Империя тишины

При слове «автор» в уме возникает образ сурового отшельника. Кто-то, возможно, представит себе дряхлого, почти слепого Мильтона, сгорбившегося над письменным столом при свете свечи. И хотя отшельничество – главная составляющая этой профессии, не стоит считать писателя совершенно одиноким человеком. Вот почему я с готовностью выделяю место, чтобы поблагодарить всех, кто помог мне довести этот труд до конца.

Было бы ошибкой не начать список с имен моих родителей – Пола и Пенни. Хотя я порой недостаточно ценил их помощь, они продолжали поддерживать меня, не обращая внимания на мой неблагодарный характер. Я действительно счастлив, что у меня такие родители, но и немного смущен. Отдельного упоминания заслуживают мои братья. Мы с Мэтью и Эндрю не

всегда ладили, однако теперь подружились, и это невыразимо радует меня в последние годы. Если бы я начал перечислять всех родственников, которым должен выразить признательность, то мне пришлось бы опубликовать наше генеалогическое древо, поэтому здесь будет только короткий список. Спасибо дяде Джону, научившему меня разбираться в контрактах; Брайану, прочитавшему эту книгу раньше всех в семье; дяде Питу, снисходительно относившемуся к моим расспросам об искусстве и показавшему мне, что творческий человек может быть успешным; моей бабушке по материнской линии Деслан, купившей для меня книгу «Властелин Колец», которая вместе со «Звёздными Войнами» пробудила во мне желание рассказать эту историю. И всем остальным – за то, что они лучшая семья на свете, намного лучше, чем я на самом деле заслуживаю.

Было бы несправедливо, поблагодарив родных, ничего не сказать о моих друзьях – второй семье, которую я для себя выбрал, или же они выбрали меня (по не вполне понятным причинам). Как и с родственниками, мне повезло с ними больше, чем я заслуживаю. Спасибо Эрин Д., моему самому давнему другу и самому строгому критику; Мареку, истинному д’Артаньяну; Энтони, Джордану и Джо – всем троим братьям; Виктории, капитану бета-ридеров; спасибо Дженне за помощь и тяжелую работу на моем веб-сайте (и за многое-многое другое); Эрин Х. и Джексону; а еще Мэдисон и Кайлу за многолетнюю дружбу и поддержку. И Кристоферу-Маркусу, – от которого Тор Гибсон получил свое имя, – возможно, больше всего прочего за бесконечные обсуждения и разъяснения. Arete, друзья мои.

Отдельное спасибо моим учителям: Энн Суинни, Дайан Бакли, Крису Саттону и Никки Райту, поощрявшим мое увлечение литературой. Присцилле Чеппел, четыре года терпевшей меня в средней школе, когда я был особенно невыносим; доктору Джо Хоффману, привнесшему в историю ясность и взаимосвязи, о которых я даже представления не имел; и Крейгу Гохину, показавшему мне, что научная фантастика и фэнтези – это не только Герберт и Толкин. Доктору Марвину Ханту, Кэт Уоррен и Этте Барксдейл за то, что превратили колледж в место, достойное затраченных на него денег и времени. Особую благодарность нужно выразить Сэму Уиллеру, с чьей помощью я сумел представить, как именно человек может съесть солнце, а также разобрался с другими проблемами физики, значительно превосходящими способности обычного английского студента; и доктору Джону Кесселу, моему наставнику, за ответы на мои полные вопросов письма и совет отказаться от этого дурацкого рамочного повествования.

Я не могу не поблагодарить всех, кто участвовал в издании книги. Прежде всего, Бетси Уоллхейм и Шейлу Гилберт из DAW и, конечно, членов этой команды, в особенности моего редактора Кэти за ее интуицию и терпение при работе со мной. Спасибо Саре, моему первому редактору, а также Джиллиан Редферн и всем остальным из «Gollancz». Моим агентам Шоне Маккарти, Дэнни Бэрору и Хизер Бэрор-Шапиро за их потрясающую поддержку. Я и мечтать не мог о лучших агентах, честное слово. И наконец, спасибо Тони Вайскопфу и всем моим коллегам по «Baen» – и не только за то, что приняли меня на работу.

Спасибо вам.

Свет.

Свет этого убитого солнца все еще обжигает меня. Я чувствую сквозь сжатые веки, как он сияет из прошлого, озаряя тот проклятый день всполохами неописуемого пожара. В нем есть что-то священное, словно это свет обители самого Бога, свет, испепеляющий миры, а заодно с ними и миллиарды жизней. Он всегда остается со мной, опаляя задворки моей памяти. Я не собираюсь ничего отрицать, оправдываться или извиняться за

то, что сделал. Мне ли не знать, кто я такой.

Допустим, схоласты начали бы с самых истоков, с наших отдаленных предков – пилигримов, проторивших на слабых суденышках путь из системы Старой Земли к новым живым мирам. Но нет. Потребовалось бы больше бумаги и чернил, чем хозяева передали в мое распоряжение, да и не хватило бы даже моих, не сравнимых ни с чьими другими, запасов времени.

Тогда, наверное, мне следовало бы рассказать о войне? Начать с того, как из глубин космоса прорвались похожие на ледяные замки корабли расы сьельсинов? Но вы и сами можете найти военные хроники и ознакомиться с отчетами о потерях. Статистика. Документы совсем не помогут понять, какую цену мы заплатили. Разрушенные города, сожженные планеты. Бессчетное количество людей, вывезенных из родных миров, чтобы стать пищей и рабами этих бледных монстров. Целые роды, более древние, чем сама Империя, погибли в свете и пламени. Свидетельств этому нет числа, но их все равно недостаточно. Империя же изложила официальную версию, которая заканчивается моей казнью: Адриан Марло был повешен на глазах у всех миров.

Не сомневаюсь, что эта книга будет пылиться в архиве, где я ее оставлю, – одна из сотен миллионов на Колхиде. Забытая всеми. Возможно, оно и к лучшему. У нас и так с избытком тиранов, с избытком убийств и геноцида.

Но вдруг вы все-таки решите прочитать откровения того, кто прослыл ужасным чудовищем. Вы не позволите предать меня забвению, потому что захотите узнать, каково это – летать на самом невероятном корабле во Вселенной и вырывать сердце у звезды. Захотите ощутить жар двух сожженных цивилизаций и встретиться с драконом, демоном, что носит имя, данное мне отцом.

А значит, давайте отринем политику и строевые марши Империи. Отбросим и историю возникновения человечества в огне и пепле Старой Земли, и покрытое мраком неизвестности появление сьельсинов. Это давно записано на всех языках людского рода и подвластных ему рас. Начнем с того, рассказать о чем я имею полное право: с моего рождения.

Я был старшим сыном и наследником Алистера Марло, архонта префектуры Мейдуа, Линонского Мясника и лорда Обители Дьявола. Дворец из темного камня – не лучшее место для ребенка, но это был мой дом, где я рос среди логофетов и облаченных в доспехи пельтастов [1] , служивших моему отцу. Только ему нужен был не ребенок, а наследник его ломтика Империи, продолжатель знатного рода. Отец назвал меня Адрианом – дал древнее имя, не имеющее никакого смысла, кроме памяти о тех героях, что носили его до меня. Имперское имя, подходящее для правителя и преемника.

Опасная штука – имя. Нечто вроде проклятия, обрекающее соответствовать ему, а может, скрытый шанс избежать предназначения. Я прожил долго, намного больше, чем способна предложить великим домам пэров генетическая терапия, и получил множество имен. Во время войны меня называли Адрианом Полусмертным и Адрианом Вечным. После войны – Пожирателем Солнца. Для несчастных обитателей Боросево я – мирмидонец Адр. Для джаддианцев – Эл Нероблис. Для сьельсинов – Оймн Белу и еще хуже того. Кем я только не был: солдатом и клерком, военачальником и пленным, колдуном и ученым, и чуть ли не рабом.

Но прежде чем стать всем оным, я был сыном.

Для моей матери это были поздние роды. Вместе с отцом она наблюдала со зрительских мест хирургического театра за тем, как меня достают из инкубатора. Схоласты, описывая мое рождение, утверждали, что во рту у малютки был полный набор зубов. Так всегда происходит пополнение в аристократических семьях: не подвергая мать неудобствам, под бдительным оком специалистов из Имперской Высокой коллегии, следящих за тем, чтобы генетические отклонения не обернулись дефектами у младенца и не испортили родовую кровь. Кроме того, традиционный способ деторождения требовал, чтобы мать делила ложе с отцом, чего ни он, ни она не намерены были делать. Как и многие другие нобили, мои родители заключили брак по политической необходимости.