Шрифт:
ПРЕДИСЛОВИЕ
Генерал-лейтенант русской армии, военный и общественный деятель, историк, публицист Нечволодов Александр Дмитриевич родился 25 марта 1864 г. Закончил 2-ю Петербургскую военную гимназию, выдержав офицерский экзамен при Главном управлении военных учебных заведений, и Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду.
Служил командиром роты, командиром батальона, старшим адъютантом штаба 4-й пехотной дивизии, состоял для поручений при штабе 6-го армейского корпуса, исполнял должность штаб-офицера для поручений при штабе Кавказского военного округа, был начальником строевого отдела штаба Варшавской крепости, штаб-офицером при управлении 48-й пехотной
С начала боевых действий поступил в распоряжение наместника царя на Дальнем Востоке, где находился до конца сентября 1905 г. Был прикомандирован к Главному штабу (28 сентября 1905 г. – 30 июня 1906 г.).
В 1906 г. А. Д. Нечволодов был направлен в Западную Европу для выполнения специального задания по изучению сети масонской конспирации и ее связей с японской разведкой. Русский военный агент собрал ценные сведения о деятельности масонских лож, провел доверительные беседы с осведомленными лицами в Стокгольме и Париже. По результатам этой поездки была подготовлена секретная записка для военного руководства (см. приложение к настоящей книге).
А. Д. Нечволодов состоял в прикомандировании к Главному управлению Генерального штаба (30 июня 1906 г. – 19 февраля 1907 г.), служил командиром 58-го пехотного полка, командиром бригады 65-й пехотной дивизии, командиром 1-й бригады 10-й пехотной дивизии, командиром 2-й бригады 4-й пехотной дивизии, начальником 19-й пехотной дивизии (август 1915 г. – ноябрь 1917 г.). С 26 мая 1915 г. – генерал-лейтенант Генерального штаба [1] .
Незадолго до революции Нечволодов выпустил фундаментальный труд по истории России «Сказания о Русской земле» (т. 1-4). После революции он участвовал в Белом движении. В эмиграции в Париже генерал Нечволодов сотрудничал с видными исследователями иудейско-масонской идеологии, группировавшимися вокруг газеты «Либр пароль» и издательства «Долой зло!». Первый французский перевод Сионских протоколов, по-видимому, был осуществлен при непосредственном участии генерала.
1
Биографические данные о Нечволодове А. Д. собраны мною при изучении фонда Н. Ф. Степанова, находящегося в Архиве Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США).
В 1924 г. Нечволодов выпустил на французском языке книгу «Николай II и евреи. Очерк о русской революции и ее связях с всемирной деятельностью современного иудаизма», в которой подробнейшим образом исследовались Сионские протоколы. В течение многих лет Нечволодов подготавливает основательные исследования о международном иудейском капитале (опубликованы только частично). В серии 1930-х годов Нечволодов являлся негласным экспертом со стороны защиты на Бернском процессе по делу о Сионских протоколах.
Настоящая книга, являясь отдельным произведением, одновременно, по мысли автора, представляет собой первый из четырех томов, составляющих полное сочинение.
Продолжением книги «Император Николай II и евреи» должны были стать три тома:
«Россия и евреи – от французской революции 1789 года до русской революции 1905 года»;
«Евреи и Великая война»;
«Убийство императора Николая II евреями».
К сожалению, автор не успел осуществить свой замысел.
Александр Дмитриевич Нечволодов скончался 5 декабря 1938 г. и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
ПОСВЯЩЕНИЕ
С
графини Анастасии Васильевны ГЕНДРИКОВОЙ,
заплатившей жизнью за свою преданность Их Величествам Императору Николаю Александровичу и Императрице Александре Феодоровне и их Августейшим Детям. Сопровождая Их Величества в Царском Селе и Тобольске, а затем проведя четыре месяца в тюрьмах Екатеринбурга и Перми, в ночь с 21 на 22 августа 1918 года по старому стилю на тридцать первом году жизни она была расстреляна и добита ударами приклада в голову недалеко от Перми во исполнение решения Чрезвычайной следственной комиссии Перми;
ее сестры Александры Васильевны БАЛАЧЕВОЙ,
умершей праведной смертью на тридцать шестом году жизни 14 апреля 1919 года по старому стилю в Кисловодске от обрушившихся на нее во время революции бедствий и преследований, которым она подверглась со стороны совета рабочих и депутатов Кисловодска зимой 1918 года;
а также графини Анастасии Георгиевны ГРАББЕ, в девичестве ДЕМИДОВОЙ,
пережившей на четыре дня своего старшего сына Михаила и в возрасте сорока лет по-христиански отдавшей свою душу Богу 3 мая 1920 года по старому стилю по причине ужасающих условий, в которых проживали русские беженцы в концентрационном лагере на острове Лемнос.
ВВЕДЕНИЕ
ПЕРЕВОРОТ 1917 ГОДА
(ЛИЧНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ)
В феврале 1917 г. находившаяся под моим командованием 19-я пехотная дивизия стояла перед г. Станислав в Галиции. Случившаяся в конце месяца оттепель и угрожавший паводок на р. Быстрица, по берегам которой были расположены мои полки, срочно потребовали проведения крупных работ по укреплению занятых позиций и организации надежных переправ через реку.
Мы были полностью поглощены этими работами; к тому же в течение нескольких дней мы не получали газет. Я со своими подчиненными находился в полной изоляции от внешнего мира. Все наши мысли были заняты решением одной единственной задачи: удастся ли нам укрепить позиции до начала паводка на Быстрице, воды которой затапливали всю долину, и выдержат ли наши мосты напор воды, которая будет спускаться с высот Карпатских гор?
Можно представить наше крайнее удивление, когда 2/15 марта внезапно раздались громкие, нескончаемые «Ура!» из австрийских окопов, проложенных местами всего в 200 м от нас. Мне лишь однажды приходилось слышать подобные крики из окопов противника – когда осенью 1915 г. германцы заняли Белград.
Было совершенно очевидно, что эти «Ура!» в лагере противника были вызваны объявлением чрезвычайно важной хорошей новости.
3/16 марта в первом часу ночи меня разбудил офицер моего штаба лейтенант Ширко с сообщением: «Ваше превосходительство, телефонограмма! Новое министерство, ответственное министерство! Во главе его некий князь Львов. Военное министерство доверено Гучкову, министерство юстиции доверено, страшно сказать, Керенскому!». В его голосе слышался неподдельный ужас.
Действительно, это была ошеломляющая новость. При этом в телефонограмме не было ничего, кроме перечня министров и информации, что манифест Императора Николая II будет распространен позднее. Весь день мы провели в догадках. Слова в телефонограмме «Император Николай II» вместо священной формулы «Его Величество Император» произвели на нас тяжелое впечатление, но ни мои подчиненные, ни я не подозревали правды.