Империя Раздолья. Огненное сердце
Шрифт:
Жан кивнул.
– Нам бы лучше переночевать где. Восемь дней в дороге.
– Да без проблем ! Мажута, размести гостей с удобствами, - обратился староста к пожилой женщине. Мажута вскочила из-за стола и переваливающейся походкой потопала в сени.
– Ты уж не обессудь, гость дорогой, но домов свободных у нас нет. Погорельцы по соседям разбрелись, куда там теперь... Оставайся на ночлег у меня. Комнату отдельную выделю, и друзьям твоим место у печки на лавках найдём. А дружина твоя на сеновале отоспится. Чисто там... одеяла да шкуры есть.
– Я лучше со всеми, - ответил Жан.
Шодан таки налил в чарку воеводе
– Ты меня уважаешь? Хочу отблагодарить тебя. Орсеша-то у меня - единственная дочка. Не дал нам с Мажутой Родан детей больше. Теперь на внуков одна надежда...
– Староста испытующе посмотрел на изумлённого воеводу.
– Давай тогда выпьем за то, чтоб у твоей Орсеши был достойный муж!
– Вот это дело!
– обрадовался Шодан.
Жан чуть не подавился настойкой.
Староста всё-таки уговорил его спать в отдельной комнате. Лунь уже за полночь ушёл с какой-то хихикающей женщиной, Маверик без разговоров рухнул на лавку у печи. Усталость и хмель забирали своё . Жан поднялся в отведённую ему спальню - скромную, но просторную комнату с двуспальной кроватью. Не иначе как Шодан пожаловал свою. воевода разделся и забылся крепким сном в чистой, добротной постели, предварительно закрыв дверь на металлический крюк.
Ближе к утру в дверь робко постучали. Не дождавшись ответа, постучали снова. Потом раздался вздох и шорох. Жан проснулся, но лишь свесил руку с кровати, продолжая вслушиваться в шорох с закрытыми глазами. "Как не вовремя", - подумалось ему. Сон всё ещё пытался овладеть его сознанием, но происходящее говорило о том, что следует быть настороже. Вдруг за дверью послышались мягкие шаги и чей-то задавленный писк . А вот это уже интересно....
Маверик, спавший внизу у печки, проснулся, едва по его плечу случайно прошёлся подол юбки. Девушка, в темноте, на цыпочках, стараясь никого не разбудить, пугаясь собственной тени на стене, шла к лестнице. На втором этаже было две комнаты. И начальник охраны Лессканских принцев не знал, в какую именно идёт она. Но вот она в нерешительности остановилась перед дверью, где спал принц.
Ойтхоген последовал за ней. Он не сомневался в том, что его высочество разберётся и сам - таких ситуаций у них было превеликое множество. Просто хотел убедиться, что девица не задумала ничего дурного. Охранять воеводу - прямая обязанность Ойтхогена, и именно поэтому капитан никогда не пил на службе. Как и прошлым вечером. Девушка нерешительно постучалась. Затем ещё раз. Она так нервничала, что не заметила его приближения.
В её руке что-то блеснуло . Маверик в мановение ока оказался у нее за спиной, выхватил нож и зажал рот рукой:
– С ума сошла, девчонка?
Она сдавленно пискнула, пытаясь вырваться. Маверик приставил нож к её горлу.
– Сейчас же пойдём вниз, и ты мне подробно расскажешь, чем он заслужил вот это!
– он на секунду вскинул нож, тут же вернув его обратно к горлу .
Открылась дверь, и её проем практически целиком заполнил собой напряжённый воевода . Он был в одних штанах, босиком и с секирой наперевес.
– Мавер! Какого чёрта здесь происходит?
– Ваше Вы... Гхм...
– Маверик подавился обращением под напряжённым взглядом Жана.
– Она пыталась проникнуть в вашу комнату вот с этим ножом!
– Ты Орсеша?
– обратился воевода к покрасневшей девице. Та кивнула, заливаясь румянцем ещё больше.
Жан жестом велел Маверику её отпустить.
– И зачем же ты пришла?
Орсеша молчала, уставившись в пол. Красиво расшитая ночнушка, подчёркивающая все женские прелести, тёмные волосы, распущенные по плечам, испуганные карие глаза... В свете луны она действительно была хороша. Вот только разговаривать не желала.
– Зачем тебе нож?
– Опять молчание.
– Ты убить меня хотела?
– Нет!
– сдавленно вскрикнула девушка и уже шёпотом повторила: - Нет...
– Отец прислал или по своей воле пришла?
– Я.. Я... Можно я пойду?
– Её голос дрожал.
Орсеша сделала шаг к лестнице, второй...
– Стоять!
Она замерла.
– Орсеша, подойди, будь добра. Обещаю, мы просто поговорим.
Оружия в руках воеводы уже не было.
Дочка старосты недоверчиво покосилась на обезображенное лицо Маверика и на нож в его руке. Затем перевела взгляд на темноволосого воина. Жан понял, что политику стоит слегка сменить. Он не любил делать это ради выгоды, но что ещё оставалось? воевода небрежным жестом откинул рукой назад свои потрясающие, чёрные как смоль волосы, одновременно демонстрируя великолепное тело, обнажённое по пояс . Склонил голову набок и с ленивой полуулыбкой оглядел её из-под полуопущенных тёмных ресниц. Девушка едва дышала. Готова! Жан галантно протянул ей руку - коронный номер, после которого ещё ни одна женщина не была в состоянии здраво мыслить.
Орсеша, словно загипнотизированная, медленно двинулась к нему. Она уже не обращала внимания на ухмыляющегося Маверика, убравшего за спину нож . Похолодевшая от волнения женская ладошка легла в горячую и широкую ладонь Жана. воевода быстро стёр с лица улыбку и втянул девушку в комнату, закрыв за собой дверь. Как бы там ни было, он получит ответы на все вопросы, и прямо сейчас.
Она даже не успела испугаться. Орсеша стояла посередине комнаты и с замиранием сердца наблюдала, как к ней приближается этот восхитительный мужчина. Его серые глаза мерцали в свете луны, по телу скользили тени, подчёркивая каждый изгиб, каждый мускул. Такие широкие, мощные плечи и такой рост - он был просто скалой по сравнению с ней! И эта скала возвышалась теперь совсем рядом, заставляя едва не задохнуться от волнения и восхищения . Он убрал прядь её волос с нервно и часто вздымающейся груди, заправляя за изящное ушко.
– Что вы делаете?
– выдохнула она.
– Ты так и не сказала, зачем пришла, - шепнул он.
Её щёки вспыхнули пунцовым румянцем.
– А разве непонятно?
– она явно сделала над собой усилие, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Я могу понять, зачем девушка идёт ночью к мужчине, на которого нескромно смотрела весь вечер. Но почему с ножом?
– Вы закрылись... В внешней стороны замок можно разомкнуть только так...
– А тебе не приходило в голову, что закрытая дверь что-то значит?
– Приходила...
– И что же?
Личико девушки исказилось гримасой недовольства и отчаяния.
– Это допрос?
– Это вопрос. Неужели твоё желание было настолько сильным, что ты забыла о гордости и чести?
– Я вам не нравлюсь?
– Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. В глубине души его это восхитило. Сколько упрямства в этих поджатых губах, сколько гордости во взгляде, несмотря на страх и отчаяние!
– Я поражён твоей смелостью!
– Жан искренне улыбнулся.