Императорский воспитанник
Шрифт:
— Ланире, идешь к представителю. Что хочешь делай, документы показывай, сказки рассказывай, хоть полонез танцуй с ним танцуй. Мне нужно полчаса. Даниэль, в кабинет!
Даниэль ничего не сказал. Он не мог говорить, ненависть и обида комом встали в горле. Посмотрев на Лана коротким, ничего не выражающим взглядом, и, резко развернувшись, он скрылся за дверью.
— Слушаюсь, Ваше Высочество. — Тихо и максимально официально ответил Лан.
Каро так же официально кивнула, отпуская его.
Но Лан не уходил.
— Ваше Высочество? Основные документы не пострадали и…
Каро приподняла бровь, приглашая его продолжать.
— Я хочу сказать… возможно Вам не нужно тратить так много времени на… на беседу. — Лан был сдержан, но в голосе явственно звучала обеспокоенность. И кажется не от того, что ему придется в одиночку сдерживать настойчивых посетителей.
— Ланире, полчаса. — Отрицательно покачала головой принцесса. — Не меньше. Разговор с Даниэлем будет серьезный, и я не могу его откладывать. С тобой мы поговорим… позже.
«Ну и что вот это было?» — с некоторой досадой размышляла Каро, открывая дверь.
Даниэль стоял посередине кабинета, спиной к двери. Вся его фигура была странно напряжена. Как будто нападения ждет — отметила про себя Каро. И опять наглухо закрыт, ни мысли, ни эмоции. Эти перепады сбивали с толку и напрягали. Может, дело не в нем, просто она сама еще не восстановилась до конца? Вот и «теряет его» время от времени. Нет, так не должно быть, либо ты ловишь волну, либо нет. А не как с этим… с этой аномалией ходячей! Надо попробовать сконцентрироваться, хотя бы на простейшей защите… Чтобы в случае очередного прорыва опять не снесло чужой волной, как щепку. Прорыва… Память зацепилась за это слово, настойчиво повторяла его, закидывала будто крючок в самый омут, надеясь подцепить нужные сведения. Прорыва… выброса… Стихийные выбросы! Неконтролируемые выбросы ментальной магии, обладатель которой может даже не подозревать о своих способностях. Редкое и неизученное явление… Уф! Поговорить с ним! Срочно!
— Сейчас-то вы что не поделили? — устало спросила Каро, проходя к своему столу.
Даниэль чуть закусил губу и промолчал. Не мог же он сказать ей правду — «Тебя!» Зато смог, походя снести все щиты, которые Каро попыталась поставить, буквально захлестнув девушку волной ревнивой ярости.
— И вообще, что за мода, вареньем кидаться… как дети… — уже по инерции произнесла девушка, потерявшись в чужих эмоциях. Ревность? Он ЕЕ ревнует? К Лану???
Даниэлю опять сдавило горло. От слов Каролины ему стало ужасно обидно, но он не знал, что сказать, как объяснить ей, что он чувствует и надо ли это вообще объяснять. Теперь он ощущал себя полным дураком. Но как он мог рассказать ей, зачем запустил в Лана горшком! Поэтому он не стал ничего рассказывать.
— Ваши срочные дела теперь подождут? — вызов с котором он отвечал вопросом на вопрос мешался со странным удовлетворением. Каро рядом с ним. Она отложила ради него все дела. А кай Секретарь пошел… в общем, пошел исполнять свои обязанности! Он, Даниэль, завладел ее вниманием. И пусть ей движет только чувство долга, но, черт возьми — хоть так!
Каро про себя порадовалась тому, что этот… этот засранец! Упорно смотрит куда угодно, только не на нее. Потому что упавшая челюсть и уехавшие в прическу брови принцессе чести не делают… Нет, ну надо же! Ах ты, паразит такой! Мое внимание тебе нужно? Даже такой ценой? А по-человечески нельзя было?! Да это просто свинство и… и почему-то очень приятно это узнать…
Мысли пронеслись, как табун лошадей через долину — с грохотом и дикой скоростью, оставив за собой только взбитую копытами пыль… и ни одной связной фразы!
Каро с трудом откашлялась, прочищая горло, и попыталась сосредоточиться:
— Даниэль, дела потому и срочные, что ждать не могут. — Немного рассержено сказала она. — А не потому, что я ищу повод ими позаниматься. Ситуация на границе и без того сложная, и твое… варенье ее не улучшило. Хорошо еще, что ты мимо оригиналов промазал, а то было бы мне «весело»… доказывать, что это нам должны таможенные пошлины выплачивать, а не мы сами их проезжающим обязаны выдавать. Я сама не идеальна, тоже умею… — она иронично усмехнулась, — вещами пошвыряться. Но разбираться, когда это можно себе позволить, а когда нельзя, меня научили хорошо. Честное слово, были бы на твоем месте мои мальчишки — всыпала бы по первое число!
Она вдруг запнулась, пораженная новой мыслью. Ей ведь действительно даже в голову не пришло наказывать его сейчас розгами. Слишком он… повзрослел?
— А с тобой я даже не знаю что делать. — Закончила она усталым голосом.
Удовлетворение Дана развеялось как туман. Своих мальчишек. СВОИХ! Именно. А он не свой. Раскаяние, кольнувшее Дана минутой назад, снова уступило место досаде. Их она научила, ее саму научили…
— Может тогда и меня стоит научить? — вырвалось у него с обидой.
— Да не хочу я тебя так учить!
Каро, которая так и продолжала барахтаться в каждой его эмоции, как в паутине, с досады даже кулаки сжала.
Даниэль прикусил губу. «Что, так неприятен? Даже учить не хочешь!»
Ну как он умудряется все понимать шиворот навыворот! Знал бы, балбес, КАК именно ее учили…
Каро невольно усмехнулась, вспоминая. Воспоминания замелькали яркими картинками, сменяясь как в калейдоскопе. Помимо порки, был еще тот, самый первый в ее жизни пробой, когда Каро увидела себя на лавке под розгой глазами матери. На мгновение эта картинка заслонила собой все окружающее и…
Даниэль отчаянно пытался понять, что думает про него сейчас Каролина, как вдруг… то, что он увидел, заставило его забыть обо всем. Просторный кабинет, обставленный куда богаче, чем этот. Скамья. Она как две капли воды похожа на ту, что стоит в трех шагах. А на скамье — Даниэль не поверил — на скамье Каролина! Только более юная, чем теперь. Вот она обернулась и очень хорошо видны ее глаза — распахнутые, немного любопытные, чуть испуганные, и в то же время упрямые. Мотнула головой. Отвернулась. И голос: «Свои эмоции надо контролировать! Если, конечно, хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез. Не как истеричку. Или куклу в короне. Не умеешь себя контролировать, учись для начала отвечать за это! Выдержка и ответственность — первые качества правителя».
Внезапно Даниэль понял, что уже без малого минуту ошарашено пялится на Ее Высочество, наследную принцессу. А следующей мыслью пришло осознание того, что принцесса точно с таким же замешательством смотрит на него самого — словно он увидел то, что не должен был увидеть. Собственно так оно и было. Но Даниэль, хоть убей, не понимал, как это произошло. Сомнений не было лишь в одном — то, что он только что видел, не было плодом его разгулявшейся фантазии. Это была правда. Правда, рушившая все то, что Даниэль знал о Каро. Переворачивающая все с ног на голову. Или наоборот? Расставляющая все по местам.