Император Африки
Шрифт:
Началась выгрузка пехотной дивизии. Английские солдаты, в ярких синих мундирах, торопливо сбегали по трапам в порт, полагая, что город уже покинут мамбовцами и те отступили, испуганные непрерывным обстрелом окрестностей города из морских орудий, но они ошибались.
Всё это время, в каждой яме, траншее или одиночном окопе, прячась во дворах, в подвалах зданий сидели и лежали отборные воины, терпеливо дожидаясь удобного момента для атаки, сигнал к которой должен был подать рас Ярый. Их было не так много, ведь ни Ярый, ни Баламут не знали, какое количество войск будет высажено на берег, да они даже не предполагали, что на помощь португальцам англичане перебросят
Забравшись на высокую пальму, тощий, но проворный и жилистый негр, держась за дерево одними ногами, подносил к глазам бинокль, и, глядя в него, как в магическое зеркало, громко выкрикивал сообщения обо всём, что происходило сейчас в порту Луанды.
— Пора, — услышав очередную порцию информации, сказал Баламут.
— Пора, — повторил за ним Ярый и крикнул стоящим неподалёку от него барабанщикам и трубачам — «Сигнал к атаке!».
Поднеся к губам длинные трубки, сделанные из дерева и бычьих рогов, трубачи набрали воздуха, отчего их щеки мгновенно округлились и стали похожими на теннисные мячи, и выдули из труб долгий, пронзительный сигнал.
Этот долгожданный звук унёсся ввысь и далеко в стороны, вслед ему понеслась барабанная дробь, извлекаемая из тамтамов. Услышав этот сигнал, из всех щелей, окопов, подвалов и траншей поднялись в атаку негры, до поры, до времени коротавшие там минуты ожидания и подсчитывавшие свои барыши, которые планировали получить в результате разграбления города.
Вскинутые на ноги пронзительным звуком боевой трубы и ритмичной дробью тамтамов, в звуках которой был зашифрован приказ, они, как тараканы, учуявшие запах еды, бросились в атаку, собираясь на ходу в колонны, как капли воды во время дождя собираются в ручейки и реки. Отдельные единицы сливались в десятки, десятки в полусотни, полусотни в сотни. И вот уже в атаку на спешно десантирующихся на берег англичан выдвинулись две тысячи закалённых в многочисленных битвах черных бойцов.
К тому же, они были не одни, на помощь им со всех сторон бежали воины пехотных батальонов, прятавшиеся в высокой траве саванны. Но им нужно было время, чтобы добежать до города и порта, не попав при этом под огонь артиллерии английских крейсеров.
С крейсеров же внимательно наблюдали за разгрузкой военного транспорта, помогая огневой поддержкой своих орудий, выборочно стреляя по квадратам города, за территорией порта. Но корабли хорошо воюют на море, а солдаты — на суше.
Скученность, ограниченность пространства, спешка, сыграли свою отрицательную роль. Бой, завязавшийся в порту, плавно перетёк с пристаней на подступы к порту и заставил англичан экстренно выгружать весь личный состав, который ещё находился на кораблях.
На рейде дожидались ещё два парохода, которым не хватило места под выгрузку солдат. Увидев хаос, который начал твориться в порту, генерал Робертсон, командовавший данной пехотной дивизией и находившийся на одном из крейсеров, отдал приказ швартоваться на любом пирсе, даже разбитом, а разгрузившимся пароходам срочно уходить из бухты и не выгружать оставшееся имущество.
Но, как и всегда, когда все выполняется в спешке, больше похожей на панику, не обошлось и без эксцессов. И отходивший от пристани пароход протаранил военный транспорт, направляющийся полным ходом на разгрузку. Столкновение пароходов породило мешанину из звуков рвущегося железа, криков о помощи и отчаянных матов командиров
Пустой пароход был резко отброшен лобовым ударом в сторону, а пароход, шедший к пристани для разгрузки, стал быстро набирать воду, хлынувшую в большую пробоину, полученную чуть выше ватерлинии. Конечно, если бы он был пустой, то дыра в борту была бы недосягаема для воды, но из-за полной загруженности солдатами и их имуществом, он стал быстро наполняться водой, хлынувшей в образовавшуюся рваную дыру.
Столпившиеся в ожидании разгрузки на его палубе солдаты, от неожиданного удара, резко попадали в воду. Многие бросились к подвешенным на балках шлюпкам. Началась паника. Если бы не продолжающаяся атака мамбовцев, большинство солдат бы спасли, а панику, задавили бы в зародыше, но….
Но никто не собирался давать им такого шанса. Две тысячи отборных мамбовцев, стреляя со всех сторон, начали выдавливать английский десант, как крем из алюминиевого тюбика, постепенно отбрасывая из города в порт, окружая их по частям и расстреливая из ручных пулемётов и винтовок.
Таких организованных действий и напора от негров не ждал никто. Ведь у англичан ещё не было такого оружия, а тянуть за собой станковый пулемёт, больше напоминавший орудие на лафете с большими колёсами, было проблематично, да и спешка разгрузки сыграла свою роль, не все пулемёты были выгружены на берег.
Отступление к пристаням десанта начало зарождать панику, а там продолжали сходить всё новые и новые бойцы, почти сразу вступая в бой, не успев толком разобраться, что происходит.
Англичане занимали оборону на берегу, бестолково топчась на месте и пытаясь спрятаться от пуль, летавших повсюду. Оказавшись хорошей мишенью, они попали под шквальный огонь из ручных пулемётов и начали массово погибать, продолжая метаться из стороны в сторону, под пулемётным огнём.
Картина только что погибшего военного транспорта и гибнущих сослуживцев деморализовала солдат, многие из которых больше уже не помышляли о битве, а думали только о том, как бы скорее спасти свои шкуры.
Последнюю каплю в это море безысходности добавили новые отряды воинов Ярого, которые буквально ворвались в город, а затем и в порт, прибежав из саванны. На их копьях, которые они предусмотрительно захватили с собой, торчали отрезанные накануне головы несчастных португальцев, погибших в предыдущей битве.
Это зрелище окончательно сломило дух тех, кто ещё держался в бою. Англичане, создавая давку, наступая друг друга, бросились обратно к пароходам. Люди сталкивались, боролись, падали в воду, барахтаясь в ней и путаясь в одежде. Многие утонули рядом с пристанью, не в силах плыть из-за навешанного на них снаряжения, оружия и тяжёлых ботинок, которые не было времени снять.
Шок, ужас и трепет творили сейчас историю на пристанях Луанды. Отчаянно работая «Полный назад» двигателями паровых машин, военный транспорт, не дожидаясь всех солдат, стал уходить из акватории порта. Вслед неслись пулемётные очереди и ружейный огонь. Пули, попадая в тонкие металлические листы, оставляли многочисленные пробоины в бортах и деревянных надстройках пароходов.
На пристань выкатили батарею из четырёх горных пушек, которые прятали в одном большом подвале дома мэра Луанды. Эта батарея прямой наводкой открыла огонь по уходящим из бухты пароходам. Одним из выстрелов была сбита труба на транспорте, а второй снаряд смог попасть в машинное отделение другого парохода. Оттуда вырвался густой столб белого пара и раздался истошный визг заживо сваренных людей.