Империя смотрящего
Шрифт:
— Не хочется думать. Может, посмотрим?
Захар махнул рукой:
— Чего там смотреть? Поехали!
Глава 33 НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ТЕБЕ К ЛИЦУ
Нельзя отбрасывать ни одну из версий, какой бы абсурдной она ни выглядела. Таково правило. А потому следовало побеседовать с генеральным. Маркелов всегда считал, что он очень хорошо знает Беляева. Но то, что он узнал о нем за последний месяц, свидетельствовало, что он не знал о генеральном даже сотой доли. Фигура Бориса Алексеевича была значительно масштабнее,
— Поздно ночью позвонили… Борис сказал мне, что придет через пятнадцать минут. Он вышел, однако он так и не вернулся. Я даже не знаю, что и думать.
— Вы только не волнуйтесь, — попытался успокоить женщину Маркелов. — Все будет хорошо. Он взрослый человек и знает, что делает.
— Но прежде чем куда-то выходить, он обычно связывался с охраной, а тут даже никого не предупредил. А ведь они были в гостевом домике!
— А он случайно не сказал, что за человек ему звонил?
— Сказал, — оживилась женщина. — Кажется, Егор Сидорович.
Внутри у Маркелова все похолодело.
— А может, Петр Сидорович?
— Да, да, Петр Сидорович, — радостно закивала женщина. — Так вы его знаете? Слава богу, — приложила она руки к груди, — а то ведь я начала беспокоиться всерьез. Это ведь связано с какой-то производственной необходимостью, так ведь?
Маркелову нравилась жена Беляева — тихое существо, очень напоминающее весеннюю птаху. Женщина совершенно не ведала о том, какими делами занимается ее супруг.
Захар постарался улыбнуться как можно беззаботнее:
— Да, это наш сотрудник. До свидания.
Маркелов вышел на улицу, он не знал, что делать. Похоже, что его работа пришла к своему завершению. А жаль, ведь только начал привыкать! Впрочем, оставался крохотный шанс. Мартынов набрал телефон Варяга.
— Покажи мне его, — сказал Варяг.
— Может, лучше его позвать? — предложил Тарантул.
— Не надо, хочу посмотреть сам, — сказал Варяг и вышел во двор.
— Вон он стоит… около вольера, — невольно крякнул от удивления Тарантул.
Мирон стоял у вольера и через решетку поглаживал по густой рыжеватой шерсти огромную кавказскую овчарку. Было заметно, что ласка псине нравится, и она слегка поскуливала от удовольствия. Варяг удивленно посмотрел на начальника охраны — странность заключалась в том, что собака обладала невероятно злобным нравом и прежде никого к себе не подпускала. Единственный человек, которого она признавала, был Тарантул — собственно, он ее и кормил. После полуночи собаку обычно выпускали из вольера, и она обходила по периметру здание, цепко оберегая покой
Теперь псина была безнадежно испорчена, если к ней подошел чужой человек, значит, история может повториться. Ее полагалось убить, впрочем, существовал еще один выход….
Будто устыдившись своего поступка, Мирон отошел от вольера и смущенно улыбнулся. Очевидно, он даже не подозревал, что своим поступком вынес собаке суровый приговор.
— Как тебе это удалось? — спросил Владислав.
— Я же «гамма»-волк, — просто ответил Мирон, — и должен понимать язык собак.
Владислав с Тарантулом переглянулись.
— Я не о том, — сказал Смотрящий, — как тебе удалось понять, что Петр Сидорович хочет убрать Беляева?
— Успел изучить его, ведь последние недели я следил за ним. Мог даже предвидеть его поступки. А когда увидел, что от его головы поднимается зеленоватый дымок, понял, что он замышляет убийство.
— Хм… Вот оно что. Никогда бы не подумал. И как же ты с ним справился?
Мирон пожал плечами:
— Неслышно подошел сзади и набросил на горло шнур. Придушил малость. А потом привез к вам.
— Понятно… Где этот Петр Сидорович? — повернулся Владислав к Тарантулу.
— В сарае, — кивнул начальник охраны в сторону бревенчатого строения.
— Пойдем, покажешь, — распорядился Варяг.
Вошли в сарай. Строение было по-деревенски добротным. Чувствовалось, что принадлежит оно крепкому хозяину. Внутри пахло сеном. С правой от входа стороны висел потертый хомут, с другой стороны — седло. Дом был сдан в аренду три месяца назад, но вряд ли кто из жильцов знал, что за постоялец будет проживать в этом доме.
В полумраке на лавке сидел плотный мужчина.
— Это и есть Петр Сидорович? — посмотрел Владислав на Тарантула.
— Он самый, — кивнул тот.
С минуту Варяг рассматривал незнакомца, словно хотел убедиться, действительно ли тот соответствует своей характеристике.
Помолчав, Варяг негромко спросил:
— Зачем ты хотел убить Беляева?
Скрестив руки на груди, мужчина отвернулся.
— Разговаривать не хочет. Может, попытаться как-то иначе? — предложил Тарантул. — И не таким упрямцам языки развязывали.
— Ничего, я попробую самостоятельно… Так ты из конторы?
Мужчина повернулся:
— Предположим.
— Ты знаешь, кто я такой?
Правый уголок рта Петра Сидоровича полез вверх:
— Разумеется. Ты — Варяг.
— Ты жить хочешь?
Мужчина судорожно сглотнул:
— Мои люди знают, что я здесь?
Варяг отрицательно покачал головой. Лицо его как будто бы даже исполнилось сочувствием:
— Не надейся… Для всех ты погиб. Причина твоей смерти такова: сначала тебя избили до неузнаваемости какие-то недоумки, а потом выбросили в Гребной канал. Труп опознали только по документам, которые были при тебе. Тебя уже похоронили два дня назад, так что для всех ты покойник. И от того, как пройдет наш разговор, будет зависеть твоя жизнь. А ты хорошо держишься, молодец. Чувствуется школа. Итак, я повторяю свой вопрос, зачем ты хотел убить Беляева?