Имперец. Земли Итреи
Шрифт:
Печально то, что я надеялся получить интересный урок оживления и восстановления старой печати Указа, но ничего такого не мог найти в этой комнате.
Выхода нет. Значит, сегодня будет повторение старого урока — смена владельца обычной печати, действующей.
Но это всё очень и очень странно. Это комната старейшины секты. Кто же мог наложить здесь Указ, тем более такой Указ, трёхцветный? Гость из старшей секты? Не иначе. Значит, это будет урок от гостя из старшей секты. Заранее благодарен ему за него. Очень печально было бы, не найди
— Скажу больше, дедушка, я стала чемпионом Сбора Трав. Первым за двадцать с лишним лет. Даже твой приятель Кавий обалдел.
— Да быть того не может.
Фатия поникла, голос её задрожал:
— Всё-таки дедушка не верит в меня. Думает, что я его обманываю, но разве я бы посмела?
Старик явно смутился, это было слышно по его голосу:
— Да нет, ну что ты говоришь, Фатия? И не смей тут нюниться. Тебе не пять лет и на меня это уже не действует. Фатия, — он насмешливо протянул. — Фа-атия-я! Вот так-то лучше. А ну, рассказывай. Ты отыскала одну из скрытых долин?
— Ха! Кое-кто тоже так подумал, но нет, дедушка. Такой удачи мне не выпало.
Старик хохотнул:
— Жаль. Жаль, мне на Хребет Трав вход закрыт, сколько тут живу, столько хочу проверить, действительно ли такие места там существуют.
— Отец ведь не нашёл ничего. И дядя не нашёл.
— Зато двадцать лет назад другие, возможно, нашли. Но как справилась ты?
Фатия счастливо заявила:
— О-о-о, дедушка, мне тебе столько нужно рассказать! Для начала за пять дней до Сбора объявился Вор Трав.
— К-хм, ловкач, что сумел заступить за барьер? Надеюсь, у тебя хватило ума даже не пытаться с ним связываться?
Фатия повторила покашливание старика:
— К-хм, дедушка, прости, но я переоценила свои силы.
Печать моего урока дрогнула, сдвинулась.
— Вот же неразумное дитя! Там, где резвятся выходцы из старших сект, тебе делать нечего!
— Дедушка, не гневайся, но я не сразу и сообразила, откуда может быть такой наглец. И ты только что сам говорил, будто я выросла. Меня уже нельзя так наказывать, дедушка. Дедушка! Я уже взрослая! Я пожалуюсь отцу!
— Взрослая... — печать дрогнула и вернулась на место. — Ладно. Не буду наказывать, рассказывай давай.
— Вор Трав почти две недели заставлял всех гоняться за ним, а ещё собирал травы со всех, кто сделал такую глупость.
— Травы? — голос старика сочился неверием. — Зачем ученику старшей секты наши травы?
— Но ведь пригодились, дедушка. Как бы я без них победила?
— Так вот, оно что, — протянул старик. — Но, похоже, я рано пообещал не наказывать тебя. Что же ты пообещала ему за травы? Надеюсь, не попыталась применить все те глупые советы, что однажды давала тебе старая карга?
— Дедушка, ничего ещё Ульмания не старая.
— Я, значит, дедушка, а она просто Ульмания? Вот это я дожился на старости лет.
— Дедушка, и ты не старый. Вы рядом отлично смотритесь.
— Так! Мелкая и противная девчонка, имей совесть и не переходи границы. Я сам разберусь, с кем я хорошо смотрюсь, а с кем нет. А ты лучше переживай о своей заднице, которая всё ближе к ремню, вздумала мне тут указывать.
— Всё, дедушка, не буду. Не буду, прости меня.
Даже я, пробывший с ней не так долго, отчётливо ощущал в её словах смех и обман. Не думаю, что старик не понимал, чего стоят её обещания. Тем более что она тут же сменила тон, словно ничего и не произошло:
— А хочешь, я расскажу тебе ещё одну хорошую новость, дедушка?
Старик буркнул:
— Во времена моей молодости, каждый раз, когда внешний старейшина заводил речь про хорошую новость, за ней следовало две плохих. У тебя тоже так будет?
— Нет, дедушка, у меня только хорошие.
— Так не бывает, — насмешливо возразил старик. — Но давай попробуй меня переубедить.
— Я немного пощипала жуков на Хребте, отобрала у всех, кто мне встретился, травы.
— Аха-ха-ха! И впрямь — хорошая новость. Видишь, как хорошо иметь друзей? Вот и моей внучке пригодилась помощь Кавия. Не забудь его поблагодарить за убежище в следующем году.
— М-м-м, дедушка, я отказалась от убежища, лишь воспользовалась потайным выходом из города. А ещё он сделал всё так, чтобы Жуки пошли за мной.
Я невольно покачал головой. Оказывается, она не понадеялась на случай и внимательность Молака, а сделала так, чтобы он нас нашёл. Впрочем, можно ли ей верить сейчас? Она лишь перед лицом деда выворачивает факты в свою пользу, чтобы выглядеть более умной и самостоятельной.
Видимо, старик тоже что-то заподозрил, потому что тон его не предвещал ничего хорошего:
— Та-а-ак.
Фатия лишь заметила:
— Дедушка, хватит мне уже грозить наказанием. Я и правда выросла.
— Да вижу уже, что выросла. Осталось понять, поумнела ли ты. Сколько людей потеряла?
В наступившей тишине было отчётливо слышно, как Фатия сглотнула, перед тем как ответить:
— Ну, учитывая схватку на Хребте...
Голос старика мог бы резать:
— Сколько?
— Всех.
Печать моего урока снова дрогнула. Да сколько можно? Мне и так приходится очень тяжело.
— Стой-стой-стой! Дедушка, стой!
Печать замерла. Так-то лучше. У меня вообще ощущение, что я снова встретил того сморщенного старикашку — старейшину Тысячеглазых. Я уже истратил половину запасённых Указов, в которых собирал силу для сегодняшнего дня, но результата ещё нет. Эта дарсова печать урока словно не замечает моих усилий. Такое ощущение, что эту печать наложил мастер этапа Повелителя Стихии, не меньше.
Что он забыл в такой глуши?
Тяжесть на плечах снова стала невыносимой, и я поспешил развеять очередной свой запасной Указ, забирая из него энергию. Осталось три запасных печати. Я-то наивный думал, что мне хватит ещё и на...