Имперец. Том 3
Шрифт:
Это было правильно, но в то же время отвратительно унизительно: стоять в центре парней, которые сейчас полягут за тебя. А ты — ты стой тут за их спинами и пытайся выжить. Потому что, если ты не выживешь, начнется такая борьба за престол, что Смутное время покажется легкой прогулкой.
БТРы шли, обвешанные на носу блокираторами. Умно, особенно если у тебя в комплекте одаренный, которого нельзя глушить. Благодаря такой хитрости враги просто создали щит, который ребятам Лютого не пробить магией.
Иван злился. Злился не потому,
Первое, чем он озаботится, когда вернется, — это будет поиск той суки, что сдала своих бойцов. Он найдет, найдет этого милого родственничка и вынет у него хребет через глотку.
— Охренеть… — выдохнул один из бойцов рядом, и цесаревич повернулся на звук.
Мирный стоял чуть в стороне, не успев шагнуть в защитный круг, и от него исходило тепло. Нет, не тепло, а жар. Такой жар, словно Иван находился рядом с доменной печью. Александр стоял, широко распахнув глаза, но почему-то цесаревич не был уверен, что парень видит мир вокруг.
Казалось, что Мирный стал как будто чуть выше, чуть шире в плечах. Чуть старше, да. Как будто в одно мгновение парень постарел лет на пятьдесят. Но Иван моргнул, и видение исчезло, а Мирный сжал кулаки.
По дороге разошлась волна жара, и в следующее мгновение на БТРы обрушился огонь. Такой огонь, словно работал целый расчет артиллерии. Земля вздрагивала от каждого попадания. Магия была настолько сильной, что никакие блокираторы не спасли технику противника.
Да и противника, в общем-то, тоже не спасли.
БТРы разметало, словно они были картонными, игрушечными. А Мирный все палил и палил, словно бы не мог остановиться, вкатывая в землю ошметки уже испаряющегося от жара металла.
Лишь спустя несколько минут парень выдохся и, прикрыв глаза, жестко усмехнулся. И Ивану как будто бы показалось, что Александр пробормотал:
— Добро пожаловать в Кандагар, суки.
Склад на территории Речи Посполитой, Алексей Ермаков
Последнее, чего бы хотел Алексей в польском вояже, так это оказаться в паре с Меншиковым.
Впрочем, чего еще ждать от Нарышкина — тот не упустит возможности наладить контакты, даже чужими руками. Да и работали они уже однажды с Максимом. Спонтанно, правда, но все равно вышло неплохо.
Их подразделение, как это бывает в анекдотах, списанных с реальной жизни, просто шло по полю и просто в поле нашло склад. Склад с вооруженными до зубов бойцами. Защищались поляки так ожесточенно, что в какой-то момент Ермаков даже подумал, что это склад с наличкой.
Но, увы, никаких денег внутри не было. Зато нашлось кое-что поинтереснее.
— Это что, наша форма? — обалдело спросил один из бойцов, вскрыв какой-то короб.
— Рогов, мать твою, тебе кто разрешил что-то руками трогать! — рявкнул командир,
Собственно, все прочие стоящие рядом тоже знатно обалдели — поляки защищали склад с русской военной формой? Что? Это точно не анекдот?
— Так, новая задача, — сориентировался командир. — Включаем голову, достаем глаза из жопы и ищем, на кой хрен полякам наши шмотки, кроме как топить печку зимой.
Бойцы по двое разошлись по территории немаленького такого склада. Алексей, пользуясь случаем, решил заговорить со своим внезапным товарищем:
— Твои предположения?
Меншиков ответил не сразу. Он пинком открыл один короб, другой, третий.
— Надеешься найти что-то интересное? — когда парень не ответил, задал новый вопрос Ермаков.
— Смотрю, какая форма, — ответил Максим.
— И какая? — не понял Алексей.
— Ношенная.
Парни прошлись вдоль стены и поднялись на лестнице на второй этаж. Это было что-то навроде собачьей будки, прибитой к потолку — ноль практического применения, хороший вид и форменный срач. Столы, заваленные заветренной жратвой, какое-то барахло неизвестного назначения, бесполезная мелочь, типа поломанного канцелярского ножа, и прочий хлам.
— Ты думаешь о том же, о чем думаю я? — произнес Меншиков, обходя помещение по периметру.
— Возможно, — ответил Алексей, пересекая комнату по диагонали. — Стены или пол?
— Стены, — сказал Максим.
— А я вот все же думаю, что пол, — возразил Ермаков.
И оба принялись простукивать помещение.
Собственно, оба оказались правы — один нашел бумаги, второй — флешку.
— Шпрехен зе дойч? — Ермаков показал свою находку Меншикову.
— Не шпрехен, но читать могу, — отозвался парень, заглядывая в бумаги.
А чем больше смотрел, тем больше хмурился.
— Только не говори мне, что они тут планировали устроить учения с нашими в нашей же форме, — мрачно пошутил Алексей.
— Не скажу, — покачал головой Меншиков. — Здесь что-то типа сценария нападения.
— На Россию?
— На Польшу.
— Что? — удивился Ермаков.
— И когда я говорю «сценарий», я имею в виду киношную постановку.
— Вырядиться в нашу форму и имитировать нападение на самих себя… — резюмировал Ермаков. — А смысл? Если только не…
Парень осекся, посмотрев на Меншикова. Тот продемонстрировал флешку и согласился:
— Если только не.
Москва, Императорский Московский Университет, Василиса Корсакова
С тех пор, как Александр буквально за несколько часов собрался и уехал отдавать долг Родине, прошло несколько дней. И все эти несколько дней Василиса с остервенением вгрызалась в работу и учебу. Она еще в жизни не забивала свое расписание так плотно, что некогда было лишний раз посмотреться в зеркало.