Имперец. Том 4
Шрифт:
Собственно, за приятным вычеркиванием имен из штатной книги боярина и застал Серов, имевший право входить без доклада.
— Скажи, что у тебя хорошие новости, — произнес Виктор Сергеевич, рассматривая чье-то резюме на вытянутой руке и размышляя, оставлять ли засланного казачка или нет.
— Ну не плохие — это точно, — усмехнулся Серов, кладя поверх разложенных на столе документов боярина папку. — Гвардия цесаревича нанесла, кхм, ряд визитов причастным к мятежу и побегу Виталия Романова.
— А, веселый отряд устроил
— Более чем, — произнес Серов, рассматривая скол на столешнице, оставленный пулей.
— Менять не буду, — ответил Виктор Сергеевич на невысказанный вопрос, листая документы.
— Будут говорить, что Нарышкин скупердяй, — заметил подчиненный. — Или что государь своим людям награды зажал, раз его ближник за пострелянной мебелью сидит.
— А ты сделай так, чтобы говорили, что я у вас рачительный хозяин, — не поднимая глаз от бумаг, велел боярин.
— А ты рачительный? — хмыкнул Серов.
Нарышкин провел ладонью по ребру стола, касаясь нескольких неровностей пальцами, и ответил:
— Это — чтобы помнить, — пояснил он. — И не расслабляться.
— Подарить тебе четки? Пустим слух, что из костей врагов государства, — предложил Серов.
— После генерального штаба меня и так за глаза называют имперским палачом, — сухо отозвался Нарышкин.
— Не самое плохое прозвище, — пожал плечами Серов. — По крайней мере, оно будет держать в тонусе тех, кто колеблется в выборе стороны.
Боярин не ответил.
Легко убивать неизвестного врага. Тяжело тех, с кем через день сталкивался в коридорах Кремля или ужинал за соседними столиками ресторанов. С чьими женами твоя супруга ходила по магазинам, а дети росли вместе.
Черт бы побрал этого романовского урода с его больными амбициями! Паскуда едва не развязал гражданскую войну ради своей хотелки!
Нарышкин очень жалел, что ему не удалось пристрелить Виталия Романова, но очень рассчитывал, что такой шанс ему еще выпадет. В конце концов, земля круглая, и далеко этой паршивой овце не убежать.
— Есть вопросы по отчету? — спросил Серов, когда молчание затянулось.
— Да какие тут могут быть вопросы. Пацан отработал чисто, красиво, принес нам всех нужных людей на блюдечке с золотой каемочкой. Всю работу за вас сделал, — усмехнулся Нарышкин.
— Должен заметить, что он шел по границе законности. Мы себе такое удовольствие позволить не можем, — покачал головой Серов.
— Это пока Его Величество на ноги не встал, — усмехнулся Виталий Сергеевич. — А как встанет, сразу напомнит всем, что такое абсолютная монархия и чем чревато пытаться ее укусить.
Боярин сложил документы, принесенные Серовым, обратно в папку, поднялся на ноги, заметил на столе резюме, рассматриваемое до того, как его прервали, помедлил пару секунд и переложил в стопку тех, кого не трогают.
Врагов нужно держать близко. Желательно прямо с прямым каналом передачи информации.
Москва, бар «Милая, я на совещании», Максим Меншиков
Это был новый бар, открытый одним из представителей младших ветвей рода Меншиковых, и заведение требовалось поддержать. Время оказалось выбрано не очень удачное — всем было как-то неловко пьянствовать после мятежа и уличных боев. Но с другой стороны, жизнь не останавливалась, и всем хотелось побыстрее забыть о произошедшем.
Хотя предприниматели уже начали активно осваивать рекламу в нашумевшей социальной сети «В Курсе», но старое доброе сарафанное радио работало надежнее. Так что Максим решил убить трех зайцев одним выстрелом: показать бар мотам с деньгами, помочь родственнику и заодно сделать внушение своим единомышленникам.
Народ подтягивался довольно бодро, никто не хотел опоздать на встречу с лидером фракции. Тем более что слухи и сплетни об участии Меншикова-младшего в уличных боях уже обросли какими-то фантастическими подробностями. Собиравшиеся не знали, по какому поводу конкретно будет встреча. Но предполагали, что Максим расскажет пару баек и втайне надеялись, что среди них будет обязательна одна про то, какой Ермаков криворукий дурак.
Когда все сделали заказ и уже начали потягивать первую выпивку, Максим взял слово.
— Все уже слышали, что потешный отряд провел серию арестов?
Просвещенная молодежь возмущенно забурлила. Все слышали и все негодовали! Как это так — какой-то плебс без знаков отличия врывался на частную территорию и устраивал там разнос! Наверняка это все результат неуверенности императора в своей власти. Оттого-то гайки и закручивают! Сегодня к тем пришли, а завтра к присутствующим явятся! Отнимут все нажитое непосильным трудом, а то, может, и жизни лишат, и никакой на них управы не будет! Эти безродные с молчаливого одобрения правящей династии совсем распоясаются, уж будьте уверены…
Обсуждение за столом искрило четверть часа. Меншиков-младший молчал, потягивал свой бокал и наблюдал за говорившими. Слушал, запоминал. Делал выводы.
А когда диалог начал перерастать в помесь ругани и истерики, юноша поднял руку, призывая к тишине. Не сразу, но гости успокоились. Точнее, не успокоились — многие все еще надували щеки от гнева, желая оставить последнее слово за собой, — но были готовы закрыть рты и слушать.
— Так вот, — продолжил Максим, словно не было этого затяжного переливания из пустого в порожнее с умным видом и горящими от возмущения глазами. — Серия арестов аристократов, а иногда и просто богатых людей, связанных с недавно случившимся мятежом. Это семьи, чьи представители так или иначе приложили руку к беспорядкам на наших улицах, к гибели наших людей…