
– Сеньор, мне крайне неудобно спрашивать, но вы не интересуетесь ценой? А она действительно высока. Мы о вас ничего не знаем за исключением того, что вы гости уважаемого Хосе Антонио Сотелло, и, если бы не это обстоятельство, вас просто не пустили бы в ресторан, да еще в такой одежде. Извините, сеньор, но я обязан был это сказать.
– Понятно. А как вы узнали о том, чьи мы гости?
– У нас немного туристов, которых ждут целый день, а когда они прилетают, их встречает столь уважаемый в стране человек на входе. Это Лима. Здесь слухи распространяются быстро. Традиции обмена информацией. Вы знаете, сеньор, что в Империи инков еще четыреста лет назад по всей территории работала почта, а почтальонами были скороходы, которые могли по горам пробегать до сорока пяти миль в день.
– Ого! Я не знал. Ну ладно. Сколько же будет стоить дегустация?
– Для шестерых гостей дегустация, о которой я говорю, будет стоить девять тысяч долларов, сеньор.
– Нам это подходит. Мы ждем, – ответил за меня Амин. – Интересно посмотреть, что может быть в обычной дегустации на такую сумму. Если, конечно, она обычная, без эксклюзивных вин.
– Она не обычная, сеньор. Будут открыты двенадцать бутылок со времен закладки в подвалы Испанского правления и до начала Второй мировой войны.
Амин согласно кивнул и заинтересованно произнес:
– Есть ли истина в вине? Давайте ее там поищем.
Сомелье ушел. В зале прошел шорох оживления. Оркестр из шести музыкантов перешел к нашему столу, заняв свободное пространство справа. Вынесли большой длинный стол, накрытый белоснежной скатертью. На него установили двенадцать деревянных подставок с серебряными приспособлениями. Сомелье вместе с метрдотелем вывезли на каталке двенадцать бутылок, шесть из которых выглядели древними. Дегустация шла под аккомпанемент оркестра. Каждой вскрываемой бутылке соответствовала своя мелодия. Снимался сургуч специальными щипцами.
Начали мы с сухих белых, красных и розовых вин, которые переливали в декантер с метровой высоты для насыщения кислородом. После этого сомелье рассказывал о сорте винограда и местах его произрастания, а сам покручивал графин то в одну сторону, то в другую – так, по его словам, вино могло надышаться. Так это или нет – я не знал, да и вино мне, если честно, не нравилось. Зато понравилась музыка.
Последнюю бутылку вскрывали с особой аккуратностью. Это была мадера урожая 1887 года. И хотя, по объяснениям сомелье, Днем независимости от Испанской империи считается 28 июня 1821 года – полностью освободиться от финансовой зависимости от Испании удалось только к восемьдесят седьмому году девятнадцатого столетия. Мадера, или мадейра, мне понравилась: напиток с карамельно-ореховым вкусом огнем разливался по телу и, к моему удивлению, вызывал прилив сил.
– В нем много энергии, – подтвердила Веля, – я ее чувствую.
Я покивал вслед за всеми – мол, действительно, вот это вкусно. Дегустация закончилась лекцией по истории виноделия и общей истории Перу и Лимы. Мы долго благодарили. В зале слышались аплодисменты. Амин рассыпался восточной речью о достоинствах людей, которые так любят свою страну. Ему тоже хлопали.
Мы снова танцевали. И на этот раз за столиками стало оживленнее. Было видно, что женщины уговаривают своих мужчин тоже пойти потанцевать. Правда, безуспешно.
Затем мы продолжили дегустировать остатки вин. Девочки вышли в дамскую комнату.
– Вы не будете против, если я приглашу вас на танец? – прозвучало справа от меня. В этот момент я смаковал янтарную жидкость, которая так пришлась мне по вкусу, и от неожиданности чуть не поперхнулся.
Рядом со мной стояла девушка в легком платье цвета слоновой кости ниже колен и с длинными рукавами. Черные волосы были чинно уложены в строгую прическу, а в ушах блестели серьги с большими бриллиантами.
«Такие бриллианты здесь, видимо, стоят состояние», – подумал, пристально разглядывая девушку.
– Пожалуйста, сеньор. Если вы мне откажете, это будет позором и для меня, и для моей семьи. Я сделала крайне необдуманный поступок…
Я подскочил со стула, пауза затягивалась.
– Меня зовут Исабель Мария, – представилась девушка на английском языке с акцентом. Я взял ее руку – она дрожала.
– Я Растислав Гаврилевский. Конечно, я рад быть вам полезным, сеньорита, – ответил я на испанском.
Оркестр играл что-то близкое к вальсу на латинский манер. Исабель великолепно танцевала. Она плыла и растворялась в танце. То ли оркестр специально тянул время, то ли эта мелодия и вправду была такая длинная, но танцевали мы минут семь. Когда музыка остановилась, Исабель открыла глаза. Они оказались полны слез.
– Растислав, вы даже не представляете, что сейчас сделали. За свои восемнадцать лет я ни разу еще так не танцевала. И с таким партнером – сказала, неотрывно смотря мне в глаза, оставаясь все еще в моих объятиях.