Император мира

Олдридж Рэй

Руиз почувствовал, что сейчас сломается под грузом информации. Внезапно он ощутил больше чем просто усталость. Мысли текли гораздо медленнее обычного, собрать их воедино не было никакой возможности. Начало каждой мысли исчезало в каком-то тумане, прежде чем он успевал додумать ее до конца.

— У меня есть основания полагать, что Кореана как раз переправляла фараонцев к Юбере, когда я украл их у нее.

— Если бы она достигла цели, это каким-то образом погубило бы ваши планы?

— Возможно.

Он пытался не думать о том, что Низа может гнить в кошмарном супе на дне провала. Даже если тело ее еще живо,

ее могли уже обработать и превратить в нечто неизмеримо меньшее, чем человеческая личность. Что он сейчас может сделать? Ему необходимо время, чтобы подумать, проанализировать, взвесить альтернативы. И ведь нет полной уверенности, что Реминт действовал исключительно по приказу Кореаны. С тем же успехом за похищением может стоять Публий. Он также был связан с Юбере, ему тоже нужны были дополнительные рычаги воздействия на Руиза. Может, Реминт еще не успел доставить добычу в крепость. Бывший агент попытался восстановить в памяти несколько мгновений, которые он провел в обществе настоящего Юбере, прежде чем убил его. Не было ли в них чего-то, что он должен был принять во внимание? Потом он вспомнил мелькнувшее в глазах жертвы удивление, в тот момент Руиз просто выкинул из головы этот факт. Каким образом хозяин цитадели мог что-то о нем узнать, если его предварительно не просветили Публий или Кореана?

Ему нужно было время, чтобы все как следует обдумать, но времени не оставалось совсем. Если Низу забрали в анклав, то процесс, скорее всего, уже начался. Он глубоко вздохнул и попытался собраться с мыслями. Если ее отправили вниз, то уже слишком поздно. Но если она до сих пор томится в темницах Юбере, то есть вероятность, что она пробудет там довольно долго, поскольку марионетка не в состоянии послать ее к геншам. Придется исходить из предположения, что все так и обстоит. Тогда получается, что надо скорее ловить Реминта в надежде, что Низу еще не доставили на место. Ему очень хотелось обойтись без нового похода в крепость, поскольку при выполнении этой операции ему, вероятно, придется снять заклятье с липового Юбере, а это значит потерять преимущество перед Публием. Руиз потер лицо руками. Если бы не эта невыносимая усталость!..

— Все в порядке, — сказал он. — Вам надо знать, кто и почему напал на вас, а мне нужно вернуть свою собственность. Вы не могли бы дать мне архивную справку по Реминту — биография, привычки, обычные места пребывания, приятели?

— Конечно. И добавлю туда же доклад, предоставленный судебными медэкспертами пиратов. Может, вы найдете там для себя что-нибудь полезное, хотя операция была проделана очень чисто, — проговорила Алмазная Подвеска. — Но я даю вам это все при условии, что вы поделитесь со мной всем, что сможете выяснить. Я заплачу приличную сумму за все новые данные, которые вы добавите к моим архивам, плюс рыночную цену утраченных рабов. И более чем щедрое вознаграждение за голову Реминта.

— Договорились, — откликнулся Руиз замученным голосом.

— Хорошо, — кивнула хозяйка.

Она поднялась, взяла с письменного стола дискету и бросила ее гостю.

— Но я хочу вас предостеречь — не жадничайте. Узнайте все, что сможете, но не более того, получите ваши деньги — и живите дальше. Рассказанное вами заставляет меня думать, что Реминт все еще каким-то образом связан со своим братом. Не делайте ошибки и не вмешивайтесь в дела Алонсо Юбере — он игрок

высшей лиги, в отличие от нас, простых смертных. И не пытайтесь заполучить голову Реминта, разве что на вашей стороне будет самое невероятное везение. Как я уже говорила, он — легенда, демон в человеческом образе.

— Наверное, правильный совет.

Она усмехнулась — усмешка эта выглядела странно хищной на ее бесцветном невыразительном лице.

— Именно так. Если, конечно, вы не тот самый Руиз Ав.

Взвод роботов-убийц проводил Руиза до выхода. Оказавшись на борту подлодки, он с радостью увидел, что Олбани все еще держит Публия под прицелом энергомета. Он был наполовину уверен, что за время его отсутствия ситуация ухудшилась. Он вынул из шкафа поводок и бросил напарнику.

— Отведи его в грузовой отсек и привяжи к скамейке.

Пленник вскочил, его надменное лицо побагровело от ярости.

— Это уж слишком, Руиз! Я тебе не заключенный, мы — союзники. — Он задрал голову, демонстрируя бешеный ошейник. — Обращайся со мной как следует, не то я сию секунду прокомпостирую наши билеты в рай. У меня есть клоны, — какое мне дело до этой старой плоти? — Он вытянул в сторону противника руку, в которой подрагивал пульт. Скрюченный палец завис над кнопкой.

Руиз настолько вымотался, что не почувствовал ничего, кроме раздражения.

— Тогда жми — и покончим с этим, — сказал он. Повисла долгая пауза, и агент уже начал думать, что Публий и впрямь решил покончить со всеми вопросами. Он никак не мог заставить себя переключиться на происходящее.

В конце концов пленник уронил руку и отвернулся. Вся его фигура источала почти осязаемую ненависть, прямо воздух дрожал.

— Нет, — пробормотал он, — этому пигмею меня не уничтожить. Пора думать о более важных вещах, даже гордость можно отбросить при необходимости. Надо — значит надо… — Публий пошел впереди Олбани в грузовой отсек, и вскоре до Руиза донесся щелчок застегиваемого поводка.

Евфрат вернулся и со вздохом облегчения положил энергомет.

— Что теперь, дружище? Я так понял, ты по уши в заботах. Где твоя единственная любовь?

— Украли. Потом объясню. — Он попытался грозно уставиться на напарника, но почувствовал, что сил не хватает даже на это.

Они отшвартовались, вывели судно из лагуны и, как только вышли на чистую воду, немедленно начали погружение. Автопилот был настроен так, чтобы, уйдя на максимальную глубину, батискаф выключил моторы и бесшумно дрейфовал по течению, почти у самого дна. Там они будут в наибольшей безопасности.

— Мне надо отдохнуть пару часиков, — сказал Руиз.

Он подавил все опасения. Он потеряет Низу навсегда, если в теперешнем своем состоянии наделает каких-нибудь ошибок, А этого нельзя допустить.

— Ты тоже устал, я понимаю, но нам придется спать по очереди. Несмотря на бешеный ошейник и поводок, я не могу заставить себя доверять Публию. Он очень хитер и коварен.

— В этом сомневаться не приходится, — кивнул Олбани. — Пока тебя не было, старый лис расписывал мне, как собирается стать императором мира. Он меня даже заинтриговал, но, к сожалению, не сообщил, каким образом это может произойти. Однако я помню, что он не из тех, кто забывает и прощает, так что переходить на его сторону ни в коем случае нельзя. А я как раз тот парень, который держал его башку под дулом огнемета.