Императорский воспитанник
Шрифт:
— Воспитывать можно и строгостью, и любовью, — сказала мама после короткой паузы. — Ты могла бы добиваться нужного результата уговорами. Или строгостью. Главное, перекрытия в замке оставались бы целыми. Ты добра и ленива — ты не смогла удержать их от такой шалости и не смогла наказать так, как за это полагается. С твоей добротой я бороться не собираюсь. Но лень и глупость — другое дело.
Распахнула занавеску, за которой стояла привычная скамейка, и демонстративно отвернулась.
Она ушла от матери твердым шагом. Остановиться и сморщиться от боли она позволила себе только в прихожей — благо, там никого не было. Каро прислонилась плечами и затылком к стене и тихонько скульнула сквозь зубы. Ходить, стоять и даже просто думать было больно… Однако пришлось делать и то, и другое, и третье. А еще пришлось на повышенных тонах скандалить с секретарем казначейства, выбивая из старого крючкотвора премию для мальчишек. Тот уперся и с усердием фокстерьера перекапывал статьи закона, пытаясь найти повод зажать кругленькую сумму. Но Каро мертвой хваткой впилась в нужный параграф, и переупрямить ее у вредного деда не получилось. В отместку разобиженный до глубины души сморчок попытался выставить такой счет за ремонт перекрытий, что трех премий было бы мало. Но тут у Каро был козырь в рукаве — смета ремонта, составленная смотрителем пострадавшей башни. Так что победа была за ней, хотя радоваться ей не особенно получилось: надувшийся, как мышь на крупу, секретарь отсчитал положенные монеты и демонстративно отвернулся, а вымотанная до предела девушка еле выползла из канцелярии в приемную.
Из ненавистного кабинета мальчишки убрались быстро. Их зареванные мордашки буквально промелькнули по коридору и спрятались за дверью комнаты, благо, она находилась недалеко.
Привычной мальчишеской возни и веселья в комнате на этот раз не было. Питер с Эриком о чем-то негромко переговаривались, лежа голова к голове на своих кроватях. Естественно, на животах. А Ким о чем-то глубоко задумался, подперев кулаком щеку. Поза его существенно не отличалась.
— Каро, наверное, из-за нас влетит… — уронил он наконец. Чуткого Кима не провело напускное веселье, с которым принцесса покидала кабинет. От него не укрылось, как чуть дрогнули губы Каролины, когда пришел посыльный от Ее Величества. Едва заметное движение — и не увидишь. Но Ким увидел… Конечно, он был далек от знания, как все обстоит на самом деле. Но что-то сейчас не давало ему покоя.
— Влетит… — недовольно отозвался Эрик, чуть поворачивая голову в сторону Кима. — Небось, не так, как нам! (Он и не подозревал насколько близок к истине — доставалось Каро, действительно, совсем «не так». Раза в три «не так»… по меньшей мере…)
По лицу Питера видно было, что он полностью разделяет мнение друга.
Ким вздохнул и замолчал. Он не знал, какими еще словами объяснить свое беспокойство.
— Теперь еще на алхимии засмеют, — продолжил думать вслух Питер. Его в этой истории больше всего волновало, что он ошибся. — Эри, а где остатки порошка?
— Я его в тайнике оставлял. А что?
— ЧТО?! — спокойного Питера подбросило на месте. — Его же нельзя долго хранить без специальных условий! А то… — округлившиеся глаза мальчишки яснее слов заканчивали фразу. Питер сорвался с места и, с неожиданной для их общего состояния скоростью, рванул из комнаты. Друзьям ничего не оставалось, как последовать за ним.
Тайник находился за старыми хозяйственными помещениями. Путь туда лежал через злополучную северную башню и по понятным причинам оказался отрезан. Оставалось одно — пробираться через четвертый этаж, где располагалась канцелярия и рабочий кабинет государыни. Вообще-то появляться тут без особого приглашения запрещалось… Мальчишки сбавили темп. Налететь с разгону на Ее Величество не улыбалось никому… Теперь они перемещались осторожно, чуть не на цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху. К счастью на этаже в это время было пустынно. Оставалось совсем уже немного — завернуть за угол и пройти через опасное открытое пространство коридора. А там уже спасительная лестница вниз. Троица благополучно миновала половину пути, когда за их спиной раздался звук открываемой двери. Убегать было бессмысленно — заметили бы. И мальчишки сделали единственное, что могли — спрятались за огромной вазой, стоящей у стены. В ней было посажено нечто экзотичное и раскидистое, надежно укрывшее всех троих.
Из кабинета вышла сама императрица, и трое невольных шпионов приросли к месту, боясь даже дышать, не то чтобы двигаться. Ее Величество повернулась и величественным шагом двинулась по коридору. Когда она поравнялась с вазой, мальчишечьи сердца застучали так гулко, что, казалось, стук их слышен даже в самых отдаленных закутках замка. Но императрица прошла мимо, ничего не заметив, и скрылась за поворотом. Какое-то время еще слышались ее шаги, потом они стихли. Несколько минут прошло после этого, прежде чем трио воспользовалось командой «отомри!» Первый «разморозился» Эрик: — Подождем еще, а то вдруг вернется… — значительно прошептал он. Никто не спорил. Но вместо ожидаемой императрицы, появилась… Каро!
Она в раздумье стояла на пересечении широких коридоров, у парадных дверей в покои императрицы. Решала, куда все же пойти. Сразу к себе, или… нет, сегодня мамочка особенно постаралась, приходить в комнату мелких и вести себя как обычно не получится. Значит, надо в любом случае попросить Магди посидеть с ними, проверить уроки и загнать спать вовремя. Каро мученически подняла глаза к потолку, предчувствуя сердитое ворчание подруги. Та категорически не одобряла ее «политики воспитания», но поскольку Каро даже матери не позволяла вмешиваться, Магдалена только и могла, что ворчать, брюзжать, ругаться и даже иногда орать. Сегодня — пожалуй, будет именно орать. Зато поможет: и обработать пострадавшее место, и присмотреть за мелочью. Только ей Каро могла довериться настолько, чтобы позволить видеть свою слабость.
Решив главное, Каро медленно и осторожно, хотя и очень прямо пошла по коридору, ведущему к комнате подруги. Часто останавливаясь и «любуясь» видом из окна.
Мальчишки за вазой обменялись вопросительными взглядами — что это с ней? Всегда такая легкая и быстрая, Каролина шла неловко, на прямых ногах, останавливалась, и видно было, что каждый шаг дается ей с трудом. Как только девушка скрылась из виду, троица не сговариваясь покинула свое укрытие и последовала за ней, прячась по углам. Вскоре все четверо оказались у комнаты любимой фрейлины принцессы — Магдалены. Каролина вошла.
Конечно, мальчишки понимали, что подсматривать не хорошо. Но тайна настойчиво требовала разгадки. Поэтому даже робкие попытки Кима возразить на этот раз не возымели действия.
За дверью слышались голоса, но о чем говорят, было не разобрать. Один из них, кажется, ругался. Второй звучал тихо и устало. Потом все стихло. Мальчишки постояли еще какое-то время — принцесса не появлялась. Задерживаться же под дверью дальше было чревато. Закончится обеденное время, в коридорах начнут попадаться люди, и тогда прощай возможность добраться до тайника! С досадой покинули они свой пост, ни на шаг не приблизившись к отгадке.
Магдалена не просто ругалась — она пришла в бешенство. Именно поэтому не орала в полный голос, а шипела, как разъяренная кошка. Но Каро было так больно, что она почти не обращала внимания, и разом сбила шипение подруги одной простой фразой:
— Ты помогать будешь, или я пошла к себе? Мне надо лечь, а то…
— Дура! — все еще злобно отозвалась Магди, сдергивая покрывало с собственной постели. — Раздевайся, идиотка! Знала же, куда зовут, какого черта опять узкие штаны напялила?
— Ага, мне только особых примет не хватало, — как-то устало огрызнулась Каро, со стоном стягивая действительно узкие штаны с пострадавшего места. — Принцесса в юбке — императрица в гневе. Спасибо!
— А не вляпываться в … — Магди употребила словечко, которое никак не подходило высокородной фрейлине двора, однако точно отражало ситуацию, — не пробовала? Я тебе сто раз говорила, что твоих поганцев надо драть с утра до вечера и с вечера до утра, чтобы они хоть немного головой думать научились!
— Магди, отцепись. — Каро растянулась на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Из одежды на ней осталась только короткая рубашка. В комнате было прохладно, так что Магдалена тут же накинула подруге на ноги одеяло, не переставая при этом брюзжать.