Империя Хаоса
Шрифт:
– Боюсь, путь к такому доверию нелегкий.
– Но его надо пройти.
– Вы уверяете меня, что готовы вступить в борьбу с претендентом ради того, чтобы вновь не стать рабами?
– Конечно, хотя есть и иные пути.
– Это похоже на угрозу.
– Да. Я провел переговоры с маронами [17] и с некоторыми индейскими племенами, которые думают точно так же. Я и их могу привести в ряды наших сторонников, или же я могу направить их против тех, кому здесь достанется победа. Тич дал нам свободу, мистер
17
Марон – беглый раб негр.
Франклин кивнул. Эта вторая, более тонкая угроза не ускользнула от его внимания.
– Я подумаю, что здесь можно сделать. Пока это все, что я могу вам обещать. Есть какие-то еще условия?
– В других колониях, особенно в маркграфстве, рабство до сих пор сохранилось. Среди рабов есть наши родственники. Мы должны их освободить.
– Но в других колониях действуют свои законы. Насколько вам известно, у меня нет голоса в их правительствах.
Накасо усмехнулся:
– Когда начнется война, я думаю, у Тайного союза, а значит, и у вас появятся возможности диктовать свои условия за пределами нашей колонии.
– Только в том случае, если мы победим. И вы переоцениваете значимость моей персоны. Я могу лишь заверить вас, что мои симпатии принадлежат всецело вам. Я испытываю отвращение к рабству и сделаю все, чтобы его отменить.
– Не слишком утешительное обещание.
– Было бы нечестно с моей стороны обещать большее. Вы только подумайте, сэр, если то, что вы говорите, правда и здесь должна вспыхнуть война – и, да поможет нам Бог, это нам еще предстоит увидеть, на нашей ли Он стороне, – и если в случае победы Тайный союз станет главенствующей силой, то и вы выиграете от того, что поддерживали нас. Разве не так?
Накасо задумчиво кивнул:
– Я должен обсудить все это с другими. Я не управляю всеми теми народами, что стоят за моей спиной.
– Прошу вас, сообщите мне потом о вашем решении. При нынешних обстоятельствах решение нужно принимать быстро. Если мне суждено начать игру, я должен знать, какие карты у меня на руках.
– В самое ближайшее время мы продолжим этот разговор. Благодарю за хорошую мадеру.
– Всегда рад буду видеть вас. Будьте осторожны, возвращаясь домой.
– Постараюсь.
Франклин проводил гостя до дверей, где они столкнулись с только что приехавшим Робертом. Роберт кивком приветствовал Накасо, негр ответил ему.
– Ну что, ты готов? – спросил Роберт Франклина, когда Накасо ушел.
– На все сто. Давай посмотрим, насколько силен наш враг.
– Через два часа начнет светать, – сказал Франклин. – Надо торопиться.
– Я этой хламиде не доверяю, а ты? – спросил Роберт, наблюдая, как Франклин с трудом облачался в тяжелый скафандр.
– Я его уже испытывал.
– Ага, и чуть не утонул, когда он дал течь. Давай я нырну. Лучше уж пусть моя никчемная персона кормит акул, нежели ко дну пойдет наш выдающийся ученый.
– Я хочу все увидеть собственными глазами. Не болтай, а помоги мне надеть шлем. И не забывай работать насосом куда тяжелее, чем разгуливать под водой.
Лодка закачалась, когда Роберт начал прилаживать круглый шлем к воротнику скафандра Франклина. Луна зашла, небо затянули тучи, единственным освещением были огни Чарльз Тауна в полумиле от них. С берега фонарь, прилаженный к их лодке, мог показаться бакеном, так что они не рисковали быть замеченными.
Закрепив шлем, Роберт тут же бросился к насосу. Франклин слышал шипение откачиваемого воздуха. Как только шипение стихло, он подошел к краю лодки, проверил, не перекрутились ли шланги и веревка, после чего перевалился за борт.
Он погружался медленно, шланг подачи воздуха и вытягивающая на поверхность веревка змеями тянулись за ним следом, постукивали по заплечному ранцу, заверяя, что они на месте. Пока его ноги мягко не опустились на грязное дно гавани, ему казалось, что он парит во сне. Он посчитал, что опустился примерно на пятьдесят футов. Прямо в ухо успокаивающе пыхтел насос.
Бенджамин медленно поворачивался, оглядываясь по сторонам, но ничего не заметил. Конечно же, он взял с собой алхимический фонарь, но открыть задвижку было бы верхом идиотизма, если верить тому, что сказал им Улер. Вместо фонаря он достал из ранца специальную стеклянную пластинку, поднес ее к окошечку шлема и снова начал поворачиваться.
Развернувшись наполовину, он замер.
Это был корабль размером с небольшого кита. Промахнись он футов на тридцать, опустился бы прямо на его палубу. И по форме корабль напоминал кита. Пластинка, как он надеялся, не обеспечивала хорошей видимости, поскольку она активизировала только те атомы света, которые сквозь нее проходили.
Повернувшись в другую сторону, он разглядел еще один корабль и еще. Казалось, они были сделаны из какого-то металла. Окон он не заметил, но, естественно, у тех, кто внутри, была возможность видеть даже в темноте. Неожиданно по его телу пробежала дрожь, чудилось, будто он оказался среди стаи спящих акул. Что, если они сейчас проснутся?
Франклин засунул пластинку в ранец и осторожно дернул веревку. В следующее мгновение он почувствовал натяжение и стал медленно подниматься. Мрак давил, и, чтобы не поддаться панике, он начал считать.
Когда Франклин, наконец, вынырнул и увидел над головой бледные точки звезд, он готов был завопить от радости. Но вместо этого он, насколько мог поспешно, забрался в лодку.
Во время подъема его начало подташнивать и в теле вспышками возникали судороги, причинявшие боль. Такое с ним случалось и раньше, но в меньшей степени. Значит, сегодня он опустился на большую глубину. Не является ли такое состояние проявлением болезни? Надо будет исследовать это.
Подавляя неприятные ощущения, Франклин снял шлем, высвободился из скафандра и оделся. Роберт тем временем бесшумно греб к берегу. Франклин устало лег на спину и начал рассказывать Роберту, что он увидел на дне гавани.