Император Николай II. Мученик
Шрифт:
Однако с первых же дней «проект» не заладился. Ребенок при родах едва не скончался от долгой асфиксии, результатом которой стали левосторонний тремор (подергивания на лице и судороги) и сухость левой руки, которая на несколько сантиметров была короче правой. Маленького Вильгельма пытались лечить тогдашними средствами (в частности, электрошоковой терапией), которые он сам позднее определял «пытками». Несомненно, что эти физические недуги наложили свой отпечаток на личность будущего императора. Кроме того, он явно не испытывал избытка материнской любви. Виктория, которая восприняла рождение больного ребенка прежде всего как удар по своим проанглийским планам, явно недолюбливала своего первенца.
Чем больше взрослел Вильгельм, тем больше разочаровывалась в нем его мать. «Он от природы ужасный бездельник и тунеядец, он ничего не читает, разве что идиотские истории ‹…› у него нет жажды знаний, – жаловалась она в 1877 г. – я боюсь, что его сердце совсем невоспитанно»;
566
Шиндлинг А., Циглер В. Указ. соч. С. 515.
Неудивительно, что Вильгельм платил матери теми же чувствами, которые невольно переносились им и на Англию. Военные парады прусской армии в честь разбитых ею Дании, Австрии, Франции, величественный дед-император, героический отец, непосредственный участник победоносных войн, – всё это наполняло душу мальчика гордостью за свою родину. Поэтому мать со своим презрением к Пруссии и любовью к Англии вызывала в юном Вильгельме непонимание и раздражение. Будущий кайзер не раз сокрушался, что «герб нашего рода запятнан, а империя загнана на край гибели английской принцессой, которая приходится мне матерью» {567} . Он также предостерегал: «Пусть Англия остерегается того времени, когда я смогу сказать свое слово» {568} .
567
Там же. С. 520.
568
Там же.
Однако, несмотря на свои противоречия с матерью и восприятие Британии как соперника Германской империи, Вильгельм II с первых дней своего царствования и до последнего предвоенного часа 1914 г. не собирался воевать с туманным Альбионом. Более того, Вильгельм II был сторонником сближения с Англией, которую он считал «естественным союзником» рейха. Д. Макдоно пишет: «Прусская традиция диктовала необходимость добрых отношений с Россией, могучим восточным соседом, однако в этом вопросе сказалось влияние матери, к тому же семейные связи действовали в ином направлении: для Вильгельма приоритетом стало установление хороших отношений с Великобританией. Он всегда говорил, что Германия и Англия – естественные союзники: немцы должны владычествовать на суше, англичане – на море» {569} . Через сорок лет в этом же ключе будет рассуждать и Адольф Гитлер. Немецкий историк Фриц Фишер подчёркивает, что «желание Вильгельма сделать Германию подобной Англии пропитывает его политические взгляды в такой же степени как взгляды большей части его министров и статс-секретарей» {570} .
569
Макдоно Д. Указ. соч. С. 45.
570
Fischer (Fritz). Les buts de Guerre de l’AllemagneImp'eriale, 1914–1918. Paris: Edition de Tr'evise, 1970. P. 24.
Надо сказать, что и в Лондоне было достаточно влиятельных сторонников сближения и даже союза с Германией. В 1898 г. лорд Дж.-О. Чемберлен заявил германскому послу в Лондоне, что «период блестящей изоляции Англии миновал… мы предпочитали бы примкнуть к Германии и Тройственному союзу» {571} .
Говоря об империи Вильгельма II, не следует упускать из виду, что она находилась под сильным влиянием германских банкирских домов, тесно связанных родственными узами с ведущими банкирскими домами США. Так, глава банкирского дома «Лёб, Кун энд Компани» Якоб Генрих Шифф, выходец из богатой раввинской семьи Гессена, тесно связанной с банкирским домом германских Ротшильдов, родился и вырос во Франкфурте-на-Майне. В 1865 г. он эмигрировал в США, где женился на Терезе Лёб, дочери крупного банкира, тоже, как и он, германо-еврейского происхождения Самуила Лёба, уроженца города Вормса (Рейланд-Пфальц). В 1894 г. дочь Шиффа Фрида вышла замуж за финансиста Феликса Варбурга, родившегося в Гамбурге в семье богатого банкира. Феликс приходился родным братом основателю Федеральной резервной системы США Полу Варбургу и директору гамбургского банкирского дома Варбургов Максу. Последний был назначен Вильгельмом II начальником секретной службы по взаимодействию между американским банкирским сообществом и германским правительством {572} .
571
Лиддел-Гарт, Г.-Б. Правда о Первой мировой. М.: Яуза, 2009.
572
Mullins (E.-C). The Federal Reserve Conspiracy, Common Sense, Union, New Jersey, 1954.
Одним из самых крупных банковских домов во Франкфурте-на-Майне конца XIX в. был дом банкиров Бетманов, также связанных с Ротшильдами {573} . Представитель Бетманов станет при Вильгельме II рейхсканцлером Германии, одним из главных поджигателей Первой мировой войны и яростным врагом России. Он войдет в историю как Теобальд фон Бетман-Гольвег {574} . Кстати, дед Теобальда читал курс истории деду Вильгельма II принцу Альберту Саксен-Кобургскому.
573
Оггер Гюнтер. Магнаты. Начало биографии. М.: Прогресс, 1985.
574
Саттон Э. Уолл-стрит и большевистская революция. М.: Русская идея, 1998.
Первый секретарь русского посольства в Вашингтоне граф И. Г. Лорис-Меликов сообщал 17/30 марта 1916 г., что «никакая иностранная нация не имеет в Америке столько банков, сколько Германия. Чтобы перечислить только крупнейшие из них, достаточно упомянуть о фирмах: “Кун, Лёйб и К°”, “Ляденбург, Тальман и К°”, “Селигман и К°” и прочие. Эти банки всецело немецкие по происхождению, и если в настоящее время они и считаются американскими, то не подлежит сомнению, что интересами своими они всё ещё тесно связаны с Германией» {575} .
575
И.Г. Лорис-Меликов – Б.В. Штюрмеру // Россия и США: дипломатические отношения 1900–1917. Документы. М., 1999. С. 628.
Одновременно многие банки и промышленные компании Великобритании находились в руках выходцев из Германии. Одним из них был судопромышленник германо-еврейского происхождения Г.-В. Вульф, игравший видную роль на англо-германо-американском рынке. Историк С. П. Мельгунов утверждал, что «Николай II указывал в телеграмме английскому королю на возможное влияние [английских] банков, находившихся в немецких руках» на революционное движение в России {576} .
576
Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту (Заговоры перед революцией 1917 года). Париж: Родина, 1931. С. 67.
К началу ХХ в. роль транснационального капитала, имевшего своей целью передел мира и создание Нового мирового порядка, чрезвычайно возросла и его эпицентр находился в США. Вильгельм II через банковские и промышленные круги поддерживал тесные контакты с Америкой и лично с президентом Теодором Рузвельтом, которого называл своим «большим приятелем».
Такова была подлинная суть Второго рейха, не имевшего ничего общего с благостным лубком «братской» страны, который так популярен у некоторых российских германофилов. На самом деле в лице кайзеровской Германии Россия имела смертельного и опасного врага.
Несмотря на, мягко говоря, недружелюбное поведение кайзера во время Боснийского кризиса, Николай II рассчитывал при личных встречах убедить его оказать давление на Вену относительно её дальнейшей политики на Балканах в обмен на гарантию нейтралитета России в случае англо-германской войны. Вильгельм II, однако, воспринимал эти шаги Царя как продолжающуюся после Боснийского инцидента капитуляцию России.
Во время встречи Николая II и кайзера Вильгельма 4/17–5/18 июня 1909 г. в местечке Виролахти, в 8 км от границы с Россией, Вильгельм II и Бюлов решили, что Царь готов полностью изменить свою политику и развернуться в сторону Германии. Сам кайзер ни на какие уступки России идти не хотел, а саму встречу рассчитывал использовать исключительно для демонстрации силы и закрепления достигнутого в 1908 г. дипломатического успеха. На неоднократные попытки Извольского поднять вопрос о недопустимом поведении Австрии немцы отвечали отговорками. Из общего разговора с германской делегацией Николай II сделал вывод, что Берлин не собирается идти навстречу России по вопросу сдерживания Австро-Венгрии. Одной из главных причин этого нежелания было стремление Германии самой закрепиться с помощью Вены на Балканах, а оттуда усилить своё влияние в Турции, развернув продвижение в Персию, зону русско-английских интересов. В таких условиях всякая попытка России начать переговоры о соглашении с Германией теряла всякий смысл.