Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан
Шрифт:
Имеется больше оснований приписать народностям близким сарматам золотые пластины Западной Сибири, что в соответствии с недавними советскими раскопками, такими, как человеческие черепа, относящиеся к указанному периоду, обнаруженные в Оглакты около Минусинска, то есть гораздо глубже на восток, в Центральной Сибири не могут быть отнесены к тюрко-монгольским элементам, и могут считаться как принадлежащие народностям индоевропейского происхождения, связанным со скифами, сарматами и саками, (см. Талгрен, Оглакты, 1937, 71).
Прототюркские культуры Алтая
Центр металлургии в Минусинске, на верхнем Енисее, начиная примерно с V в., был местом нового вида деятельности. [38] По мнению Таллгрена, именно в тот период появились углубленные в земле могильные погребения, обрамленные каменными квадратами, что совпадает с так называемым периодом бронзы III, "наибольшим расцветом бронзы" по Мергарту (в 500-300 гг., или 200 г. до нашей эры). Данный период характеризуется обилием мотивов звериного стиля, в частности сюжетов с изображением оленя, лежащего, стоящего или устремившего свой взгляд назад, или мотива изогнутого животного, который, по мнению Таллгрена, идет из Южной России.
[38]См. Tallgren, Collection Tovostine des antiquitJs de Minoussinsk, Helsingfors, 1917. – Merhart, Bronzezeit am lenissei, Vienne 1926. – Teploukhov Essai de classification des anciennes civilisations metalliques de la region de Minoussinsk, Materialii po Ethnographi, IV, Leningrad, 1929.
Между 500-300 гг. датируется первое производство сибирских ножей и кинжалов
Тонкие, слегка изогнутые, с ручкой, имеющей зачастую форму грациозной оленьей головы, ножи Минусинска или Тагарской, были также распространены по всей Монголии вплоть до Ордоса времен хун-ну. К 300-200 гг. до новой эры, эпоха железа расцвела в Минусинске, где производили пики – топоры, сделанные частично из бронзы, частично из железа, размещенные в целой группе коллективных захоронений. Впрочем, Минусинск предоставил нам предметы, без всякого сомнения, как считает Мергарт, относящиеся к II-I вв. до новой эры в виде бронзовых орнаментальных пластин с изображением сцепившихся друг с другом быков или сцен схватки лошадей; на всех пластинах уши, лапы, хвосты, мышцы, волосяной покров животных представлены в форме "вогнутого клеверного листочка", где применялся способ, находящийся в прямой связи с сарматским искусством Южной России и Западной Сибири, и который, в свою очередь, как это считают многие археологи, из Минусинска проник в гуннское искусство Ордоса.
[39]Данные чаши – котелки цилиндрической формы, с прямыми и прямоугольными «ушками» находятся одновременно в музее Сернуччи (Миссия Вайа, регион Минусинска) и в музеях Будапешта. См. Zoltan Takacs. Francis Hot? Memorial Exhebition 1933. The Art of Greater Asia, p. 17 et 68.
Минусинск расположен на северном склоне Саянских гор. Далее на юго-западе, в Пазырыке, на северном склоне Алтая, неподалеку от истоков Оби и Катуни, экспедиция Грязнова обнаружила в 1929 г. захоронения, произведенные за сто лет до новой эры или немного раньше, в которых находились останки лошадей, «замаскированных под северных оленей" (что, между прочим, доказывает, что речь идет о народностях, которые вместо лошадей использовали северных оленей). [40] Эти лошадиные маски и их сбруя из кожи, дерева и золота украшены стилизованными сюжетами звериного стиля, с изображением скачущих галопом козлов и оленей, крылатого грифа, вцепившегося насмерть в козла, леопардов, нападающих на оленей и козлов, хищной птицы, восседающей на поверженном олене, петушиные бои. Все эти сюжеты еще близки к скифскому и даже греко-скифскому реализму звериного стиля без последующих орнаментальных усложнений. Строгая и упорядоченная стилизация придает изделиям потрясающий декоративный эффект. Еще в находках Пазырыка мы обнаруживаем бородатых маскаронов чисто греко-римского происхождения, созданных под влиянием, несомненно, греческого царства киммерийского Босфора. Те же греко-римские мас-кароны присущи в тот же период (II-I вв. до новой эры) находкам в Минусинске (в Трифоново, Батени, Беже, Кали, Знаменке и т.д). [41] Что касается алтайских предметов, они еще включают, кроме Пазырыка, курганы Шибе, Караколя и Ойротина, в целом восходящие, без сомнения, обычно к 1 веку до новой эры и принадлежащие сарматским народностям. Находки Шибе представляют тот же звериный стиль, с еще более строгой и близкой к реализму стилизацией. Использование китайского лака в Шибе, восходящего к 86-48 гг. до новой эры говорит нам о хронологии этого центра. [42]
[40]По жертвоприношениям лошадей у трупа предводителя в скифских захоронениях, Геродот, IV, 72. По северным оленям, Acad. Cult. Mater., fevr. 1931.
[41]По группе захоронений Пазырык, Шибе, Каганца и т.д. см. Griaznov, in American Journal of Archaeology, 1933, p.32 – Kiseleff, Fouilles de 1934 dans 1 Altai, trad. In Revuue des arts asiatiques, X, 4, 1937, p.206 – Laure Morgenstern, L'exposition dart iranien В LJningrad et les dJcouvertes de Pasyryk, ibid.,p. 199.
– L. Morgenstern, Esthetiques d'Orient et dOccident, Paris, Alcan 1937 (illustre).
– Joachim Werner, ESA, IX, 265. – По маскаронам Пазырыка, Salmony, Chinesische Schmuckform in Eurasien, ibid., 329.
– ESA, 1933, 249 (monnaies du Bosphore, III s. avant J-C. TrouvJes en Dzoungarie).
[42]Griaznov, in American Journal of Archaeology, 1933, p.32. Tallgren Oglakty, Eurasia septentrionalis Antiqua, XI, 1937, 69.
В первом веке новой эры культура Алтая была представлена находками кургана Катанды, деревянными предметами, на которых были изображены нападения медведей на оленей с вычурными ветвистыми рогами, и птичьими головами, а также бронзовыми пластинами и фрагментами тканей со стилизованными сюжетами звериного стиля, где изображения схватки с оленями напоминают гуннские сюжеты, которые мы обнаруживаем в то же время (второй год новой эры) в Ноян-Уле в Монголии. Также как Ноян-Ула представляет нам остатки греческой ткани, вероятно пришедшей из киммерийского Босфора, курган Тес, находящийся в пределах Минусинска, свидетельствует также, вплоть до периода Великих Нашествий, о греко-римском влиянии того же происхождения. Особенно это видно на примере серег, сделанных в понтийском стиле.
В течение двух первых веков новой эры мы наблюдаем, в Минусинском крае, расцвет переходной культуры, которую Теплухов назвал Таштикской культурой, и с которой связаны находки Б деревне Оглатки в 60 км к северу от Минусинска, и к северу от места слияния реки Туба и Енисея, находки, восходящие к периоду китайского шелка эпохи второй династии ханьцев, с прекрасными наскальными рисунками в зверином стиле.
Чуть позже эти очаги скифо-сарматского происхождения, встречающиеся в Алтае и Минусинске, кажется, исчезают или скорее видоизменяются, так как Минусинский край явился в VII веке новой эры местом, где производились бронзовые украшения, датированные по китайским монетам начала эпохи Тан. Видимо, страна была завоевана тюркскими племенами, предками киргизов, на которых указывают китайские историки в V веке. [43] По мнению Теплухова, замена киргизов на индоевропейскую аристократию, сарматского происхождения в Минусинске, возможно, имела место после III века новой эры. [44] Но, до того как исчезнуть, центры культур Минусинска, Пазырыка и Катанды сыграли значительную роль, способствуя передаче стилизованного звериного стиля, искусства степей гуннским народам Монголии и Ордоса.
[43]Может тогда произошло смешение народностей. Гардизи свидетельствует, что в то время у киргизов был светлый цвет лица и рыжие волосы. Впрочем, эти киргизы Енисея не были по происхождению тюркоговорящим народом (Radloff, Altturk. Inschriffen, p.425).
[44]Возможно, было бы, кстати, отнести к сарматскому искусству или, по крайней мере, спатаникам, произошедшим от сарматов, часть любопытных каменных наскальных рисунков, найденных в Сибири и далее до Монголии (в горах Оглакты в Кызылкае, в Сулеке у Минусинска, в Морозове в Урянгае, верхнем Енисее и, наконец, в Дюрбельджи и в Ильхалыке на Орхоне. Фрески Урен-хоя (Танну Ула) изображают эскизы оленей и медведей с необычайным реализмом, с линейным движением, присущим лучшим греко-скифским традициям (Бу-лук, Кедрала, Цагангол). С другой стороны, некоторые наскальные рисунки Су-лека, близ Минусинска, изображают всадников, которые, кажется, носили шлемы конической формы с луком и длинной пикой, и напоминают достаточно хорошо романо-сарматские фрески Керчи в Крыму. Явно, что в Сулеке обнаружили «рунические» надписи, что склоняет некоторых исследователей отнести эти рисунки к VII в. нашей эры. Cf Tallgren, Inner Asiatic and Siberian rocks pictures, Eurasia septentrionalis antiqua, VIII, 1933, 175-197. – Впрочем, Фетгиш показал связи последней культуры Минусинска VIII века нашей эры с протовенгерским искусством эпохи Лебедии. См. Nandor Fettich Die Reiternomaden kultur von Minussinsk, dans Metallkunst der Landnehmenden Ungarn, 1937, p.202.
Происхождение
В то время как кочевники иранского происхождения – скифы и сарматы занимали в южной части России, и, несомненно, также, в Тургае и в Западной Сибири, западную часть степной зоны, восточная часть находилась под властью тюрко-монгольских народов.
Доминирующая народность в среде тюрко-монголов в древности называлась китайцами хун-ну, название, приближенное к гуннам (хунни) и хуна, под которыми римляне и индусы в дальнейшем подразумевали тех же варваров. [45] Вероятно, что именно эти хун-ну (название отчетливо появляется в китайской историографии только начиная с эпохи Цинь, в III веке до новой эры), ранее, в IX-VIII вв. назывались китайцами Хиен-юнями, а еще раньше – Хьюн-юн, или еще более расплывчато – Ху. Известные китайцам еще на заре истории, эти "Ху" представляли собой тех, кто проживал на границе Китая того периода, в районе Ордос, на севере Шаньси и севере Хубея. Масперо предполагает, что " Йонги Севера", Пэй-Йонги", обосновавшиеся на западе и северо-западе территории нынешнего Пекина, относились к племенам ху. Другие рода/племена были завоеваны китайцами княжества Чао в IV веке до новой эры. Правитель Вулинь из Чао (в 325-298 гг.) даже забрал у хун-ну самую северную часть Шаньси (район Татонг), то есть север нынешнего Ордоса (в 300 г. до новой эры). Это было сделано, как мы уже видели, в связи с тем, чтобы противостоять нападению этих кочевников и продемонстрировать, что китайцы царств Цзинь (Шеньси) и Чао (Шаньси), смогли трансформировать тяжелую обозную армию в мобильную кавалерию, что явилось военной революцией, повлекшей за собой полную замену китайской военной одежды. Платья архаической эпохи были заменены кавалерийскими штанами, заимствованными у кочевников, и китайские воины заимствовали у последних также шапки с хохолками, "три хвоста", поясные пряжки, сыгравшие весьма существенную роль в создании искусства, называемого "Воюющие царства". [46] Также, чтобы защищаться против хун-ну, китайцы Чао и соседних государств принялись создавать на своей южной границе фортификационные сооружения, которые позже были объединены и дополнены Цинь Ши Хуан-ди, и должны были сформировать Великую китайскую стену.
[45]Являются ли полностью независимыми друг от друга три термина: Хунну, Гунны и Хуна? A priori, это недостоверно» (Pelliot, A propos des Comans, J. A. 1920, 141).
[46]Официальным инициатором этой реформы в области одежды, по свидетельству Сыма Цяня был правитель Чао У-линь в 307 году. Trad. Chavannes V, 73.
По свидетельству китайского историка Сыма Цяня, только во второй половине III века до новой эры, хун-ну, кажется, объединились, создав сильную и единую нацию. Ее возглавил руководитель, прозванный Шанью, полный титул которого в китайской транскрипции выглядит следующим образом: «чэньги-ли ку-ту шань ю», что в переводе с китайского означает: «Его Величество Сын Неба", и что указывает на тюрко-монгольские корни "чэнг-ли", которые, кстати, были транскрипцией тюркского и монгольского слова "Тангри – Небо". [47] Под шанью находились "двое должностных лиц, правителей "туки", то есть мудрые правители левой и правой сторон". Китайская транскрипция "туки" приближается к тюркскому слову "догри" – прямой, верный. В той мере, в какой можно говорить о постоянных резиденциях типичного кочевого народа, шанью проживал на верхнем Орхоне, в гористой местности, где позднее возникнет столица Чингиз-хановских монголов – Каракорум. Мудрый правитель левой стороны, являвшийся в принципе первоочередным наследником, проживал на востоке, несомненно, в верховьях Керулена. Мудрый правитель правой стороны обосновался на западе, может быть, по мнению Альберта Германца, в районе современного Ульясутая, в горах Хангая. [48] Ниже их по рангу в хуннской иерархии находились "правители" ку-ли справа и слева, генералиссимусы справа и слева, великие тан-ху правые и левые, великие ку-ту правые и левые, предводители тысячных, сотенных и десятичных отрядов. [49] Эта нация кочевников, этот народ, находившийся постоянно в походах, был организован как единая армия. В стиле тюрко-монголов основным направлением был юг: тот же принцип сохранился у потомков хун-ну, тюрков VI в. новой эры, как и у монголов Чингиз-хана.
[47]См. Chavannes. Les memoires de Sse-maTsien, I, p. LXV. Куракиши Ширатори объясняет слово «шанъюй» посредством китайской этимологии, что означает «бескрайние просторы» (К. Shiratori, A study on the titles of khagan and khatun, Memoirs ofthe Toyo Bunko, Lp. D, et On the territory ofthe Hsiungnu, ibid.,V. p. 71.
[48]Albert Herrman, Die Gobi im Zeitalter der Hunnenherrschaft (Geografika Annaler 1935, Sven Hedin), p.131.
[49]Chavannes, Sse-ma Tsien, 1 с
Хун-ну описываются китайцами с теми же характеристиками, которые были присущи их тюркским и монгольским последователям. Вигер говорит: "Они низкорослы, коренасты, с круглой и очень большой головой, широким лицом, выдающимися вперед скулами, с широкими ноздрями, достаточно густыми усами, без бороды, за исключением пучка жестких волос на подбородке, длинными ушами, проколотыми для ношения кольца. Голова обычно бритая, за исключением пучка волос на макушке. [50] Брови густые, глаза миндалевидные с разрезом, со жгучим взглядом. Носят они широкую одежду, спускающуюся ниже колен, с разрезом по бокам, опоясанные таким образом, что концы пояса свисают спереди. В связи с холодным климатом их рукава плотно застегиваются на запястье. На плечи накинута короткая меховая накидка. Голова покрыта меховой шапкой. Обувь кожаная. Широкие штаны, стянутые на лодыжке ремешком. Футляр для лука, прикрепленный к поясу, свисает спереди на левом бедре. Колчан, также пристегнутый к поясу, свисает вокруг поясницы, с оперенными стрелами справа".
[50]К. Ширатори напоминает, что хун-ну носили косичку и от них пошла традиция к нижеследующим тюрко-монгольским ордам; тоба, жуань-жуаням, ту-кю, киданям и монголам. См. The queue among the peoples of North Asia. Memoirs of the Toyo Bunko, n 4, 1929.
Как мы убедились, многие детали одежды, в особенности штаны, стянутые на лодыжке, присущи как хун-ну, так и скифам. То же самое касается многих обычаев, как, например, траурные жертвоприношения, когда хун-ну, как и скифы приносили в жертву на могиле умершего предводителя, его жен и прислугу, число которых зачастую достигало сотни и тысяч у хун-ну. Геродот (IV, 65) говорит нам, что скифы распиливали черепа своих недругов до самых бровей, отделывали кожаным чехлом, покрывали изнутри золотом и использовали их в качестве чаши для напитков. Цзиньханьшу отмечает этот обычай хун-ну, когда говорится о шаньюе Лао-шане, пившего из черепа правителя Ю-чэ. [51] Хун-ну, так же как и скифы, прославились как охотники за головами. Геродот (IV, 64) говорил, что скифы, обязанные по праву чести приносить на алтарь победы головы, отрезанные собственноручно, прибывали с поля боя со свисающими в виде трофея скальпами черепа, висящими на сбруе лошади. У потомков хун-ну, – тукю, в VI веке нашей эры, количество камней, выложенных в честь воина на могильном кургане, было равно количеству врагов, которых он умертвил за всю свою жизнь. [52] Тот же привкус пролитой крови у индоевропейских и тюрко-монгольских кочевников. Скифы окропляли кровью врага священную боевую саблю, воткнутую на могильный холм; они выпивали полную чашу крови своего первого убитого врага. [53] Чтобы освятить какой-либо договор, хун-ну выпивали кровь из чаши, сделанной из человеческого черепа. [54] При оплакивании усопшего, скифы и хун-ну наносили себе рану на лицо острым кинжалом "для того, чтобы кровь смешалась со слезами" и т.д.