Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского
Шрифт:
Внешнеполитический курс России при Павле I менялся неоднократно, но, как считает М. Б. Асварищ, каждый зигзаг этого курса «становится вполне оправдан и понятен при изучении исторической конъюнктуры» 10 .
Многие европейские правители и политические деятели не понимали или не вникали в суть поступков русского императора. Кто-то расценивал магистерство Павла I как некий курьез, как следствие каких-то психологических черт характера императора. Европейские коронованные особы не могли понять, почему император такой огромной державы принял титул Великого Магистра, едва тянувшего по рангу на титул князя какого-нибудь захудалого германского княжества. Не могли понять поступок Павла I и в России. Для кого-то орден был «маскарадным», а кое-кто даже считал, что в кратковременное царствование Павла I произошел некий исторический
10
Асварищ М. Б. Павел I. Портрет на фоне эпохи // Цареубийство 11 марта 1801 г.: Альманах. Вып. 2. СПб.: Palace Editions, 2001. – С. 13.
Однако во внешней политике император, как пишет М. Б. Астварищ, «сочетал рыцарство со здоровым прагматизмом, причем второй всегда лежал в основании первого. Личные пристрастия Павла отступали на второй план перед государственными интересами» 11 .
Вот почему мы считаем необходимым разобраться в действиях Павла I по отношению к Мальтийскому ордену, выяснить все обстоятельства принятия русским императором титула Великого Магистра, а также провести анализ реформ, которым подвергся орден в период правления Павла I.
11
Там же.
В 60-х гг. ХХ в. историк суверенного Мальтийского ордена Кирилл Туманов заявил, что в течение полутора веков в умах многих западноевропейских политиков создавался феномен, который он назвал «русской легендой» 12 . Побудительные мотивы этого «обобщения» мы еще обсудим ниже. Главной причиной возникших при Павле I связей России и Мальтийского ордена К. Туманов назвал наличие серьезных интересов России в Средиземном море.
Да, объективная внешнеполитическая необходимость заставляла Павла I искать точку опоры на Средиземном море. Но в этом он не был первооткрывателем, еще его мать во время русско-турецких войн 1788–1791 гг. так же была занята подобными поисками. Интерес к небольшому острову в Средиземном море привлекал и многие европейские государства своим стратегическим положением. Владение Мальтой расширяло возможности контроля над всеми средиземноморскими морскими передвижениями, как военными, так и торговыми.
12
Sherbowitz-Wetzor O. de, Toumanoff C. The Order of Malta Р. 6.
Кроме того, Мальтийский орден вполне мог бы стать естественным союзником России в войнах с Портой, насаждавшей ислам в зоне российских интересов – Крыму и Кавказе.
И все же не это было определяющим для России. Анализируя складывавшуюся ситуацию, можно проследить несколько причин, приведших к активным связям России и ордена.
Первым следует считать внешнеполитический аспект. В России видели, как ослабло королевское правление во Франции, как Людовик XVI пошел на уступки своей власти – на созыв Генеральных штатов, объявивших себя вскоре Национальным, а затем и Учредительным собранием, что и привело французского короля, в конечном итоге, на эшафот. Распространение французских идей угрожало потрясанием «тронов и алтарей» всем европейским державам.
Россия была обеспокоена и возросшим английским влиянием, которое все активнее стало проявляться в международных отношениях в 1787–1791 гг., что совпало с уходом на некоторое время с международной арены Франции. Англия, ставшая к этому времени крупнейшей азиатской колониальной державой, устремляет свои внешнеполитические интересы на Средиземное море, Ближний Восток, Кавказ и Закавказье 13 . На этой почве и происходит столкновение интересов двух держав. Стремление правительства Уильяма Питта занять господствующее положение в Европе, приостановить начавшее угрожать английским колониальным интересам продвижение России на Ближнем Востоке и Кавказе становится для Англии главной целью всей внешней политики на многие годы.
13
Виноградов Б. В. Кавказ в политике государя Павла I (1796–1801 гг.). – Армавир–Славянск-на-Кубани, 1999.
Русско-турецкая война привела и к новой расстановке международных сил. Как отметила А. М. Станиславская, открылись «широкие перспективы для комбинации европейских держав, которые надеялись, что связанная войной Россия не сможет теперь оказать серьезного сопротивления их планам» 14 . Тем не менее все попытки Англии склонить европейские государства к войне против России не имели ожидаемого результата. Столкновение русской дипломатии и Тройственного союза (Англия, Пруссия и Голландия) закончилось в пользу России. Англия вынуждена была даже оставить своего недавнего союзника – Турцию – на произвол судьбы.
14
Станиславская А. Англия и Россия в годы второй турецкой войны (1787– 1791) // Вопросы истории. 1948. № 11. С. 31.
Существовали и внутриполитические факторы: страх нового государственного переворота, которыми в России так прославился XVIII век, а также боязнь нового крестьянского восстания после недавнего пугачевского.
Как видим, не одни только претензии на Средиземное море и враждебность исламу, как считал К. Туманов, были в течение многих лет основой возникших отношений России и Мальтийского Ордена.
А тем временем европейские события вмешивались в судьбу Мальтийского ордена.
Война между Францией и Англией была официально объявлена 1 февраля 1793 г. Казнь Людовика XVI стала формальным поводом для разрыва межгосударственных отношений. Но еще раньше 15 декабря 1792 г., французский Конвент утвердил текст прокламации, с которой французские военачальники должны были обращаться к народам тех государств, куда они входили. Начинался текст этой листовки словами: «Французский народ – народу…». Дальше же шел текст, который не мог не вызвать возмущение правительства любой европейской державы:
«Друзья и братья, мы завоевали свободу, и мы ее удержим в своих руках; залогом этого являются наше единство и наша сила. Мы предлагаем и вам дать возможность наслаждаться этим неоценимым благом, которое всегда вам принадлежало и могло быть у вас отнято вашими угнетателями только путем преступления. Мы пришли сюда, чтобы изгнать ваших тиранов; они обратились в бегство; покажите себя действительно свободными людьми, и мы обезопасим вас от их мести, от их замыслов и от возможности возвращения. В настоящий момент Французская республика провозглашает, что все наши гражданские и военные чиновники, все власти, которые доныне управляли вами, являются низложенными: она провозглашает отмену всех налогов, тяготевших над вами… Французская республика также уничтожает среди вас все сословия: знать, духовенство и все остальные…» 15 .
15
Революционное правительство во Франции в эпоху Конвента (1792–1794): Сборник документов и материалов. М., 1929. С. 339.
Подобные призывы были не по сердцу правящему классу, но встречали восторг у угнетенных слоев населения любого европейского государства. На это и были рассчитаны призывы Французской революции. Вполне естественно, что в Англии, как и во всех европейских державах, с нескрываемой ненавистью смотрели на эти французские демарши, хотя ни в одной прокламации не было проставлено название какой-либо конкретной страны. Но Великобритания стала играть ведущую роль в противостоянии планам Наполеона по завоеванию всего мира. Начавшаяся война заставила молодого французского генерала задуматься о возможности нанести поражение Англии. Однако, сделав инспекционной вояж вокруг английского побережья, он понял, что совершать военные действия на суше, устраивать вооруженную экспедицию против Англии – это полное безумство. Тогда молодой генерал стал обдумывать планы захвата английских колониальных владений.
Будучи человеком честолюбивым и властолюбивым, Наполеон, как вспоминал Огюст Фредерик Луи Вьесс де Мармон, участник многих наполеоновских войн, ставший в 1809 г. маршалом Франции, так писал о своем главнокомандующем, о его планах, вынашиваемых в то время, которые были де Мормону хорошо известны:
«Он хотел продолжать воздействовать на человеческие умы, заставлять снова произносить свое имя с восхищением и поддерживать восторг, который он когда-то внушал. Время и молчание часто стирают воспоминания о самых великих вещах, особенно во Франции; он же стремился избежать этой печальной судьбы. И тогда ему в голову вернулась мысль об экспедиции в Египет, которой он начал заниматься еще в Италии…