Империя Хаоса
Шрифт:
– Tlanuwa! Tlanuwa!
Возможно, они уже видели раньше нечто подобное, хотя он не был в этом полностью уверен. Скорее всего, это было какое-то новое изобретение московитов. Улер предупреждал о появившихся у них новых летательных аппаратах.
Франклин видел, как в летящий объект ударились пули, в следующее мгновение объект пролетел у него над головой. Взору Франклина предстали четыре ножки, как у самого обычного стола. От нелепости картины он едва не рассмеялся, казалось, над ним летит плохо сколоченный ломберный стол. Он также
Отовсюду слышалась пальба, но объект перелетел через частокол и завис над изумленным отрядом Оглторпа. Они из-за частокола не видели взрыва, но слышали его звук.
– Осторожно! – закричал им Франклин.
Но Оглторп крикнул что-то, и его люди остались стоять в боевом порядке, воздерживаясь от стрельбы.
Tlanuwa не оценила их миролюбия. Франклин увидел, как из отверстия в центре летательного аппарата что-то выпало. Ему бы очень хотелось посмотреть на этот странный объект сверху: есть ли там люди, или это новый образец talos – некий механизм, позволяющий нематериальным malakim действовать в материальном мире.
Для многих воинов Оглторпа ответ на этот вопрос навсегда остался ненайденным: они погибли в выплеснувшемся на них сгустке пламени. Оставшиеся в живых, сломав боевой порядок, начали отступать, у многих хватило духа отстреливаться.
– Чертовы болваны! – закричал Нейрн. – Хватить пялиться, стреляйте!
Не медля, он выстрелил из крафтпистоля. Неровная по краям лента флогистона развернулась, летя вверх, но, по всей видимости, не причинила вреда объекту. Тот пришел в движение, развернулся в воздухе, вновь напомнив огромную птицу, и направился в их сторону.
5
Ирина
Адриана отодвинула задвижку алхимического фонаря, но и в темноте без труда узнала человека по голосу.
– Здравствуй, Ирина, – сказала Адриана.
Жена Эркюля походила на алебастровое изваяние: кожа и волосы сияли чистейшей белизной. Глаза – темно-синие, в их глубокой синеве с трудом различались черные зрачки. Эркюль, когда стремился уязвить Адриану, утверждал, что Ирине несравнимо тяжелее, нежели ей, переносить страдания, ведь у его жены такая изящная талия и такие утонченные черты лица. Возможно, это и было правдой. Но несомненной правдой было то, что ее белизна действительно приковывала взгляд и часто удерживала его надолго.
Но сейчас вниманием Адрианы завладел старинного вида пистолет, нацеленный ей прямо в сердце. Она слышала, как Ирина взвела курок, похоже, и запал уже вставлен. Из этого следовало, что Ирина знала, как пользоваться оружием.
– Не двигайся, – приказала Ирина. – Не пытайся даже пошевелить своей дьявольской рукой, не вздумай шептать заклинания.
– Почему я должна тебе повиноваться, если ты в любом случае решила убить меня?
– Да, я решила убить тебя. Но прежде я хочу услышать твое признание. Признание в том, что ты состоишь в любовной связи с моим мужем.
Адриана в неподдельном удивлении вздернула брови:
– Разве я должна в этом признаваться? Я думала, тебе и так все известно.
Пистолет в руках Ирины дрогнул, лицо на мгновение исказилось ненавистью, но она не утратила самообладания.
– Конечно, я знаю. И ты знаешь, что я знаю. И весь двор в это посвящен. Но я хочу услышать, как ты скажешь мне это сейчас, глядя в глаза.
– Хорошо. Задолго до того, как ты вышла замуж за Эркюля, он был моим любовником. И после того как вы поженились, он продолжал согревать мое ложе. И я его не прогоняла.
В глазах Ирины блеснули слезы. Она моргнула, чтобы не заплакать.
– Спасибо за признание. А теперь отправляйся в ад.
Она нажала на курок. Порох воспламенился, и каюту сотряс оглушительный грохот. От дыма у Адрианы защипало глаза, в нос ударил едкий запах серы – действительно пахнуло адом, куда Ирина обещала ее отправить. Но боли Адриана не почувствовала, ощупала грудь – раны нет, из чего следовало, что она жива. Похоже, джинны с честью выполняют свои обязанности и надежно охраняют ее.
Сквозь дым, клубящийся в свете алхимического фонаря, она увидела, как Ирина сползала вниз, прислонившись спиной к переборке и держась рукой за бедро. Пистолет, уже ненужный, валялся на полу.
Адриана на секунду замялась в нерешительности, затем приблизилась к сопернице.
Ирина, увидев Адриану живой, закрыла глаза, словно от изнеможения. Она не сопротивлялась, когда Адриана подняла ее юбку: по белому чулку расплывалось темно-красное пятно. Пуля, отлетев от Адрианы, вернулась к той, которая хотела убить.
В этот момент дверь от удара чуть не сорвалась с петель. На пороге стояла Креси – со шпагой в руке, обнаженная, с распущенными огненно-рыжими волосами. Вмиг она оценила обстановку и тихо рассмеялась.
– Смирная девочка показала коготки, – произнесла она.
– Помолчи, Вероника. И ради бога, не щеголяй здесь голышом, нам лишнее внимание сейчас ни к чему.
– О да, – сказала Креси так, будто только сейчас поняла, что не одета. – Но ты же простишь мне, что я неусыпно думаю?..
– Да, Вероника, я благодарна тебя за неусыпную заботу обо мне.
– Я схожу, наброшу халат и вернусь, если ты считаешь, что здесь все в порядке.
– Здесь все в порядке, и тебе не нужно возвращаться. Но ты оказала бы мне услугу, если бы остановила всех желающих посмотреть, что тут произошло. Успокой их рассказом о случайном выстреле.
– Конечно, успокою. – Она чуть поклонилась и направилась к своей каюте, с шумом захлопнув за собой дверь.
Адриана сосредоточила свое внимание на ране Ирины. Крови было не так много, как ей показалось вначале. Ирину же не столько занимала ее рана, сколько сама Адриана. Ей явно было больно, но она старалась не кричать.