Империя террора. От «Красной армии» до «Исламского государства»
Шрифт:
В Сомали искали лидеров исламистской группировки аш-Шабааб. Государственный департамент объявил награду за информацию об их местонахождении. Боевики страшно веселились. В пятницу, после молитвы, объявили на площади, что тоже готовы заплатить. Кто поможет добраться до «идиота Обамы», получит десять верблюдов.
Добраться до президента им не под силу. Вожди аш-Шабааб недолго веселились. Вскоре их догнал беспилотник… Но неосторожные американские журналисты или туристы попадают боевикам в руки, и их демонстративно казнят. Каждая успешная операция с использованием дронов рождает желание отомстить.
Уничтожение талибов на территории Пакистана продолжается несколько лет. Пакистанцы измучены атаками. Никто не знает, когда появятся эти ангелы смерти и кого убьют. Даже когда беспилотники никого не убивают, они почти каждый день кружат над деревнями и городками.
Присутствие дронов в небе создает постоянное психологическое напряжение для местных жителей. Резко вырос спрос на снотворные, антидепрессанты, успокоительные препараты. И на лекарства, которые помогают тем, у кого неладно с потенцией. Мужчины жалуются, что не могут исполнять свои супружеские обязанности. Но движение Талибан только крепнет. И в Пакистане, и в соседнем Афганистане. А ведь десять с лишним лет назад казалось, что с талибами покончено.
Беспилотные самолеты. Самонаводящиеся ракеты. Роботы, которые ведут разведку, разминирование и участвуют в боевых действиях… Через несколько лет на поле боя появятся десятки тысяч роботов, но не сегодняшних, а завтрашних, куда более совершенных. Революция военных роботов меняет само понимание воина. Теперь это уже не обязательно человек. Причем американский воин, как правило, сделан в Китае, а программное обеспечение написано в Индии.
С одной стороны, роботы свободны от эмоций. Они не теряют контроль над собой, видя, что друг убит, не совершают преступлений из чувства мести или гнева. С другой стороны, для робота 80-летняя бабушка в инвалидном кресле ничем не отличается от танка Т-80. И то, и другое – просто цель.
Новая техника действует там, куда опасно посылать человека. Это должно сократить американские потери. Но боевики тоже стараются идти в ногу с прогрессом. В Ираке исламисты взрывают заранее заложенные бомбы, сидя дома у экрана собственного компьютера. Они уже однажды украли американский робот и начинили его взрывчаткой. Террористы тоже могут взять на вооружение роботы. Им даже не надо обещать после смерти 72 девственницы в раю – обычное вознаграждение за уничтожение неверных.
Считается, что спецслужбы действуют сами по себе, живут своей жизнью. Это неверно. Спецслужбы – зеркало общества, особенно его страхов. Дело не в агентах-параноиках, а в том, что страх испытывает само государство.
Соединенные Штаты – сравнительно молодая страна, которую основали переселенцы. Они перебрались в Северную Америку, убегая от репрессивных монархий у себя дома. Страстно желали свободы и надеялись обрести ее в прериях. Завоевали ее в боях – с британскими колониальными войсками.
Но в национальном генетическом коде сохранился страх. Семья, которая в повозке путешествует по прериям, в любую минуту готова столкнуться с новой опасностью. Вот метафора американской жизни. Это рождает сверхчувствительность и обостренное чувство врага.
После усмирения индейских племен у Соединенных Штатов долгое время не было настоящего врага. Он появился после второй мировой – в образе советских бомбардировщиков с ядерным грузом на борту. Американцы вновь ощутили свою уязвимость.
После распада Советского Союза и окончания холодной войны США наслаждались десятилетием относительной безопасности и комфорта. Пока захваченные террористами самолеты не обрушились на Всемирный торговый центр. Исламские боевики стали причиной нового страха.
Ощущение неуязвимости сменилось чувством неуверенности и беззащитности. Одолеть этого врага никак не удается. Попытка переустроить жизнь в Ираке и Афганистане не удалась. Фанатики берут верх на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где ни у кого нет ни сил, ни желания сдерживать насилие, разрывающее целые страны. Исламисты, с наслаждением демонстрирующие особую жестокость, упорно наступают в Ираке, и некому их остановить. Атак с воздуха они не боятся. И что с ними делать?
Американцам нравятся властные президенты, на которых словно лежит ореол исторического величия. Считается, что верховный главнокомандующий принимает жесткое решение и, не рассуждая, претворяет его в жизнь. Но современный мир ослабляет власть Белого дома. В 2014 году Барак Обама ощутил пределы своей власти и осознал, что у него не так много возможностей чего-то добиться. Наверное, он понимает, что займет скромное место в истории.
Он не первый, кто ощутил несовпадение между представлениями о возможностях высшей власти и реальностью. Покидавшего Белый дом Джорджа Буша-младшего спросили, что оказалось для него самым большим сюрпризом в годы президентства.
– Насколько мала моя власть, – ответил он.
Продуманную политику пытаются заменить тайными операциями. Узнать как можно больше о потенциальных врагах, чтобы успеть защититься или нанести превентивный удар! Ради этого специальные службы наделяют невиданными правами.
Обама – не первый либеральный демократ, которому нравятся тайные операции. Голубь Джон Кеннеди распорядился о подрывных акциях во Вьетнаме. Моралист Джимми Картер, которые резко критиковал ЦРУ, санкционировал ряд тайных операций.
Во время второй мировой руководитель американской политической разведки – Управления стратегических служб – Уильям Донован открыл программу подготовки боевиков, которые станут охотиться на нацистских вождей – от Гитлера и Геринга до каждого эсэсовца в звании старше хауптштурмфюрера.
Но диверсионно-боевые группы так и не отправились в Германию. Сам Донован пришел к выводу, что программа «сулит только неприятности». Он предложил похищать вождей рейха, чтобы их допросить. Но война закончилась быстрее, чем началась программа.
Когда 26 июля 1947 года президент Гарри Трумэн создал ЦРУ, его сотрудники самостоятельно решали, кто хорошие парни, кто плохие. Плохих наказывали. ЦРУ имело «лицензию на убийство». Все это создало для страны множество проблем. В какой-то момент ЦРУ превратилось в обузу.