Император под ведьмовским соусом
Шрифт:
Комната погрузилась в уютную тишину, которую тревожил лишь звук их дыхания.
Пантера прервала эту мимолетную сказку первой:
— На самом деле, я ведь тебе не нужна, ваше императорское величество. Это просто очередная блажь, — из-за нервов Белла постоянно перескакивала с официального обращения на личное и наоборот. — Иначе, вы бы никогда не оставили меня вдали от себя.
В ее голосе он разобрал обиду, надежду, претензии, страх, гнев, а еще много чего, что не смог распознать. Женщин вообще очень сложно понять. Любимых же, как однажды
Вот Генрих и слушал. Только то все время замирало в груди и сбивалось с привычного ритма.
— Ты этого хочешь? — робко спросил истинную, боясь поверить своему счастью. — Хочешь быть со мной?
Между ними стояло многое: ее и его прошлое, враги империи, которые не упустят возможность использовать слабость Генриха себе на пользу, Маоли… Но императору требовалось лишь слово, чтобы «горы свернуть» ради возможности быть вместе. Одно слово, одно крохотное подтверждение, что Белла чувствует то же самое, что это не станет очередным принуждением для нее, а Генрих не превратится в собственного тирана-отца с любовью-наваждением.
И Белла это слово не сказала.
Генрих ушел ни с чем, оставив свое сердце с любимой.
ЧАСТЬ 3
— Ты меня не слушаешь! — в его мысли опять проник недовольно-капризный голос Маоли.
Бывшая фаворитка сидела рядом и о чем-то привычно щебетала. Он, правда, ее не слушал, никогда не умел. Не для этого всегда звал в свои покои. Раньше им всегда было хорошо в постели, Маоли отличалась раскрепощенностью, страстностью и выдумкой.
Сейчас она утратила ценность.
Генриха интересовала единственная женщина, а все капризы Маоли он терпел только из-за беременности. Терпел долгих восемь лунных циклов.
Возможность, что отец будущего ребенка именно он, имелась, но была призрачной. Еще совсем недавно император не собирался обзаводиться детьми в ближайшем будущем, поэтому все его любовницы принимали специальное зелье, предохраняющее от зачатия.
Еще призрачней была возможность измены фаворитки. Эти девушки находились под охраной и… Генриху очень хотелось верить, что вокруг него не раскрыт очередной гнусный заговор, чем в то, что Маоли была матерью будущего наследника престола.
— Внимательно слушаю, — солгал император. — Но ты можешь повторить, чем недовольна на этот раз?
Маоли надула губы:
— Близится срок родов, а ты совсем не уделяешь мне внимания!
Генрих закатил глаза: «Опять та же песня!».
— Когда уже состоится церемония?
— Что за очередная прихоть, Маоли? Или, скажешь, что беременность и на память тебе повлияла? — строго стрельнул глазами император. — Ты и сама прекрасно знаешь, что никакой церемонии не будет.
— Ты хочешь, чтобы наш ребенок родился во грехе?! — девушка прижала ладони к груди, точно эта новость изумила ее до предела. — Чтобы его обзывали бастардом?
— Не обсуждается, — сказал, как отрезал.
Кииса старательно делала вид, что спит возле камина. Хотя Генрих отчетливо чувствовал недовольство
После прошлого покушения питомица никак не могла прийти в себя, стала еще более вредной, подозрительной и удушливо-заботливой. А еще все не могла простить себе собственный промах, то слабое место, куда и надавил предатель. Им оказался мальчик-маг, что кормил гидру вместо Мариос.
Чутье Генриху подсказывало, что предателей в его резиденции больше, чем они смогли выявить. Поэтому император и его близкий круг постоянно были начеку.
— Ты меня совершенно не любишь! — истерически взвизгнула Маоли.
— Ты права, — просто ответил Генрих, чем заставил девушку задохнуться от возмущения. — Не люблю. Разве я когда-то говорил иначе?
На это Маоли ответить было нечего, император всегда заботился, чтобы ни одна из его любовниц не питала ложных иллюзий на его счет. Да вот все равно где-то промахнулся, раз эта интригантка положила глаз на трон.
Двери в покои открылись, стражи пропустили Ниарона. Генриху сразу задышалось легче, вовремя темный маг пожаловал, избавил его от дальнейших препирательств с бывшей любовницей.
— Примчался, как только получил! — блестя глазами, Ниарон показал записывающий артефакт, что держал в руке. — Ты точно захочешь это услышать!
— Опять дела, — простонала Маоли, она неуклюже поднялась с кровати, уже сказывался поздний срок беременности. — Пожалуй, пойду. Не стану вам мешать.
— Не спеши, — как только она поравнялась с Ниароном, маг заступил ей дорогу. — Тебе тоже будет интересно послушать.
Генрих насторожился, внутри зашевелился ирбис, точно почуял долгожданную добычу…
Верховный маг активировал кристалл и спальню наполнил звонкий голос Маоли:
— Меня раздуло, как перезревший стыквар! Я больше не могу терпеть эти отечности, постоянный голод и плаксивость! А грудь! Ты видел мою грудь? Она скоро дотянется до живота! Это просто ужас!
— Помнится мне, ради трона ты была готова на все, — прозвучал самодовольный мужской голос. Его обладателем оказался младший брат Клаидана, сейчас этот демон занимал пост правителя рогатых.
— Так трон от меня так же далеко, как и до беременности! Генрих не собирается брать меня в супруги! — прошипела Маоли. — А плод огромный, он меня мучает! Надеюсь, вы рождаетесь без рогов! Как только подумаю, что у меня внутри такое…
— Я понимаю, что тебе тяжело, ты устала и разочарована, но никогда не смей отзываться о моем племяннике в таком тоне, поняла? — ледяным голосом сказал Рфус.
— Поняла.
— Мы рождаемся без рогов, — тут же смягчился он. — Не переживай. Ни о чем не переживай, Маоли.
— Но-о… как же? Генрих, он…
— Лишь досадная помеха к трону, — хмыкнул демон. — Которую мы вскоре устраним. Он за все поплатится, особенно за смерть моего брата.
— Но…
— Ты родишь наследника, я возьму тебя в супруги, стану регентом мальчика и императором.