Имперец. Том 1 и Том 2
Шрифт:
На той страничке были графики датчиков с самой инициации и немного после. Орлова уже однажды видела такое. Это было феноменально, очень перспективно и, к сожалению, быстро превратилось из триумфа в поминки.
Этого парня можно разогнать в космос, если делать все очень и очень быстро, наплевав на все рекомендации Минздрава, логику и инстинкты самосохранения.
И на клятву медика, и на клятву педагога.
Ольга потерла виски. Встала, прошлась по кабинету. Открыла верхний ящик стола, в котором лежал старый-старый портсигар с единственной папиросой внутри. Достала портсигар,
Женщина захлопнула портсигар, убрала его обратно и закрыла ящик стола.
Подошла к окну, выглянула во двор.
Сгущались сумерки и на территории уже начали загораться первые фонари. Если присмотреться, то сквозь пожелтевшую листву можно было рассмотреть полигон, на котором все еще кто-то упражнялся.
Она могла сделать вид, что ничего не видела. И никто и никогда бы не узнал об этом, потому что здесь нет такого человека, который бы мог схватить ее за руку в этом вопросе. А где есть — те никогда не столкнуться с этими бумагами.
Она бы могла сделать вид, да.
Но не стала.
Орлова отвернулась от окна, подняла со стола мобильник и, выбрав имя в списке контактов, ткнула в вызов. Абонент ответил почти сразу.
— Дима, мне нужно кое-что тебе показать, — произнесла Ольга. — Это на счет Мирного.
Императорский Московский Университет, Александр Мирный
— Вас где носило?! — накинулась на нас Василиса.
Это было даже забавно, учитывая разницу в росте: она стояла, уперев руки в бока, и очень грозно смотрела на нас обоих. Когда переводила взгляд с одного на другого, волосы, убранные в высокий хвост, нервно колыхались туда-сюда. Выглядело так, словно домашняя кошечка решила изобразить из себя дикого тигра и стояла, нервно дергая пушистым хвостом.
Очень умилительно, в общем.
Я сделал плавный шаг к девчонке и сцапал ее в объятия, одной рукой прижав к себе:
— Ты такая милая, когда сердишься.
Василиса сердито засопела и легонько стукнула меня кулачком по груди.
— Я серьезно! — сказала девушка, запрокинув голову и смотря на меня широко распахнутыми зелеными глазами.
— Я тоже совершенно серьезен.
Тонкая полоска голой кожи между спортивными штанами и топом жгла мою ладонь, хотелось закинуть девчонку на плечо и отволочь… Куда-нибудь, короче, отволочь.
— Я вам не мешаю? — совсем рядом раздался голос Разумовского.
Василиса вспыхнула, а я со вздохом выпустил девушку.
— Четыре круга бегом марш! — рявкнул тренер.
— Нам-то на кой? — искренне возмутился Новиков.
— Для профилактики, — Дмитрий Евгеньевич выразительно посмотрел на нас и добавил: — курения.
Цесаревич нервно дернул щекой, а я хмыкнул.
Ну да, бывших офицеров не бывает, а в стенах университета кто-то должен присматривать за неспокойным наследничком. На ректора, как я понимаю, надежды особо нет в этом вопросе — уж слишком ухоженный у него кабинет. Не удивлюсь, что ректор, продолжая старые добрые студенческие традиции, попустительствует революционно настроенной молодежи.
— Какого курения? — не поняла Василиса. — Мы же не курим!
— Не курим, — тут же кивнул Иван. — Курильня сломалась.
И мы с ним вдвоем заржали.
— Бегом, живо! — рявкнул тренер.
Пришлось бежать…
После бега Разумовский традиционно выдал Василисе набор упражнений начинающего атлета, Ивану — упражнение смешанной техники воды и льда, а на меня долго и задумчиво смотрел.
— Вообще по программе я должен тоже дать тебе смешанную технику, — произнес он, наконец, приняв решение. — Но учитывая, кхм, все, думаю, можно переходить к следующему этапу.
— Пар? — догадался я.
— Пар, — согласился тренер.
Разумовский отошел от меня на несколько шагов и создал шар воды, размером с мяч для тенниса. Водяная сфера красиво отражала солнечный свет, но спустя полминуты начала дрожать, пузыриться и… Парить.
— Самый простой способ перехода из одного состояния в другое, — произнес Разумовский, когда шар перед ним в одно мгновение лопнул, целиком обратившись в пар, чтобы тут же рассеяться на ветру. — Нагревание. При определенных условиях можно испарять и лед, конечно. Но практического применения почти нет, а магические энергозатраты несопоставимо большие. Итак, твое задание на сегодня — вскипятить шар воды до состояния пара. Справишься — можно будет открывать следующую стихию. Работай.
Работать было сложно. Четыре круга по полигону меня, конечно, сначала взбодрили, но потом пришел ожидаемый откат. Слишком насыщенная жизнь у меня последнее время, и даже молодому организму требуется перекур от таких веселых приключений. Поэтому вместо того, чтобы кипятиться, водяной шар у меня взрывался, раз за разом окатывая холодной водой.
Иван смотрел на меня с любопытством, Василиса — с сочувствием, а Разумовский — с недовольством.
— Нагревание, Мирный. Нагревание, а не деление на части.
Я испытывал некоторое раздражение, но в основном не от того, что техника не получается, а от того, что мокрая казенная рубашка липнет к телу. Учитывая сентябрь на дворе, ощущения были ниже среднего.
В общем, к концу тренировки я был весь мокрый, злой и замерз, как цуцик.
— Мда, — прокомментировал Разумовский результат занятия, — переоценил я тебя, прямо скажем.
Хотелось отправить тренера с его ожиданиями по общеизвестному адресу, но ругань требовала сил, а я сейчас был сосредоточен в основном на том, чтобы зубы не начали стучать.
— Мирный, ну это же элементарное упражнение, — продолжал тренер, — ну ты что, чайник никогда в жизни не видел?
Я прикрыл глаза, каждой клеточкой кожи ощущая тяжелую, холодную ткань. Чайник у меня перед глазами не возникал, зато возник отцовский дом, где рядом с баней были натянуты веревки для белья. Мать бухтела, что их натянули слишком высоко, и кто натягивал — тот пусть и вешает, задорно лаял алабай, от бани по-черному пахло дымком. Простыни в цветочек весело трепыхались на ветру, хлопая краями, точно птицы крыльями, и под летним солнышком вода с них испарялась.