Император мира

Олдридж Рэй

Они миновали операционные, в которых техники в белых халатах проводили операции на клонированных существах, разрезая их и придавая им новые формы. В других помещениях, где находились культуры ДНК, работники Публия создавали новые расы чудовищ для богатых клиентов, которые желали, чтобы их игрушки могли размножаться. Полусозревшие клоны плавали в прозрачном питательном растворе, постоянно проезжали автокаталки. На некоторых из них громоздились горы отвратительных останков, на прочих лежали находящиеся под наркозом чудовища в разной степени законченности.

И над

всем этим адом витал тошнотворный запах, который всегда ассоциировался у Руиза с Публием и его работой. Миазмы сырой органики, химикалий, буйной примитивной жизни и бессмысленной гибели — запах созидания и ужаса.

Наконец они добрались до помещений, которые владелец лабораторий использовал под жилье, когда какой-либо эксперимент требовал его постоянного присутствия.

Публий запер дверь и повернулся к гостю. На лице. его явственно читалось презрение, смешанное с усталостью.

— Ну что, снова шантаж? Неужели тебе не надоело держать меня в постоянном напряжении, угрожая разрушить дело всей моей жизни?

Руиз опустил глаза:

— Ты не оставил мне выбора. Если бы я вовремя не подстраховался, ты давно мог погубить меня. Я сожалею о том, что мне стала известна тайна твоего происхождения. В противном случае ты не ненавидел бы меня столь сильно, а я не прибегал бы к шантажу.

Давным-давно, на Линии, во время привала тяжело раненный Публий в бреду проговорился о том, что он родился в Ковчеге рабов на Дильвермуне, а вовсе не являлся незаконнорожденным потомком знатного рода из мира Ях, как он всегда утверждал. Долгое время Руиз не придавал значения этому признанию, пока через много лет создатель чудовищ не попытался убить его. Только тогда Руиз осознал, насколько важным для Публия было сохранение тайны происхождения, и, чтобы обезопасить себя оставил в надежном месте сообщение, которое в случае его внезапного исчезновения или гибели автоматически попадало во все средства массовой информации.

Позднее он забеспокоился, что бывший товарищ свыкся с угрозой разоблачения и перестал бояться.

— Честное слово, я с радостью убедился бы, что в подобных мерах предосторожности нет необходимости.

Публий хмыкнул. Бесшумно пройдя по ковру, покрывающему пол в гостиной, он достал из бара графин и предложил гостю бледно-сиреневый напиток.

— Ладно, по крайней мере, ты можешь пить, не опасаясь, что я отравлю тебя. Такой шанс выпадает немногим.

Руиз кивнул и сделал большой глоток.

— Я очень плохой мальчик, — продолжал хозяин, усаживаясь на заваленный подушками диван и жестом предлагая посетителю воспользоваться ближайшим креслом, — Перейдем к делу. Тебе нужно смыться? А где твоя замечательная космическая посудина? «Вигия», не так ли? У меня прекрасная память.

— Спрятана на далекой планете. До Суука я добирался «зайцем».

— Почему-то мне кажется, что это самый подходящий способ передвижения для таких авантюристов, как ты. — Безумный блеск в его глазах на мгновение погас, сейчас Публий выглядел абсолютно нормальным человеком. — А если не секрет, с каким заданием ты пожаловал на нашу планетку?

Руиз пожал плечами:

— Да

нет, уже не секрет. Меня наняли, чтобы выследить браконьера на одной из планет Жестокого Мира.

— И как, успешно? Впрочем, что за дурацкий вопрос! Ты ведь не знаешь поражений, правда?

— Я нашел браконьера.

— Ну вот видишь, я не ошибся. — Публий отхлебнул немного жидкости из бокала и прополоскал рот, прежде чем проглотить. — Так вот, предположим, что ты добрался до платформы шардов, — дальше ты собираешься пересесть на коммерческий корабль?

— Да.

— А-а-а, ну-ну. Итак, как я уже говорил, главари пиратов пребывают в истерике. Видимо, им стала известна какая-то великая тайна или грандиозный секретный план, а что с этим делать, они не знают. Кто-то предлагает открытие использовать, а кто-то — уничтожить от греха подальше. Тебя не удивит, что мне тоже известен этот секрет?

Руиз покачал головой. Публий снова расхохотался.

— Тебя уже ничто во мне не удивляет, а? Может, именно это и удерживает меня от того, чтобы раздавить тебя, как жалкую букашку, каковой ты на самом деле и являешься. Разумеется, я собираюсь использовать тайну в своих интересах, если, конечно, сумею наложить на нее лапу. Скажи, Что ты думаешь о словосочетании «Публий, император мира»?

Руиз не сразу нашелся с ответом.

— А что за тайна? — наконец поинтересовался он.

— Ну, это же тайна, ты что, не понимаешь? — хихикнул Публий, но затем деловито продолжил: — Я ведь не утверждаю, что Моревейник вообще невозможно покинуть, но это очень трудно, дорого и опасно. Я мог бы помочь, но сначала ты должен оказать' мне услугу. Нет, не пытайся вновь шантажировать меня. Я настолько перерос свое происхождение, что оно меня больше не волнует, — Публий злорадно усмехнулся. — Это можно счесть добрым предзнаменованием — ты появился через много лет в самый подходящий момент. Мне не хватало сейчас именно такого человека.

Руиза внезапно охватила страшная слабость.

— Что тебе от меня нужно? — с трудом выдавил он.

— Ничего особенного, по крайней мере для тебя. Я хочу, чтобы ты убил человека.

Наутро Кореана отправилась на главный невольничий рынок, прихватив с собой Ленша и Мармо. Прокторы отказались пропустить на аукцион морассара, поэтому его пришлось оставить у главного шлюза безопасности.

Фломель содержался в одном из бараков, примыкавших к помосту. Кореана прошла прямо туда. Идентификационный процессор подтвердил, что именно она является новой владелицей фокусника, и дверь в камеру распахнулась.

Фараонец скорчился на узкой койке. Он пребывал в таком отчаянии, что даже не сразу заметил Кореану. Затем на его лице отразилась гамма чувств, которую хозяйка совершенно не ожидала увидеть. Вместо ужаса и просьб о прощении — изумление и восторг.

— Благородная дама! — радостно воскликнул он. — Я знал, что ты придешь.

Кореана слегка растерялась. Либо Фломель оказался куда умнее, чем она ожидала, либо он совершенно не понимал своего положения. В любом случае хозяйке выгодно подыграть фараонцу.