Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан
Шрифт:
Подобно скифам, хун-ну были в основном кочевниками. Табуны лошадей, стада крупного рогатого скота и баранов, караваны верблюдов определяли ритм их существования. Хун-ну перемещались с места на место, кочевали вместе с домашним скотом в поисках воды и пастбищ. Они питались исключительно мясом (особенность, поразившая китайцев, употреблявших больше вегетарианскую пищу), использовали в качестве одежды, шкуры зверей и спали на мехах. [55] Местом жилища им служили войлочные шатры. Что же касается их верований, то они были представлены чем-то, что напоминало шаманизм, основанный на культе Тангри, или Божественного неба, и на почитании некоторых священных гор. Их верховный предводитель или шанью созывал совет осенью, в "период, когда лошади становились тучными", и для того, чтобы пересчитать количество людей и весь наличный скот. Другие китайские историки представляют нам этих варваров закоренелыми разбойниками, которые внезапно возникали у границ более цивилизованных народов, грабя людей, уводя стада и захватывая богатства, затем, отступая с награбленной добычей, чтобы не подвергаться ответному нападению. [56] Во время погони, тактической уловкой кочевников было заманивание китайских воинов вглубь Гоби и в степи, а затем кочевники наносили на них тучи стрел, сами, избегая "при этом потерь, наносили последний решающий
[55]Ibid., LXII. См. De Groot, Die Hunnen der vorchristlichen Zeit. 2 et sq.
[56]Скифы после знаменитого рейда в VII веке по сравнению с хун-ну не оставили после себя репутацию грабителей, потому что их страна была более богатой, а их кочевая кавалерия с берегов Черного моря существовала за счет «Скифов земледельцев», которые возделывали культуры на черноземной почве Украины.
Что касается языковой принадлежности хун-ну среди тюрко-монгольских народов, то некоторые авторы, такие как Куракики Ширатори, имели тенденцию рассматривать их скорее как монголов. [57] Пельо, напротив, считает, используя некоторые лингвистические выкладки, взятые из китайских источников, что речь идет, по крайней мере, в общем подходе и по отношению к политической элите – о тюркском народе хун-ну.
Известно, что хун-ну владели своеобразным искусством, представленным в особенности, пряжками поясов или другими бронзовыми пластинами, накладками, застежками и бляхами экипировки и сбруи со стилизованными мотивами звериного стиля или наконечниками пик, в частности с фигурками лани. Это искусство часто обозначается термином "ордос", по имени ордосов, которое носило монгольское племя, занимавшее с XVI в. новой эры излучину Желтой реки, на севере Шеньси, в том месте, где находки оказались более многочисленными. Искусство, о котором идет речь, является впрочем, обыденным творением степного искусства звериного стиля, искусства Южной России, как нам это было видно, испытавшего влияние ассиро-иранцев и греков, в оригинальном или обедненном стиле и в обоих случаях достаточно претерпевших упрощение в Минусинске, и, затем, в Ордосе, вступив в контакт с китайской эстетикой, оказывая встречное влияние эстетики степей на китайское искусство, и влияние китайской эстетики на искусство бронзы Ордоса. Благодаря пластинам с изображением дерущихся между собой лошадей или лошадей и оленей с тиграми, медведями, фантастическими животными, а также оконечностям древков с изображением в выпуклой круглой форме оленей или ланей, и искусство Ордоса напоминает нам, искусство Минусинска, хотя и с более богатым и вычурным оформлением.
[57]К. Ширатори напоминает, что хун-ну носили косичку и от них пошла традиция к нижеследующим тюрко-монгольским ордам; тоба, жуань-жуаням, ту-кю, киданям и монголам. Cf The queue among the peoples of North Asia. Memoirs of the Toyo Bunko, n 4, 1929.
Искусство хун-ну в Монголии и районах Ордоса представляется в соответствии с недавними археологическими находками таким же древним, как и скифское искусство. Шведский археолог Т. Ж. Арнэ уже в 1933 г. относил изделия из ордосской бронзы – Луань пинга и Сиан-хуа, ко второй половине III века до нашей эры, и даже ко второй половине IV века. [58] В 1935 г. японский археолог Суэджи Юмехара, считая, что ордосское искусство значительно повлияло на формирование китайского стиля, называемого стилем Воюющих Царств, который расцвел, начиная по меньшей мере с V в. до нашей эры, отнес к этому периоду первые ордосские изделия из бронзы. [59] Не так давно шведский-китаевед Кальгрен назвал еще более раннюю дату возникновения китайского стиля Воюющих Царств, вплоть до 650 г. до нашей эры. Таким образом, это подтверждает, что искусство степей в виде ордосского искусства, существовало, так как оно уже было способно оказать влияние при соприкосновении с ним на эстетику китайского декора, называемого стилем периода Среднего Чэу. [60]
[58]Herodote, IV,62,64.
[59]Tsien-Han chou, dans Chavannes, Sse-ma Tsien, I, LXV
[60]Ibid., LXII. См. De Groot, Die Hunnen der vorchristlichen Zeit. 2 et sq.
Все единодушны с тем утверждением, что влияние ордосского искусства является одним из факторов, который наряду с законами внутренней эволюции и, кажется, в том же направлении, способствовали переходу от декоративной формы древних бронзовых китайских изделий, выполненных в стиле среднего периода Чэу, к стилю называемому стилем Воюющих Царств. [61]
Основные раскопки с находками хун-ну сосредоточены, начиная от Байкала, до границы Хубея, Шаньси и Шеньси. Отметим в связи с этим: 1) на севере, захоронения в Чите, в Забайкалье, которые Мергарт относит к II-I вв. до новой эры, и погребения Дерестуйска под Троицкосавском, на севере Кяхты, во Внешней Монголии, где были обнаружены сибирские пластины с китайскими монетами династии Хань, выпущенными с 118 г. до новой эры. [62]
[61]Скифы после знаменитого рейда в VII веке по сравнению с хун-ну не оставили после себя репутацию грабителей, потому что их страна была более богатой, а их кочевая кавалерия с берегов Черного моря существовала за счет «Скифов земледельцев», которые возделывали культуры на черноземной почве Украины.
[62]Подобные находки, тесно связанные с ордосским стилем, обнаружены Талко-Гринцевичем близ Тулту на нижней Чите и около Бичурской на Чилоке, в бассейне Селенги. См. Joachim Werner, Zur Stellung der Ordos-Bronzen, I.e.,261.
2) Во Внешней Монголии, Ноян-Ула, неподалеку от Урги, где экспедиция Козлова обнаружила могилу принца хун-ну, в кото рой находились бронзовые изделия степного искусства, превос ходные ткани
[63]Borovka, Comples rendus des expJditions pour l'exploration du nord de la Mongolie, Leningrad, 1925. Trever, Excavations in Northern Mongolia, 1924-1925, Memoirs of the Academy of Material culture, LJningrad, 1932,-См. Joachim Werner, E.S.A.,1934,264.
Возможно, следовало бы отнести к той же группе фрески, обнаруженные неподалеку в Дюрбельджи и в Ильхе-Алике на Орхоне, даты которых не уточнены, но где изумительные изображения оленей указывают, вероятно, еще на сарматоалтайское влияние. [64]
3) В Ордосе, на остальной части современной территории Суэйюань, Чахара и Жехоля, обнаружены многочисленные памятники ордосской бронзы, в частности Луаньпин около Же холя; Хатт – инсум и Халлонгоссо, на западе Долон-нора, к северу от Калгана; Сюань-хуа, на юге Калгана, по дороге в Пекин; Куэйхуа-чэнг рядом с Суэй-юанем и Юлинь, на границе с Ордосом, и, в северной части Шеньси. Отметим, что часть нахо док Сюань-хуа содержит наличие китайской "монеты-кинжала", с литерой "ту" и принадлежащим типу, который использовался в Китае в течение периода, называемого эпохой Воюющих Царств, с 480 по 250 гг. до новой эры. [65]
[64]См. Andersson, The Altai rock carving, dans Hunting magic in animal style, 308.Tallgren, Inner Asiatic and Siberian rocks pictures, Eurasia Septentrionalis Antiqua, VIII, 1933, p. 175.
[65]См. Guide to the exhibitions of the Museum of Far Eastern Antiquities Stockholm, 10 septembre, 1933, p.40.
Если в целом большая часть ордосской бронзы, то есть бронзы хун-ну Внутренней Монголии восходит к китайскому периоду эпохи Воюющих Царств (V-III вв. до новой эры), то же самое искусство продолжало развиваться в тех же местах, а также во Внешней Монголии в течение всего китайского периода династии Хань (с начала II века до новой эры до начала III века новой эры), как об этом свидетельствуют, с одной стороны, известные находки Нойон-Улы, с другой – наличие в Ордосе многочисленных бронзовых пластин с изображением многоглавых животных, относящихся именно к этому периоду, и, наконец, наличие в имеющихся у нас коллекциях (Музей Сернуччи, коллекция Куаффара, коллекция Лоо), бронзовых китайских застежек с гуннскими сюжетами, явно заимствованными мастерами династии Хань с образцов ордосских моделей. [66]
[66]Tsien-Han chou, dans Chavannes, Sse-ma Tsien, I, p. LXV et L XX.
В следующий период, называемый в Китае эпохой Шести Династий (IV-V вв. новой эры), влияние ордосского искусства ощущается также при изготовлении некоторых китайских витых застежек из бронзы со сплетением фигурок животных все более и более тяжелых, имеющих тенденцию к "химерическим сюжетам". И влияние в тот же период того же степного искусства, нашедшего отражение в изготовлении фибул, пряжек и накладок на западе, во времена Великих Нашествий. Арнэ, с другой стороны, указал на изделия из бронзы западной Сибири, сохранившие до IX в. новой эры основные черты древнего животного стиля степей. [67] Это то же самое искусство, которое продолжится, возможно, до периода Онгут эпохи Чингиз-хана в небольших бронзовых несторианских изделиях – несторианских крестах, голубях и изображениях святых духов, которые в большом количестве производились на земле Ордоса и прилегающих поселениях.
[67]Stanislas Julien, Documents sur les Tou-kiue, J. A., 1864, 332.
Чисто ордосские пластины могли быть созданы впрочем, в эпоху расцвета си-сиа (XI-XII вв.), при условии, что знаки сисиа, привлекшие внимание Альфреда Сальмони, не были вновь выгравированы в тот период, или же речь не шла о копиях си-сиа, в то время мало распространенных.
Первое продвижение Хун-ну и миграция Юечжи
Хун-ну появились впервые в истории как грозная сила в конце III в. до новой эры, как раз в то время, когда Китай объединился при династии Цинь (221-206). [68]
[68]По этому периоду J.
– J.
– M. De Groot, Die Hunnen der vorchristlichen Zeiten, 1921 et le c.r. de O.Franke dans Ostasiat. Zeitscrift, 1920 – 1921, 144 (Wiedergabe fremder Volkernamen durch die Chinesen).
– См. G.Haloun, Seit wann kannten die Chinesen die Tocharer oder Indogermanen uberhapt, Asia Major, Leipzig, 1926.
Предчувствуя наступающую опасность, основатель династии Цинь, император Цинь Ши Хуанди (221-210) и его генерал Мын Тянь завершили возведение Великой стены, предназначенной для защиты китайской территории от нападений хун-ну (начиная с 215 г.), а к 214 г. Мын Тянь выдворил их из района Ордоса, т.е. с внутренней территории великой излучины Желтой реки. Но, со своей стороны, хун-ну во главе со своим шаньюем Тэуманем (умер в 210 или 209 гг.) начали свою экспансию с атаки на юэчжи, народности, проживавшей до того в Западном Ганьсу, о которой мы поговорим ниже. Мадунь, или Мэйтэй, сын и приемник Тэуманя (в 209-174 гг.), разгромил на востоке народность тонг-ху, других варваров с маньчжурских границ. Воспользовавшись гражданскими войнами, ослабившими Китай в период между падением династии Цинь (206) и приходом к власти династии Хань (202), он захватил в 201 году китайскую провинцию Шаньси и взял в осаду главный город – Тайюань. Основатель династии Хань-император Гаоси поспешил на помощь, изгнав хун-ну, но затем сам попал в окружение хун-ну на плато Пай-тэн, неподалеку от Пинчэнга, в нынешней провинции Татонг, на границе Шаньси, и смог выйти из затруднительной ситуации только путем переговоров, во время которых он сумел перехитрить варваров. В жены шаньюю была отдана китайская принцесса или камеристка, несчастная "дичь", отданная "хищной монгольской птице", как об этом было воспето впоследствии китайскими поэтами. Впрочем, Мадунь нанес в 177 или 176 годах первое поражение юэчжи западного Ганьсу, бахвалясь тем, что он их покорил. Его сын и наследник – Лаошан (в 174-161 гг.) покончил с юэчжи, сделав из черепа их правителя чашу для напитков, прогнав их из Ганьсу и вынудив уйти на запад, вызвав тем самым первое перемещение народов Передней Азии, о чем упоминает история. [69]
[69]См. Chavannes, Les mJmoires de Se-ma Ts-ien, I, p. LXX.