Император и шут
Шрифт:
Непереносимый блеск пылающего белым сиянием костра вынудил зрителей спрятать лица в ладонях. От канделябров по полу потянулись длинные тени; высветились сенаторские места и далекие стены, словно ночь сменилась солнечным днем; из темноты вынырнули внушительные каменные ребра потолка, а каждая грань хрустального окна отразила раскаленный добела погребальный костер влюбленных. Потом яркость обернулась белым дымом.
Поглощенная сиянием пара исчезла. Огонь тоже. Круглый зал погрузился во мрак, несмотря на горящие в канделябрах свечи.
Часть десятая
ЛЮБОВНИК СМЕЛЫЙ
1
Мириады ярких звезд сияли в полуночном небе, не затеняемые ни единым облачком. Медленно проявляясь из черноты, они преобразовывались в обычные свечи, чьи огоньки отражались от хрустальных подвесок на канделябрах. После ослепительного колдовского сияния такое освещение казалось тусклым, к тому же сетчатка глаз все еще хранила зеленоватый отпечаток жертвенного костра. Но вот уже можно различить фигуры мужчин в тогах и дам в хитонах. Две из них спешили на помощь Кэйд.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — запротестовала герцогиня. — Дело в том, что сегодня я слишком долго простояла на ногах. Теперь все в порядке... если вы поможете мне встать.
Маршал Ити принес стул, который освободила Уомайя, и с помощью двух дам усадил на него Кэйд. Та, вспоминая, как растянулась на полу, почувствовала себя полной дурой.
Освещенность зала все еще казалась недостаточной. Хранители исчезли. Император, по-прежнему сидевший на Опаловом троне, выглядел несчастным. Опершись локтями о колени, он спрятал лицо в ладонях. Придворные пребывали в смятении.
Рэп и Иносолан также исчезли.
Трагедия произошла на глазах Кэйд, но она отказывалась понимать случившееся. Герцогиня по-прежнему была убеждена, что Боги не могут быть столь жестоки.
Внезапный хлопок оборвал нестройный хор голосов. Головы повернулись Изумленные люди умолкли.
Инос...
Она стояла перед троном... на том же самом месте, с которого исчезла, поглощенная жертвенным костром. Симпатичное личико обрамляли великолепные золотистые локоны, белоснежный хитон вновь спадал с ее плеч мягкими складками, соблазнительно очерчивая девичьи прелести; ремешки сандалий из мягкой кожи красовались на стройных ножках. У Кэйд от изумления глаза на лоб полезли. Ведь герцогиня своими глазами видела, как горел хитон, как обугливались волосы, как пылало тело племянницы, а теперь на Инос не было ни малейших следов ожогов...
Улыбнувшись уставившимся на нее зрителям, девушка сказала:
— Привет!
Услышав ее голос, люди шарахнулись, словно узрев привидение.
Император взирал на нее, не смея верить своим глазам.
Первым рискнул действовать Азак. С опаской приблизившись на несколько шажков к возникшей из ниоткуда жене, он с безопасного расстояния оглядел ее и осторожно спросил:
— Инос, это ты?
— А кто же еще? — с томной рассеянностью, по-прежнему улыбаясь, промолвила она. Девушка выглядела ошеломленной, но довольной.
— Что произошло? — более уверенным тоном продолжил Азак.
— Где? А, там! — задумчиво щурясь, прошептала она и добавила, но погромче: — Ну, это трудно объяснить... — Немного поразмыслив, она заверила: — Честно говоря, объяснить слишком трудно. Я не смогу.
— Где Рэп? — жестко спросил император.
Инос медленно повернулась лицом к Эмшандару и удивленно уставилась на него.
— Рэп? — перепросила она. — Ах, Рэп! Потерпите минуточку, сир. Он скоро присоединится к нам. Он сказал, что ему нужно уладить небольшое дельце.
Кэйд дернулась, пытаясь подняться, но кто-то чрезмерно заботливый удержал ее.
— Инос! — выкрикнула Кэйд. — Ты в порядке?
Теперь девушка повернулась к тетушке.
— Тетя? Вот ты где. Не тревожься. Со мной все в порядке. Разве что голова немного кружится.
— Скажи, пожалуйста, что произошло? — требовал император.
На этот раз Инос просто повернула голову и, глядя на Эмшандара, произнесла:
— Это сложно, ваше величество, очень сложно объяснить. Может, Рэп сумеет рассказать вам, когда вернется. А я не сумею. Уверена, что не сумею. Но мы оба в полном порядке. И я. И он.
Поверив, что Инос не призрак, Азак, пошатываясь, подошел к жене, схватил ее за плечо и прорычал:
— Что это значит?
Инос недоуменно заморгала и, вглядываясь в джинна, переспросила:
— Что «это»? Ты о чем? — Ее голос твердел по мере того, как она говорила.
— Как ты посмела приблизиться к мужчине, а потом исчезнуть с ним?
— Руки прочь, джинн!
— Сука! — Разъяренный султан схватил ее за плечи и начал немилосердно трясти. Зрители, растерявшись, даже рты разинули, а потом возмущенно загомонили.
— Султан! — Император пытался призвать джинна к порядку.
Но Азак, казалось, никого не видел и не слышал, начисто забыв, где находится.
— Шлюха! — гремел варвар. Отпустив плечи жены, он сжал кулаки и размахнулся, метя в лицо женщины.
Инос вовсе не казалась испуганной. Она спокойно шагнула назад и с невероятной ловкостью увернулась от удара.
— Да как ты смеешь! — возмутилась она.
— Смею? Ты жена мне, и я... — Джинн снова попытался пустить в ход кулаки.
Император прорычал приказ, и несколько гвардейцев ринулись вперед. Но помощь их опять не понадобилась: султан вновь промахнулся. Инос вышла из состояния эйфории.
— Скотина! — не на шутку рассердилась она. — Гнусная скотина! Ударить вздумал? Меня ударить? Ну так вот, Азак ак'Азакар, я по горло сыта и твоей дикой ревностью, и твоим гневом, и твоей яростью. — Резко повернувшись лицом к императору, Инос спросила: — Сир! Ведь вы и главный судья Империи, и высший священнослужитель, не так ли?
Старик встрепенулся и кивнул:
— Это так. Ну и что? — Казалось, он мгновенно забыл про усталость.
— То, сир, что мое замужество с этим человеком никогда не было завершено брачными отношениями. Я прошу вас аннулировать соглашение.