Император Терний

Лоуренс Марк

Он метал громы и молнии, судя по лицу.

— Йорг! — Он схватил меня за плечи. В былые времена я просто врезал бы ему лбом по физиономии за такое, но жизнь при дворе сделала меня мягче. — Йорг! — Он снова повторил мое имя, будто не веря себе, и притянул меня ближе, так что мы почти соприкасались склоненными головами, и понизил голос: — Ты убил папессу? Ты правда это сделал?

— Черт, весьма надеюсь. Если она все это пережила, то она куда крепче, чем я думал.

Он нервно рассмеялся, и все обернулись. Затем заставил себя перейти на шепот:

— Правда? Ты это сделал? Черт. Черт,

вот это да.

Я пожал плечами.

— Убивать старух легко. Но если я не уйду с Конгрессии императором, то моей жизни хватит лишь на то, чтобы успеть пожалеть о своем поступке. Правда, не было свидетелей, кроме моих людей и Золотой Гвардии, и времена нынче опасные. Даже папу может ждать ужасный конец на дороге.

Когда нужно прикрыть какие-нибудь делишки во Вьене, главное — заручиться поддержкой лорда-главнокомандующего.

Хеммет яростно осклабился.

— Да. — Нахмурился. — Опаснее, чем я мог предположить. Мертвые и у ворот, и внутри. — Он выпустил меня. — Впрочем, не стоит тревожить этим Конгрессию. Их слишком мало, чтобы добраться до дворца. Мы уничтожим их в течение часа.

И он ушел, а Дежурный тащился за ним, как побитый щенок.

49

ИСТОРИЯ ЧЕЛЛЫ

По мере приближения Челлы и ее колонны к Вьене, городки и деревушки по берегам Дануба попадались все чаще. Вскоре череда построек должна была превратиться в непрерывный поток, подступающий к стенам имперского города.

— Стой!

Раздражало, что приказания приходится выкрикивать, но некромантия, все еще отравляющая ее, отступила слишком далеко, чтобы мертвые могли немедленно выполнять ее желания.

Кавалерия остановилась — не слишком аккуратно. Лошади плохо слушаются мертвых, даже если это те же седоки, которых они везли на себе в течение долгого времени. Иные пронзительно ржали и брыкались, когда мертвые хозяева пытались править ими. Челла хотела перерезать им глотки, но Кай убедил ее отпустить животных и отправить их хозяев присоединиться к отряду Мертвого Короля.

— Почему мы остановились? — Кай наклонился к ней, правя лошадью с помощью коленей.

— Мне надо кое-что спросить у Тантоса.

Спускаясь вниз по дороге к злу, можно не замечать, куда идешь, и только оглянувшись назад, видя далекие высоты, где ты некогда жил, понимаешь свой путь. Челла внезапно посмотрела ввысь и прозрела. Такие моменты перемежали ее жизнь, ее полужизнь, тянущуюся уже более ста лет. Не раз они давали ей передышку. Не раз она отступала.

— Идем, — сказала она ему с ноткой нежности. Должно было хватить, чтобы он не пустился наутек.

Они пошли вместе. Кай не хотел, но давил в себе страх.

Челла коснулась дверцы кареты. От прикосновения к металлу ее рука стала сухой и старой. Она открыла дверцу.

— Сейчас? — спросила она, обращаясь к ужасающей пустоте кареты.

И словно в ответ вылетело серое вещество. Кай вскрикнул, когда оно охватило его. На миг Челла увидела нежить, чьи тонкие кости погружались в плоть Кая, минуя одежду и доспехи. Это заняло какое-то время. Слишком долго. Целую вечность. Слабые вскрики Кая заглушили все прочие звуки, плоть извивалась, приспосабливаясь к новому хозяину, пока наконец челюсть не захлопнулась и не зазвенело в ушах.

Тантос повернул голову Кая и посмотрел на Челлу, кости заскрипели. Он молчал. Нежить обходится без слов. Ничто интересующее их не могло уместиться в столь ничтожную оболочку.

— Он выдержит. Он сильный, — сказала Челла.

Тантос забрался обратно в карету. Даже утолив жажду, кони, тянувшие экипаж, продолжали упираться. Двое сдохли, и их заменили. Не было шансов, что лошади довезут его до дворца, — даже теперь, когда он облачился в плоть.

— Ты меня там слышишь, Кай? — Что-то в его глазах говорило о том, что он слышал, хотя крики стали беззвучными. — Тебе не казалось странным, что у нас пять голосов, но только два делегата? Думаешь, Мертвый Король не мог выделить еще троих некромантов или более непорочных людей, преданных ему? Мы ехали вдвоем. Один — главный, а другой — страж, способный восстать, предвидя гибель.

Секреты лучше хранить за одной парой губ.

Тантос протянул руку и закрыл дверцу неловким движением краденой плоти.

— Но ты не предвидел. — Челла сказала это закрытой двери и покачала головой. — Надо было тебе научиться летать.

Она сплюнула. Обвинения помогали смириться.

Над окраинными домами Вьены, опрятными, с заготовленными к зиме поленницами, потянуло паленым. Во многих местах от каменных труб поднимался белый дым, но в других он был черным и сердито клубился. Ужас бродил по улицам, выходил из родовых могил, крался со стороны полей и лесов. Армия Мертвого Короля тянулась с запада, с Затонувших Островов, через Анкрат и Геллет, через Аттар, Чарланд и Рейх, это правда, но она же поднялась из земли, словно под почвой ждал темный океан, безмерно глубокий, и вот он выплеснулся наружу по зову Мертвого Короля, поднимая усопших из могил.

У ворот Вьены гвардейцы, сверкающие золотом, неслись кто куда. Вести приходили с востока. Подкрепления, регулярные войска шли с востока на запад. Ворота охраняло больше гвардейцев, чем требовалось даже во время Конфессии. Дополнительные силы были сосредоточены на стенах, людей снабдили луками и арбалетами. По неопытности думали, что стрелы остановят мертвых.

— Торопитесь, мадам, вы последняя, нам надо закрывать ворота.

Капитан стражи махнул, пропуская колонну, не озаботившись выслушать рапорты капитанов сопровождения, не потребовав, чтобы они объяснили, почему у них явно не хватает людей и такие нестройные ряды. Даже отсутствие обоза не вызвало у него подозрений: возможно, он решил, что обозные нашли укрытие по дороге или поторопились и обогнали Гвардию.

Карета Тантоса катилась дальше незамеченной, хотя те, кто оказывался рядом с ней, бледнели, отчаяние просачивалось в них сквозь кожу.

Вперед, по широким улицам Вьены, на обширную Западную улицу через Западные ворота. Величие, окружающее со всех сторон, магически действовало на Челлу. За свою долгую жизнь она ничего не видела вблизи. Ей принадлежали кладбища и болота, кости забытых людей и надгробья, возведенные в память о них. Перед лицом таких творений рук человеческих она чувствовала себя маленькой и грязной, собирательницей костей, ночным кошмаром.