Императорский воспитанник
Шрифт:
— Мне так хочется поговорить с кем-то… близким. — Каро проследила, чтобы Лан поровну наполнил обе тарелки — и свою и ее. — Мне не хватает Магди — она мне как сестра. А письма приходят только с караваном… зато у меня есть ты! — Она улыбнулась. — Это так здорово, что я могу поделиться с тобой тем, что меня больше всего волнует… как с родным, понимаешь?
Лан кивнул, и сосредоточенно уставился в свою тарелку. Каро была слишком взволнована случившимся, и не заметила, как напряжён ее друг. А читать Ланире она давно не пыталась — во-первых, не этично, во-вторых… и в главных! не получилось бы — она сама как-то после нескольких настойчивых
Они сидели и болтали, все вроде как обычно. Только вот говорила в основном Каро, Лан лишь изредка вставлял короткие фразы, и не поднимал глаз. А Каролина не могла удержаться, и все время возвращалась к тому, что не давало ей покоя.
— Знаешь, я хоть и принцесса, но помечтать люблю, как и обычная девчонка. А все обычные девчонки в детстве мечтают о прекрасных принцах. Только вот никогда не думала что «прекрасный принц» может оказаться таким… — Она как-то неловко пожала плечами. — Но… он… же сейчас больше похож на принца, правда? С каждым днем все больше.
Лан не ответил. Да Каро, похоже, и не нуждалась в ответе. Хорошо, что она задумалась. Лан не был уверен, что может сейчас контролировать свое лицо.
Он смотрел поверх ее плеча пристально и безучастно, как будто ее вид причинял боль. На небе собирались тучи. Кажется будет дождь… Все правильно, такой день и должен закончится дождем. Перед глазами возникло лицо Каро там, в коридоре. Как она смотрела на Дана… Что ж, у каждой сказки есть свой конец. И принцессы в сказках не выходят замуж за секретарей…
— Помню, мы тогда сидели у Магди в комнате после того, как я уронила цветочный горшок на голову сыну Верцинианского посла — очень противный был мальчишка, и главное, считал, что я просто обязана без конца выслушивать его хвастливый бред и восторженно хлопать глазками… раз мама велела мне проявить внимание во время визита. Так вот, мы сидели, ждали расплаты и мечтали, что наши принцы никогда в жизни не станут кидаться горшками в кого попало. Умные будут. — Она смущенно хихикнула, и развела руками. — Влетело нам тогда… и за дело. Чуть не прибили идиота — плохо рассчитали соотношение прочности горшка и гостя. В девять лет еще опыта мало было. Нас наказали, скандал едва замяли, зато мальчишка провалялся в постели до конца визита, с огроменной шишкой на темечке, зато нас больше не доставал. — Каро тихо засмеялась.
— И много еще таких неудавшихся принцев было? — Лан тоже улыбнулся, хотя улыбка далась ему с трудом. «- Сегодня список пополнится еще одним…хотя Каро об этом и не узнает»
— С девяти лет? — Засмеялась Каро. — Я их не считала! Зато с каждым новым надоедливым приставалой придумывала своему принцу новое качество. Годам к пятнадцати сбилась. После того, как Магди съехидничала, что если в одного принца запихнуть столько достоинств, то его либо порвет на много маленьких принциков и будет у меня гарем, либо отрастут нимб и крылья и принц улетит от меня… теряя перья от торопливости. Пока я в него еще какое достоинство не попыталась впихнуть…
Лан снова улыбнулся, но глаз на нее так и не поднял.
— Вооот… Они все были такими предсказуемыми и скучными, что я торжественно поклялась Магди выйти замуж за того, кто будет непохож ни на одного из них. — Каро смешно и виновато развела руками. Вот и дожелалась…
Лан снова грустно улыбнулся. Кивнул. Не он ли говорил Каро примерно то же самое. Еще недавно. А теперь она словно убеждает его в том, что Дан не так уж плох, не так уж виноват, что… Следующая фраза, сказанная Каро, заставила его сжать в пальцах вилку так, что та едва не погнулась.
— Я была уверена, что лучше вообще не выйду замуж, чем выйду вот за ЭТО. А теперь… я ни в чем не уверена и… и… я не знаю, Лан… Со мной творится что-то странное.
Усилием воли Лану почти удалось не измениться в лице. Он выдохнул и только тогда понял, что не дышал все это время.
«Ты хочешь сказать больше, чем можешь произнести вслух. Но так трудно подобрать слова, верно Каро? — Ты любишь его… пройдет совсем немного времени, и ты тоже это поймешь. Я уверен. Со мной это уже было.»
Лан не удивлялся. Наверное, в глубине души знал, что этот момент настанет. Знал и все-таки надеялся. А вдруг…
Те интонации с которыми Каро говорила о Даниэле, не о формальном женихе-Даниэле, не о воспитаннике-Даниэле, а о мужчине по имени Даниэль, резанули сердце, как клыки дикого зверя. Ревность. Мучительная, болезненная ревность. И чувство вины. Ведь она и должна была принадлежать Даниэлю. А он пытался заслонить, украсть то, что ему не принадлежит. Потому что чувство, которое он испытывал к этой девушке, сжигало его, уничтожало его логику, самообладание и здравый смысл. Но у него все еще есть выбор. Есть…
— И он… он приходил, пока я болела… все-таки приходил! — Каро, казалось, полностью ушла в свои мысли.
— Да, — тихо подтвердил Лан и отвернулся, чтобы она не поняла по глазам, которые уже ничего не могли скрыть, то, что он сейчас испытывает.
Он продержался еще почти полчаса, поддерживая беседу и пряча боль из последних сил. Каро все же заметила, что Лан не в себе и забеспокоилась. Пришлось отговориться усталостью и неловкостью за недавний инцидент… и сбежать. Сбежать… Чтобы не утратить жалкие остатки собственного достоинства. Еще немного и он уже не справился бы с безумным желанием разрыдаться, рассказать ей о своих чувствах, валяться в ногах, что угодно лишь бы остаться рядом.
Но вешать на Каролину еще и это… свои проблемы, свою безнадежную влюбленность и ревность.
Нет. Он не станет. Ей и так нелегко. Да и… что она ему ответит? Как потом пережить ее виноватое сочувствие? Ее неловкость, которая неизбежно возникнет после подобных признаний?
Он несколько секунд постоял на пороге, с силой прикусив губу, потом шагнул в сумрачно посеревший коридор. За окном уже не было солнца, тяжелые грозовые тучи цепляли мохнатыми животами башни замка. Лан судорожно потер руками лицо, пытаясь справиться с собой и не разреветься, как глупый, никому не нужный мальчишка. Это просто гроза… а мысли о том, что из его жизни солнце исчезло навсегда… они пройдут. Пройдут же? А теперь надо идти к себе, не хватало светить по замку трагической миной. Лан горько усмехнулся над самим собой. Поделом.