Империя Солнца

Баллард Джеймс Грэм

Когда дороги начали сходиться, Джим заметил голую по пояс фигуру китайского бандита в черных брюках и с револьвером на поясе. Он стоял за кабиной и выкрикивал команды водителю-китайцу. Джим боялся этого бывшего офицера китайской марионеточной армии, чей железный кулак он до сих пор чувствовал каждой зашибленной косточкой на шее и на затылке. Спасло его только присутствие Бейси, но эта отсрочка смертного приговора могла оказаться весьма недолговременной. Капитан Сунг практически не обращал внимания на Бейси, да и вообще на кого-либо из входивших в банду европейцев, и Джим для него был чем-то вроде собаки, которую, при необходимости, можно в любой момент уработать насмерть. Через час после того, как он попал в руки бандитов, Джим уже полз между погребальными курганами к какой-то деревушке возле Хуньджяо: его выслали вперед, как высылают гончую, чтобы разнюхать, что к чему, и вызвать

на себя возможный огонь. Все еще наполовину оглушенный, капая кровью из носа на зажатый в руке номер «Ридерз дайджест», он лежал среди полусгнивших гробов и ждал, пока не затихла стрельба и бандиты не вернулись из деревни с велосипедами, мешками с рисом и скатанными в трубку постелями. Поняв, что истинным лидером банды является капитан Сунг, он попытался продемонстрировать китайцу, что может быть полезным. Но капитан Сунг не желал, чтобы Джим был у него на посылках. Война изменила китайцев — и деревенские, и бродяги-кули, и разбредшиеся кто куда солдаты из марионеточных армий смотрели на европейцев с выражением, которого Джим до войны в принципе за китайцами не замечал: как будто европейцы просто перестали существовать на свете — и это несмотря на то, что британцы помогли американцам разбить японцев.

На перекрестке грузовики остановились. Капитан Сунг выпрыгнул из «опеля» и подошел к «бьюику». Бейси как бы невзначай взял Джима под локоть. Бейси ничего не имел против смерти Джима, и только неумеренные его описания той добычи, которая дожидается бандитов на стадионе в Наньдао, как-то подогревали интерес к нему со стороны Бейси.

Закрутив целое торнадо из трех пылевых столбов, машины развернулись и поехали вдоль заброшенного канала. Примерно через полмили они остановились у каменного моста, за которым была покинутая жителями деревушка. Капитан Сунг и двое из его людей выбрались из грузовика, от «бьюика» к ним присоединились француз и кули с бамбуковой палкой. Австралийцы остались сидеть и пить рисовое вино на переднем сиденье, не обращая внимания на убогие деревенские лачуги. При обычном раскладе капитан Сунг подозвал бы Джима и отправил бы его побродить между домами, но в деревне явно никого не было, и столь же явно ее уже не один раз вычистили действующие в этом районе бандитские шайки.

— Мы поедем обратно в Шанхай, Бейси? — спросил Джим.

— Скоро, Джим, теперь уже скоро. Только сперва нам нужно забрать кое-какое снаряжение. Особенное снаряжение, Джим.

— Вы попрятали это снаряжение по деревням? Снаряжение для военной экономики?

— В самую точку. Это снаряжение оставило для нас в этих местах УСС [57] , когда я работал под прикрытием в контакте с гоминьдановцами. Ты же не хочешь, чтобы оно досталось коммунистам, а, Джим?

Они оба решили продолжить играть в эту игру. Джим посмотрел на заброшенную деревушку, единственная улица которой была разделена посередине открытой сточной канавой.

57

Управление Стратегических Служб, федеральное ведомство США, сформированное в 1942 году с целью сбора и анализа стратегической разведывательной информации. Просуществовало до 1945 года. С 1947 года все бывшие функции УСС были переданы созданному в соответствии с законом о национальной безопасности Центральному разведывательному управлению.

— Здесь, наверное, полным-полно коммунистов. А война кончилась, Бейси?

— Кончилась, Джим. Скажем даже так: она кончилась эффектнейшим образом.

— Бейси… — Ему в голову пришла давно знакомая мысль. — А следующая война эффектнейшим образом началась?

— Можно и так сказать, Джим. Я рад, что тоже помог тебе с новыми словами.

— Я еще стольких слов не знаю, Бейси. Я хочу вернуться в Шанхай. Если мне повезет, я, может быть, сегодня же найду там отца и мать.

— Шанхай? Сейчас это самое опасное место на свете, Джим. В Шанхае сейчас одним везением не обойдешься. Давай-ка лучше подождем, пока у Дамбы не отдаст швартовы американский военно-морской флот.

— А Дядя Сэм скоро прибудет в Шанхай, Бейси? Вместе со всеми своими братишками [58] и Джи-Ай Джо?

— Он будет тут как тут, Джим. И вместе с ним все Джи-Ай, сколько их только ни есть на всем Тихом океане…

Судя по тону, возможность воссоединиться с соотечественниками не слишком радовала Бейси. Джим уже задавал ему вопросы о том, как он сбежал из Лунхуа, но Бейси тут же начинал темнить и говорить недомолвками. Как обычно, все,

что с ним случилось в прошлом, в прошлом и исчезло и уже давно не представляло для него никакого интереса. Он остался все тем же маленьким жеманным человечком, который тщательно ухаживал за своими руками и не заботился ни о чем, что не могло принести выгоды в самой ближайшей перспективе. Его сила заключалась в том, что он никогда не позволял себе фантазировать, поскольку никогда и ничего не принимал как само собой разумеющееся, в отличие от доктора Рэнсома, который считал, что само собой разумеется очень многое. При этом доктор Рэнсом, вероятнее всего, умер во время последнего исхода из Лунхуа, а Бейси выжил. И вот теперь, впервые в жизни, греза о спрятанных на олимпийском стадионе сокровищах спустила предохранительную задвижку в хитром механизме безопасности по имени Бейси. А Джим усердно подкармливал бывшего стюарда видениями богатств, которых вполне достанет, чтобы вернуться в Соединенные Штаты и впредь ни в чем себе не отказывать. Он решил для себя, что Бейси в свое время, услышав по лагерному радио о неминуемой и близкой эвакуации лагеря в направлении мест для массового захоронения, просто-напросто подкупил ночную охрану с тем, чтобы та переправила его и дала ему возможность спрятаться в одном из складских помещений в Наньдао.

58

В оригинале разговорное американское словечко Gob — «морячок», «братишка».

Бейси полировал ногти, а Джим сидел с ним рядом и думал о том, что весь военный опыт по сути даже близко не затронул этого американца. Голод, страдания и смерть были всего лишь эпизодами из беспорядочного придорожного спектакля, на который взираешь из пассажирского окошка проезжающего мимо «бьюика», жестокого спектакля, вроде довоенных публичных казней через повешение в Шанхае, на которые ходили посмотреть сошедшие на берег в увольнительную британские и американские моряки. Он ничему не научился у войны, поскольку ничего от войны не ждал — совсем как те китайские крестьяне, которых он теперь грабил и убивал. Как говорил доктор Рэнсом, люди, которые ничего не ждут от жизни, — опасные люди. Пятистам миллионам китайцев, так или иначе, придется научиться ждать от жизни всего — всего на свете.

Бандиты расселись на мосту на корточках и принялись за рисовое вино, а Джим стал нянчить свой разбитый нос. Несмотря на годы голодного существования в лагерях, мало кто из бандитов давал себе труд есть сваленные в кузовах грузовиков консервы. Они сидели и пили вино на солнцепеке, каждый сам по себе, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами. Джим до сих пор почти никого из них не знал по имени. В сумерках, когда банда возвращалась на базу летающих лодок в Наньдао, они в большинстве своем разбредались вместе со своей долей дневной добычи по каким-то своим логовам в многоэтажках Старого города, а к утру снова собирались вместе, как фабричные рабочие. Джим спал в припаркованном на бетонном стапеле «бьюике», а Бейси и бородатый француз пили до самого утра в пилотской кают-компании.

Француз вернулся из деревни и нагнулся над окошком автомобиля, с той стороны, где сидел Бейси.

— Пусто — ни тебе дерьма собачьего.

— Уж эту-то радость они могли бы нам оставить, — в сердцах сказал Бейси. — И что это китайцы не возвращаются в свои деревни?

— А они в курсе, что война кончилась? — спросил Джим. — Ты бы объяснил им насчет конца войны, а, Бейси?

— Наверное, так и сделаю… Мы не можем валандаться тут до бесконечности, Джим. К Шанхаю идут большие люди — штук шесть разных гоминьдановских армий.

— И у вас может не получиться забрать ваше снаряжение?

— То-то и оно. Придется сейчас съездить в эту коммунистическую деревню. А потом я отвезу тебя к папке. И ты ему расскажешь, как я за тобой приглядывал всю войну и научил тебя массе новых слов.

— Ты ведь и правда присматривал за мной, Бейси.

— Н-да… — Бейси задумчиво посмотрел на Джима. — Оставайся-ка ты лучше с нами. Не слишком будет хорошо, если тебя в городе украдут.

— А там сейчас много тех, кто занимается киднэппингом, Бейси?

— И эти плюс к ним еще и коммунисты. Люди, которые не желают признавать, что война кончилась. Ты не забывай об этом, Джим.

— Хорошо. — Пытаясь отвлечь бывшего стюарда какой-нибудь более приятной темой, Джим спросил: — Бейси, а ты видел, как взорвалась атомная бомба? Я видел вспышку над Нагасаки со стадиона в Наньдао.

— Да что ты говоришь, сынок… — Бейси внимательно посмотрел на Джима, озадаченный тем, насколько спокойный тон у этого мальчика с вечно текущей из носа кровью. — Ты видел атомный взрыв?…