Император деревни Гадюкино
Шрифт:
– Ущипни меня, – сказал гость. – Там, у выхода на балкон, стоял чемодан, а потом он вдруг ушел! Я выпил всего один бокал красного вина! Разгуливающие авоськи мне вроде чудиться не должны.
– Ты свистел! Вот Робби и убежал, – ахнула я и ринулась на лоджию.
– Кто такой Робби? – спросил Максим, следуя за мной.
– Саквояж! – на ходу пояснила я.
– Баул имеет имя? – заржал любитель пари. – А как обстоит дело с одеждой и обувью? Платье откликается на Машу, шпильки на Катю? На чем ты сидишь? Амфетамины? Снежок?
Мысли о планомерной мести испарилась, мне захотелось высказать Максиму всю правду прямо сейчас, в лицо.
– Лучше не зли меня! А то будет хуже!
– Кому? –
Я возмутилась.
– Ох и надоел ты мне! Ну слушай! Ты нацепил на себя льняной костюм! Почему выбрал столь мнущийся материал? Ответ прост: ты нечистоплотен, пытаешься притвориться приличным человеком, но по своей сути ты придурок. Рубашка-апа [3] выдает владельца с головой: он не ценит общепринятые идеалы. Манера глупо шутить говорит об инфантильности, задержке развития. Делаю вывод: тебе тринадцать лет со всеми присущими этому возрасту проблемами и комплексами. Предположение: я нужна тебе не более, чем яблочный огрызок, ты поспорил с приятелем, кто из вас раньше затащит свою жертву под одеяло. Вот сколько денег стоит на кону, не скажу! Я права, можешь не возражать. Да! Последний штришок. Ты красишь волосы. То ли ранняя седина вылезает, то ли волосы у тебя от природы мышиного цвета. Значит, ты способен легко лгать. Финиш, мне пора искать Робби!
3
Рубашка с широким, отложным воротником без верхней пуговицы.
Оставив Максима с отвисшей челюстью приходить в себя, я, прямо держа спину и вздернув подбородок, кинулась за кофром.
За стеклянными дверями номеров царила темнота. То ли мои соседи мирно спали, то ли номера были пусты. Робби я нашла в самом конце, он почти въехал в комнату, располагавшуюся в тупиковой части балкона. Вот в этой спальне явно жил постоялец, он, как и я, решил насладиться свежим воздухом и не запер выход на лоджию.
Я тихо свистнула, чемодан дернулся раз, другой, но не сдвинулся с места. Пришлось подойти вплотную к нему и наклониться. Одно из колесиков зацепилось за небольшой штырек, который придерживал дверь. Минут пять я пыталась поднять Робби, потом поняла, что придется войти в чужой номер и устранить преграду. Система мне хорошо известна, простая и удобная, у нас в Мопсине такая же: нажимаешь ногой на крохотную педальку под батареей, и из пола поднимается железная реечка. При повторном нажатии она уходит в пол.
Из номера не доносилось ни звука.
– Простите, вы отдыхаете? – деликатно спросила я. – Понимаю, это звучит глупо, но мой чемодан приехал к вам и застрял. Можно я освобожу его?
Ответом мне послужила тишина. Я осторожно откинула занавеску и просочилась в номер. Небольшой ночник на тумбочке слабо освещал комнату. Я увидела просторную кровать, гору подушек и холм из одеял. Где-то там, под пуховыми перинами, накрывшись с головой, спала Нина Пронькина. Отчего я решила, что попала именно в ее номер? На кресле висели голубой халат и ночная сорочка. Именно в этой одежде вдова заходила ко мне не так давно. На письменном столе я увидела ноутбук, на тумбочке тикал будильник, рядом с ним были толстая книга, очки, нитроглицерин, в стакане с дезинфицирующим раствором – зубной протез. Будить Нину, чтобы объяснить ей свою проблему, мне показалось глупым. Соблюдая крайнюю осторожность, я опустила стопор, выпихнула чемодан на лоджию, перевела дух, и тут неожиданно порыв ветра захлопнул балконную дверь. Я хотела повернуть ручку и поняла: ее нет.
Не успел мозг адекватно оценить непростое положение, как до моих ушей долетели шорох и странное позвякивание. В холле, который отделял спальню от выхода в коридор, явно кто-то был. Мне оставалось лишь метнуться в узкое пространство между гардеробом и балконом, прикрыться занавеской и замереть. Представить страшно, какой скандал разгорится, если меня найдут ночью в чужом номере, рядом с его крепко спящей хозяйкой!
Не могу сказать, сколько времени мне пришлось провести, уткнувшись в бархатную гардину. Высунуться из-за нее я побоялась, поэтому оценивать происходящее могла лишь по звукам, а они были широко представлены. Скрип, кряхтенье, шмыганье носом, шуршание, звук шагов, почему-то сопровождавшийся попискиванием, чавканье, потом вдруг скрежет и резкий щелчок.
Рано или поздно все заканчивается. В спальне воцарилась тишина. Я с опаской высунула наружу нос и убедилась, что шикарный номер пуст, а Нина... исчезла. Одеяла и подушки с кровати были сброшены, с тумбочки скинули книгу, очки и будильник, халат и ночная рубашка валялись на полу. Зачем унесли крепко спящую даму? Или она ушла сама? И кто устроил беспорядок? Что тут случилось? Ну почему я побоялась подглядеть за происходящим!
В балконную дверь постучали, я подпрыгнула от неожиданности и увидела с той стороны стекла озадаченное лицо Максима, он пытался войти в номер. Кое-как, знаками, я сумела объяснить, что дверь не откроется, и снова уставилась на кровать.
Не прошло и двух минут, как из холла донесся скрип. Одним прыжком я очутилась за шкафом и замоталась в занавеску.
– Эй, – прошептал знакомый баритон, – Торшерина, ты где?
Я выскользнула из укрытия.
– Если ты вознамерился на спор переспать с женщиной, выучи хотя бы ее имя. Меня зовут Лампа.
– Я глупо пошутил! А ты, как обычно, надулась, – не смутился Максим, – чего здесь застряла?
– Странно, однако, – пробормотала я.
– Что? Номер как номер, твой шикарней.
– У балконной двери нет ручки!
– Подумаешь, может, она отвалилась, – пожал плечами Казанова.
– И Нина Пронькина не потребовала ее починить?
– Может, ей не хотелось вылезать на лоджию, – выдвинул версию мой нежеланный кавалер, – люди в возрасте боятся простудиться. Вероятно, старуха и не заметила отсутствия ручки.
– Ошибаешься! – воскликнула я. – Вон на подоконнике лежат большие кусачки для ногтей. Такими педикюрщицы пользуются. С какой радости их положили в столь неподходящее место?
– Да просто швырнули! – не растерялся Максим.
Я взяла щипчики, зажала лезвиями небольшой штырек, торчащий из стеклопакета, и безо всяких усилий его повернула.
– У нас когда-то тоже сломалась ручка на балконе, и я точь-в-точь такими же приспособлениями навострилась открывать дверь на лоджию. Смотри, как просто! Попадись мне кусачки на глаза раньше, я уже бы вернулась в свой номер!
– Подумаешь, – пожал плечами Макс, – предприимчивая старушка не стала устраивать аутодафе хозяевам, решила проблему своими силами. Кстати, выйти можно и через так называемый главный вход, дверь в коридор не заперта.
– Нет, – не согласилась я, – Нину ограничили в контактах, пытались помешать ей ходить без сопровождающих. Не удивлюсь, если доченьки запирали маму снаружи и они же задраили балкончик. А про дверь из номера я не подумала, странно, что ее просто прикрыли.
– Вот суки! – воскликнул Максим. – А с виду милые и интеллигентные девицы. Может, они садистки?
– Меня больше интересует, кто и почему похитил Пронькину, – пробормотала я.
– Моя бабка страдала бессонницей, она по ночам гуляла по улице! Нина вернется, увидит нас и устроит бучу! Лучше пошли отсюда! Где твой чемодан-самоход? – занервничал Максим.