Империя волков
Шрифт:
Телефон зазвонил, и он успел первым задать вопрос:
– Что там у тебя с патрулями?
– Два фургона и три радиомашины, – ответил Нерто с гордостью. – Семьдесят участковых и агентов уголовного розыска прочесывают квартал. Я объявил всю зону "криминогенной". Разослал фоторобот по комиссариатам и участкам Десятого округа. Мы побывали во всех общежитиях, барах и клубах, каждый обитатель Маленькой Турции видел фоторобот. Я собираюсь в комиссариат Второго округа и...
– Забудь.
– Что?
– Хватит играть в солдатиков. Это не то лицо.
– ЧТО?
Шиффер
– Женщина, которую мы ищем, сделала пластическую операцию. Вот почему Серые Волки не могут ее найти.
– Вы... У вас есть доказательства?
– Лучше – у меня есть ее новое лицо. Все совпадает. Она заплатила за операцию сотни тысяч франков, чтобы стереть свою прежнюю личность. Полностью изменила внешний облик: перекрасилась в брюнетку и сбросила двадцать кило, после чего полгода назад спряталась в турецком квартале.
Наступила тишина. Когда к Нерто вернулся дар речи, голос его прозвучал гораздо тише:
– Кто... Кто она? Где взяла деньги на операцию?
– Понятия не имею, – солгал Шиффер. – Но она не обычная работница.
– Что еще вам известно?
Шиффер помолчал несколько секунд, а потом выложил все до конца. О налете Серых Волков, которые сцапали не ту дичь. О Земе Гокальп в состоянии шока. О том, как ее привезли в комиссариат Луи-Блан, а потом отправили в больницу Святой Анны. О бредовой программе Шарлье, похитившего Зему.
И он назвал Полю имя – Анна Геймз.
Когда Шиффер закончил, ему показалось, что он слышит, как судорожно бьются мысли в голове молодого полицейского. Он представлял себе растерянного Поля в телефонной кабине где-то посреди 10-го округа. Он и Нерто напоминали сейчас двух охотников за кораллами, сидящих внутри железных клеток на дне лагуны...
Наконец Поль спросил с недоверием в голосе:
– Кто вам все это рассказал?
– Шарлье собственной персоной.
– Он согласился сотрудничать?
– Мы давние поделыцики.
– Хрень вы несете...
Шиффер расхохотался.
– Вижу, ты начинаешь понимать, в каком мире живешь. В тысяча девятьсот девяносто пятом, после взрыва на станции Сен-Мишель, Национальное управление по борьбе с терроризмом – тогда это называлось Шестой Бригадой – получило самые широкие полномочия. По новому закону можно было задерживать людей, не предъявляя обвинения. Трясли все исламистские сообщества, в том числе в Десятом округе. Однажды ночью Шарлье нагрянул в Луи-Блан. Он лично обрабатывал подозреваемого, некоего Абделя Сарауи. Я сидел в соседнем кабинете. Парень на следующий день умер в Сен-Луи от разрыва печени. Сегодня вечером я напомнил ему те славные деньки.
– Вы оба одинаково омерзительны.
– А что это меняет – результат-то налицо!
– Знаете, я несколько иначе представлял себе борьбу за справедливость.
Шиффер снова открыл дверь кабины, чтобы глотнуть свежего воздуха.
– Где сейчас Зема? – спросил Поль.
– А вот это самое пикантное, мой мальчик! Она сорвалась, сбежала от них вчера утром, догадалась, что дело нечисто. Сейчас к ней наверняка возвращается подлинная память.
– Черт...
– Не стану спорить. По Парижу бегает женщина с раздвоением личности, за ней гонятся две банды негодяев, а мы встряли между ними. Думаю, Зема проводит собственное расследование – хочет узнать, кто она такая на самом деле.
На другом конце провода наступила пауза.
– Что мы делаем?
– Я заключил сделку с Шарлье: убедил его, что никто, кроме меня, ее не найдет. Турчанка – это моя специализация. Он дал мне одну ночь. Шарлье на пределе – его операция была абсолютно незаконной. От всего этого дела так и воняет серой. У меня досье на новую Зему и два следа. Первый – для тебя, если ты в деле.
Он услышал шуршание – Нерто доставал блокнот.
– Диктуйте.
– Пластическая хирургия. Зема обратилась к одному из лучших парижских специалистов. Этого типа нужно найти, он был в контакте с настоящей Мишенью. До того, как она изменила внешность. До того, как ей промыли мозги. Он единственный человек, который может хоть что-то сообщить нам о женщине, которую ищут Серые Волки. Записываешь?
Поль ответил не сразу:
– В списке будут сотни имен.
– Вовсе нет. Пообщаться нужно с лучшими, с виртуозами. А среди виртуозов – с самыми беспринципными. Полная "переделка" лица никогда не бывает совершенно невинной. У тебя есть ночь на то, чтобы найти его. События развиваются так стремительно, что нам очень скоро начнут наступать на пятки.
– Вы говорите о людях Шарлье?
– Нет. Шарлье даже не знает, что Зема изменила внешность. Я имею в виду Серых Волков. Они ошиблись три раза и скоро поймут, что ищут не то лицо, сообразят про пластического хирурга и начнут охоту на доктора. Наши пути пересекутся – я это печенкой чую. Оставляю тебе досье девушки с улицы Нанси и фотографию ее нового лица. Ищи хирурга и принимайся за дело.
– Раздать фоторобот патрулям?
Шиффер покрылся холодным потом.
– Ни в коем случае. Показывай рисунок только врачам!
Они снова замолчали.
Два ныряльщика, затерянные в холодных черных глубинах.
– А вы чем займетесь? – спросил наконец Нерто.
– Вторым следом. Нам повезло – ребята из "антитеррора" забыли уничтожить вещи Земы. Возможно, в одежде найдется какая-нибудь деталь, след, который приведет нас к изначальной женщине.
Шиффер взглянул на часы: полночь. Время поджимало, но он хотел в последний раз "подбить бабки".
– У тебя появилось что-нибудь новое?
– Мы перевернули турецкий квартал вверх дном, но...
– Расследование Нобреля и Матковска?
– По-прежнему ничего.
Шифферу казалось, что Нерто удивил последний вопрос. Малыш, видимо, считал, что барокамеры его не интересуют, и был не прав. Присутствие в крови жертв пузырьков азота с самого начала не давало Шифферу покоя.
Рассказывая им эту историю, Скарбон сказал: "Я не ныряльщик". А вот Шиффер ныряльщиком был. Всю свою молодость он нырял на Красном и Китайском морях и одно время даже мечтал послать все к черту и открыть школу подводного плавания на Тихоокеанском побережье.