Императрица и смерть
Шрифт:
Она коснулась кончиками дрожащих пальцев лба, чуть склонилась - монах стоял перед ней, не шевелясь, - и пошла к выходу. Орлана знала, что возвратится сюда завтра, потому что после молитв к Вселенскому Разуму душа её отца уйдёт из мира живых навсегда, а тело отнесут в семейный склеп, и снова она будет вести церемонию, и снова увидит, как осыпаются и меркнут некогда живые искорки в навершии его посоха.
Но сейчас ей хотелось верить, что самое сложное позади, а завтра - это очень нескоро. Орлана с чего-то взяла, что когда выйдет наконец из душной громады Храма, осенние сумерки покажутся ей ясным
Воины все ещё стояли, преклонив колени, и мантии их, должно быть, насквозь промокли. Маги, пришедшие проводить императора в мир Ничто, тоже не двигались с мест. Теперь она рассматривала их, не скрываясь. Лиц почти не было видно, но Орлана с болезненным любопытством цеплялась взглядом за ладони, скрещенные в скорбном жесте у каждого на груди. Тонкие пальцы и запястья в браслетах - молодая женщина. Обожжена кожа, шрамы - может быть, демонолог? Ей почудился запах дыма.
Шагнув в портал, Орлана за спиной услышала, как с шумом поднялись с колен воины.
Под взглядом Луксора Орлана стянула с лица полумаску и поплескала на себя водой. К концу церемонии от пота уже щипало глаза, и она мечтала только оказаться в собственных покоях. Избегая смотреть в зеркало, она пригладила волосы.
– Они уже приехали?
Луксор стоял, оперевшись плечом о дверной косяк. Мантия с эмблемой высшей академии Альмарейна была сплошь в ещё не успевших высохнуть мокрых точках. Он ждал Орлану в саду перед замком, куда её вывел портал с площади.
– Приехали.
– Луксор кивнул, принимаясь изучать пол.
– Ждут в обеденной зале.
– Просто замечательно, сейчас спустимся.
– Орлана не выдержала и ткнулась макушкой ему в грудь.
– Демоны, как же я устала! Я за весь день даже Риана не смогла повидать.
Луксор погладил её по голове, попробовал на ощупь непривычно короткие волосы. Тяжело вздохнул: Орлана почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь.
– Ты поранилась.
– Поцарапалась.
– Отцепившись от мужа, она прошла в спальню, где сбросила промокшую манию, чтобы остаться в одном платье - чёрном и предельно простом, как того и требовал траур.
– Не люблю, когда меня ждут. Пойдём вниз. Закончим уже с этими бредовыми традициями.
Орлана на секунду остановилась за тяжёлой шторой, скрывающей вход в обеденную залу, и прижала палец к губам. Луксор замер с протянутой к шторе рукой. За столом велась беседа.
– Она неплохо держится, - произнесла Ишханди, и Орлана различила едва заметные нервные нотки в её голосе. Учиться различать все эти полутона пришлось очень долго.
– Я думала, всё будет куда хуже.
– Должен же кто-то держать всё в руках, пока остальные придаются эмоциям, - после минутного молчания откликнулся Адальберто. Она привыкла называть придворного целителя старым прозвищем - Адальберто, - которое многих здесь смешило. Сейчас, после смерти императора, он стал ещё более рассеянным, чем раньше.
Только теперь Орлана поняла, что бросила Адальберто на растерзание Ордену. Впрочем, того слышно не было совсем, как будто побрезговал приглашением императрицы.
Луксор покачал головой и отодвинул штору, пропуская Орлану вперёд. С её появлением воцарилась тишина, только ветер шёптал в саду, и ветки бились о стекло. Ещё немного - совсем чуть-чуть дождей и холодного ветра с Сантарина, и обеденную залу перенесут в другую часть замка, а здесь... Здесь стеклянная стена с уютным видом в сад.
Здесь станет прохладно и уныло, когда засохнут лепестки цветов Хаоса.
– Мне жаль, что заставила вас ждать.
– Орлана заняла своё - теперь уже своё - место во главе стола. По правую руку от неё сел Луксор и как будто впал в прострацию, уткнувшись лбом в сцепленные пальцы. Ей нужно было произнести торжественную речь, но холодные и скользкие, как речная галька, слова никак не давались. Она кашлянула.
Орден всё же пришёл, и вместе с ним пришла Вера. Орлана не позволяла себе прямого взгляда, но чувствовала, что каждый из них напряжён не меньше её самой. Пальцы Веры сжимали уголок прозрачного платка, накинутого на волосы, и Орлана почти ощущала её боль в подушечках пальцев.
– Благодарю, что разделили со мной этот вечер и...
– Ей вдруг не хватило воздуха. В зале было так душно, что захотелось открыть окна в дождь. Орлана потёрла пальцами висок: под маской стекали капли пота.
– ...И почтили память моего отца. Этой ночью его душа уйдёт в мир Ничто, молитвами Вселенскому Разуму и нашей печалью мы проводим её.
Она осторожно положила руки на стол, на котором уже появились приборы. Орлана ничего не ела с самого утра - так было положено по ритуалу. Но сейчас, когда солнце уже почти скрылось за поросшими лесом холмами, ей предстоял ужин. Она без радости думала об этом.
Тёмно-малиновые ломтики, политые сверху прозрачным сиропом, - всего лишь плоды мёртвых - жуа, как их называли в мире магов, не вызывали у неё аппетита. Сегодня на ужин были только они. Почти безвкусные, несмотря на страшное название.
– Как прошла встреча с Ольвэ?
– тихо спросил Адальберто. Тихо, потому что во время поминального ужина полагалось молчать.
Вопрос о многострадальном правителе Тарамна задавался уже не в первый раз. Вчера вечером Адальберто заинтересовался политикой, когда ближе к полночи Орлана нашла его на летней веранде.
– Быстро.
– Вчера Орлана ответила что-то другое, но сейчас это никого не волновало.
– Я рассказала ему, что не собираюсь разбирать Манталат на запчасти, на том и сошлись.
– Будь с ним осторожнее, этот маг себе на уме.
Адальберто старался вести себя так, будто ничего не произошло, чтобы поддержать её. Одно только предупреждение о коварстве Ольвэ Орлана слышала уже в третий раз. С усилием проглатывая кусок, она кивнула.
На самом деле она ждала вечерней встречи с болезненным желанием увидеть Ордена ещё раз, ведь за два с половиной года она о своём дяде ничего не слышала - и принимала это за хороший знак. Орлана подняла взгляд, устав скрываться.