Императрица Ольга
Шрифт:
Естественно, сразу после такого сообщения были отправлены радиограммы Наместнику Алексееву в Порт-Артур, а также царю Николаю и каперангу Иванову в Царское Село. Вообще-то телеграфировать в Петербург большой потребности не имелось, все полномочия по ведению подобных переговоров у Александра Михайловича уже были в наличии, но Павел Павлович Одинцов счел необходимым сообщить изнемогающему от нетерпения императору Николаю, что дембель уже близко, осталось совсем немного. Наместника же Алексеева проинформировали из простой вежливости и без излишних подробностей – слишком много вокруг него крутилось шпионов разных сопредельных держав, больше чем блох на бродячей барбоске.
После отправки
Разговор начал Великий князь Александр Михайлович. Он обвел присутствующих внимательным взглядом и заговорил:
– Итак, господа, свершилось. Война, которую Японская Империя вероломно начала внезапным нападением на русские корабли в Чемульпо и Порт-Артуре, победоносно выиграна и на суше и на море, и теперь побежденный супостат просит у нас мира. Мы, честно говоря, рады, что все так обернулось, хотя и ожидалось, что для того, чтобы японский микадо взмолился о мире, потребуется еще несколько десантных операций против островных владений Японии и перенос боевых действий на территорию островов Метрополии…
– Вы, Александр Михайлович, – ответил господин Одинцов, – не забывайте, что японский император – это не фарфоровая кукла у вас на каминной полке, а один из умнейших мировых политиков на сегодняшний день. Можно сказать, что это японский Петр Великий, за уши вытащивший свою страну из феодализма, для чего ему пришлось выиграть гражданскую войну и основательно нагнуть собственную элиту. Думаю, что он все уже просчитал и пришел к выводу, что продолжение этой войны принесет его стране одни потери и ухудшение условий будущего мирного договора. При таких обстоятельствах войну стараются закончить как можно скорее, ибо никаких надежд на ее выигрыш не остается.
– Павел Павлович, – добавил каперанг Карпенко, – думаю, что одной из причин, которая подвигла нашего японского оппонента на такое показное миролюбие, стало уничтожение находящейся в этих водах британской эскадры и совершенно невнятная реакция британцев на это событие. Джентльмены и хотели бы побушевать, защищая свое право на морской разбой, да только опасаются, что их не так поймут прочие мировые игроки, опасающиеся стать следующими жертвами британских авантюр – всякие там французы, голландцы и германцы. Мало ли у кого на отдаленных островах заваляется что-нибудь вкусненькое, позарез нужное британским джентльменам. Формирование военно-политической коалиции вокруг Российской империи – дело, конечно, маловероятное, но в случае излишней британской настырности вполне возможное. Вот и японский император тоже видит, что единственный союзник, к которому он мог обратиться за помощью, тоже поджал хвост. Вы, Павел Павлович, правильно сказали, что Муцухито умный человек и не будет испытывать судьбу, когда у него на руках ничего не значащий мусор, а у оппонента целое каре тузов.
– Бинго, Сергей Сергеевич! – воскликнул Великий князь Александр
– Скажите, Александр Михайлович, – с некоторой ленцой произнес полковник Новиков, – а восемнадцать лет назад в Нагасаки свою японскую, так сказать, «жену» вы тоже называли макакой, или все же у вас для нее было человеческое имя?
Великий князь хотел было вспылить, но на него крайне неодобрительно глянула Великая княгиня Ольга, да и господин Одинцов тоже поддержал своего коллегу-попаданца.
– Александр Владимирович совершенно прав, – жестким тоном произнес он, – пренебрежительное отношение к оппоненту никого еще не доводило до добра, так что давайте даже в мыслях будем избегать подобных выражений. Помнится, в самом начале войны эти самые макаки так вздули некоторых коекаков, что только белые брызги во все стороны полетели. А прежде ведь тоже были такие настроения, что, мол, шапками закидаем, никого в живых не оставим. А вышло то, что вышло. Позор и поношение седин. Кстати, поступили сведения и о вашей бывшей японской «жене». Самой ее, через восемнадцать-то лет, в живых уже нет, но осталась дочь Юкико, семнадцати лет от роду. И вот теперь готовьтесь. Люди маркиза Ито нашли это девушку, выкупили ее у семьи ее матери, и теперь он сам везет вам ее в подарок вместе с мирными предложениями. Как-никак в ней ваша кровь, вам и решать ее судьбу, хоть вы и не были венчаны с ее матерью. Но Господь читает прямо в сердцах, и что вы Ему ответите, если он спросит вас: «Сын мой, а где дочь твоя Юкико?»
Александр Михайлович сначала покраснел, потом побледнел; он не знал, что сказать в ответ. Былое приключение молодости само нашло его через много-много лет… А может быть, дело и не в этом, а том, что Одинцов оказался стопроцентно прав, напомнив, к чему может привести пренебрежение к противнику или просто оппоненту. Затевать сейчас спор или пытаться что-то опровергнуть означало потерю лица в глазах присутствующих здесь пришельцев из будущего, будущей императрицы Ольги, а также уважаемого всеми адмирала Макарова, который смотрит сейчас на него, нахмурив седые кустистые брови. Да и что тут можно сказать… Погулял по молодости с фарфоровой красоткой – получи на руки плод той любви в экономичной японской упаковке. А если об этом еще узнает дражайшая Ксения – скандала в благородной семье не оберешься, хоть та история и случилась еще до того, как он женился на сестре нынешнего царя.
– Ладно, – хлопнул ладонью по столу Одинцов, – хватит на этом. Думаю, что для начала мы с Александром Владимировичем дадим вашей японской дочери цусимское гражданство и попросим Дарью Михайловну присмотреть за еще одной подопечной. И самое главное, мы попросим уважаемую Ольгу Александровну не распространяться перед сестрой Ксенией о том, что у вашего давнего приключения были такие серьезные последствия. А далее посмотрим. Захочет девочка стать русской, получить образование и быть чем-то большим, чем бессловесная приставка к своему мужу – мы это для нее сделаем. Не захочет – так и останется тем, кто она сейчас, это ей тоже никто не запретит.
– Да, Сандро, – подтвердила Великая княгиня Ольга, – я действительно не буду рассказывать об этой истории ни Ксении, ни кому-нибудь другому, и всем остальным тоже советую этого не делать. На этом, пожалуйста, давайте закончим этот разговор, ибо того что было нам уже не изменить…
– Да, действительно, – согласился Великий князь Александр Михайлович, – наверное, так будет лучше для всех. Просто для меня это все так неожиданно… Неверное, нужно будет попросить и господина Ито также не распространяться об этой истории.