Империя ускоряется
Шрифт:
— Прасковьей нарекли… — ответила она.
— Это сокращенно Параша что ли?
— Да, а живу я тут ещё с царских времён — как отца лесником сюда определили в 13-м году, так и живу здесь, не вылезая…
— Так ты значит и царские времена помнишь? — поинтересовался я, наливая душистый травяной чай из самовара, не электрического, на углях.
— Помню конечно, склерозом пока бог не наградил.
— Расскажи, как тогда люди жили, — попросил я, — а то в книжках и фильмах врут очень много.
— Ну слушай, если хочешь… — и она вывалила на меня целый короб сведений
Начиная от еды и заканчивая развлечениями.
— А ели что? Не голодали? — позволил себе наконец уточнить я.
— Да есть-то всегда хотелось, но чтоб вот голод был, этого не помню…
– --
А когда я уже собрался уходить (дорогу спросил, как же — оказывается я два круга вокруг своего поселка нарезал, а надо было наискосок), она уже практически в спину задала мне вопрос:
— Я вижу, проблем у тебя сейчас много?
— Ну есть чуток, — не стал отрицать очевидного я, — а ты это просто так спросила или посоветовать чего-нибудь хочешь?
— Могу и посоветовать… вот возьми этих трав немного (и она выдала мне два маленьких мешочка, завязанных сверху на морские узлы), на ночь выпей сначала этот (и она потрясла мешочком с синей завязочкой), потом тот, глядишь и придумаешь, как свои проблемы разрешить.
Вот блин, подумал я, надо ж чем-то отдариться в ответ — человек к тебе со всей душой, а ты… пошарил в карманах и неожиданно для самого себя нашел там значок с силуэтом статуэтки Оскара, я их с десяток купил в Голливуде, сам не знаю зачем.
— Спасибо тебе, добрая женщина, — поклонился я, — возьми и от меня эту безделушку на память.
Она с интересом изучила значок, потом приколола его на карман кофты, потом спросила:
— В Голливуде был, милок?
— Так точно, Прасковья… эээ
— Ладно, можно без отчества. Как там люди-то живут, в этих Голливудах?
— Да примерно так же, как у нас, только климат потеплее да трясёт иногда — сейсмо-неустойчивая зона.
— Ну ладно, иди с богом, а сюда больше не возвращайся.
— Это почему же? — рассеянно спросил я.
— Без комментариев, — гордо сказала Прасковья и скрылась за дверью своей курногой избушки. Собачка её, видя, что горизонт очистился, резво выскочила из будки и приготовилась ухватить меня за ляжку, а я плюнул и отскочил на всякий случай на метр. Посмотрел на мешочки с травами, понюхал… надеюсь, это не конопля… а, была — не была, вечером попробую, что здесь лежит, а сейчас дела надо делать.
– --
Вечером домой вернулся, прошёл мимо нахохлившейся Полины Андреевны, сидящей вечным памятником у нашего подъезда, рассказал встревоженной Ане про то, что творится на службе. Она по ходу рассказа неоднократно охала и ахала, я её под конец обрадовал, что несколько дней в одном кабинете работать будем, пока печать с моего не снимут, но это её мало расстроило.
— А кто ж убил-то его? — взяла она быка за рога.
— Будем разбираться, там много вариантов есть, — ответил я, — скажи спасибо, что у нас с тобой железное алиби, а то бы тоже в подозреваемых ходили.
А дальше пришла
Съел, чего она мне там приготовила, потом взял в руки заварочный чайничек:
— Здесь из мешка с синей веревочкой? — уточнил на всякий случай и, получив утвердительный кивок, перекрестился и отпил глоток… — тебе не даю, проверим сначала на собачке… на мне то есть.
Полчаса просидел, сочиняя тезисы выступления перед учеными да в раздумьях, что там нарисовать на наглядных плакатах, ничего не чувствовалось, а когда я перешел к раздумьям об артистах на разогреве, вот тогда-то меня и накрыло… с головой… очухался через минуту с мыслью — ну бабка, ну экстрасенс хренов. А тут мобильник у меня в кармане куртки зазвонил, оказалось это Саныч про меня вспомнил. Был он в хорошем подпитии и отличном настроении, сказал, что у него в гостях сейчас сидит один человек, который кровь с носу, как хочет с тобой познакомиться. А что за человек-то, спросил я. А вот я ему трубку сейчас дам, сам всё и узнаешь.
И он передал трубку своему гостю, который немедленно заявил:
— Ну здравствуй, Серёжа, много про тебя слышал, но встретиться не довелось…
— Здравствуй…те, — неуверенно ответил я, голос его мне немного знакомым показался, но я на всякий случай попросил подтверждения:
— С кем собственно имею честь?
— Высоцкий это, Владимир Семёныч, — запросто ответила мне трубка, — можно просто Володя.
У меня чуть дар речи не пропал… но справился я со ступором секунд за пять примерно.
— Очень приятно, Володя, как поживаете?
— И на ты тоже можно — а поживаю я по-разному, но в целом пока живой и ладно. Хочу вот в ваш город приехать, поможешь с организацией концертов?
Эге, подумал я, у хорошего ловца, как говорится, и волк овца…
— Никаких вопросов, Володя, всё сделаем в лучшем виде — когда планируешь подъехать?
— Послезавтра хотелось бы…
Совсем всё отлично складывается — послезавтра ж у меня два выступления перед народом…
— А что, если нам объединить бренды? — закинул я удочку.
— Ты попонятнее выражайся, а то я не совсем понял, — недоумённо ответил он.
— У меня послезавтра начинается предвыборная кампания, в понедельник, значит, намечено две встречи с трудящимися, сначала с учеными из двух академ-институтов…
— Что за институты? — сразу уточнил Высоцкий.
— Один физики, другой химии, люди культурные, вежливые можно сказать, зал на 500 примерно человек. А вечером автомобильный завод, зал заседаний, но я думаю, можно будет это дело в цех какой-нибудь перенести, это я на себя беру — как тебе выступить на главном конвейере рядом с новыми Волгами-24? Там и несколько тыщ народу запросто соберётся. А на следующий день, я так надеюсь, мы тут тебе Дворец спорта организуем, всё равно же летом Торпедо не играет, чего ему зря пустовать, верно?