Империя желания
Шрифт:
— Я чувствую себя принцессой, — говорю я ему на ухо, вызывая скачок мускулов на его челюсти.
— Считаешь себя принцессой?
— Посмотри, у меня есть тот, кто носит меня на руках. Я счастливица или кто? — я трусь своей грудью о его спину.
Он крепче сжимает мою ногу.
— Прекрати.
— Прекратить что? — я изображаю безразличие.
— Перестань тереться о меня, или я трахну тебя у дерева, и тебе придется идти остаток пути.
Эта долбаная часть его такая соблазнительная, но все равно делаю по-своему.
Я также погладила его лицо, обхватив рукой его шею. Обычно он останавливал меня — или он останавливал меня в прошлом. Но теперь он сдался. Как будто он отказался от попыток уложить меня спать в моей собственной постели. Я либо засыпаю у него на коленях, либо в его постели. Он также перестал ненавидеть громкую музыку, пока мы говорим, я превращаю его в фаната Twenty One Pilots. NF тоже. Однажды я сказала ему, что это такое прекрасное совпадение, что он и NF носят одно и то же имя, но он просто сердито посмотрел на меня. Он так ревнует даже к певцам, и мне это слишком нравиться.
Во всяком случае, кофе тоже в списке вещей, от которых он отказался. Да, теперь ему больше нравится мой зеленый ванильный чай. Скоро ему понравится и ваниль.
Я медленно, но верно меняла его мнение о вещах.
А он просто говорил:
— Нет, это окончательно и не обсуждается, — а затем я снова открываю эту тему, пока он меня не послушает.
Как в случае со Сьюзен. Скоро будет суд, и он сказал, что я не должна давать показания, но я настояла на своем. Аспен вроде как согласилась со мной, что было удивительно, но сейчас мы двое против одного, так что я полностью даю показания.
Может быть, если я буду достаточно решительна, я тоже изменю его правило «без чувств», хотя у меня нет никаких неправильных представлений об этом. В глубине души он жесткий, холодный человек, и я не думаю, что у меня достаточно выносливости, чтобы перелезть через стены его крепости.
Но я могу развить эту выносливость.
Да, я ненавижу физические нагрузки, но я за выносливость.
Наконец мы добрались до коттеджа. Снаружи это похоже на сцену из фильма ужасов со всеми старыми деревянными колоннами и всем остальным, но внутри… уютно.
Деревянный пол сияет под вечерним солнцем, а занавески бросают желтоватый свет на небольшую гостиную. Есть красочный диван и кресла. Даже ковер представляет собой мозаику радостных цветов и форм.
Нейт помогает мне соскользнуть с его тела, и на его великолепном лице почти нет капли пота. Мой муж выглядит крутым и красивым в костюме, но он восхитителен в походной одежде, которая растягивается на груди и обвивает его сильные бицепсы, как вторая кожа.
Он мог бы быть немного менее совершенен, но опять же, у таких богов, как он, нет
Мы снимаем туристические ботинки у входа, когда я говорю:
— Ты ведь не сам это украшал?
— Как ты узнала?
— Это не в твоем стиле.
— А ты знаешь мой стиль?
— Конечно. Я бывала у тебя раньше, там все серое и все такое. Ты не прикоснешься к цветному даже под дулом пистолета.
Он обнимает меня, прижимая к своему телу.
— Я прикасаюсь к тебе, не так ли?
— Я не красочная.
— Гвинет, ты самая яркая принцесса, которую я когда-либо встречал.
Я чуть не застонала от этого и превратилась в пятнадцатилетнюю девчонку, которая пряталась всякий раз, когда видела его, потому что он выглядел слишком серьезным, чтобы на него смотреть.
Ему действительно нужно прекратить говорить такие вещи, потому что мое сердце начнет неправильно понимать это, и тогда у нас возникнет огромная проблема. Словно я влюбляюсь в него.
Как будто ты уже не сделала это, Гвен.
Я отвергаю эту идею и ухожу от него, потому что совершенно не теряю чувствительности к тому, чтобы его руки схватили меня. Я не внесла их в список и не хочу.
Гуляя по коттеджу, я прикасаюсь к маленьким фигуркам аниме-персонажей, выстроенным в ряд у телевизора.
— Они определенно принадлежат не тебе.
— Раньше это было укрытие для меня и Николаса. Он привел меня сюда летом, чтобы ненадолго уехать от родителей и города.
Я хватаю фигурку девушки с розовыми волосами и поворачиваюсь к нему лицом. При упоминании о брате черты его лица потускнели, и стены его крепости снова возводятся.
О Боже. Как я могла не подумать об этом после визита Дебры? Дело не только в его родителях, не так ли?
— Вы были близки?
Он неопределенно кивает, затем направляется на кухню и исчезает за стойкой.
— Я приготовлю ужин. Иди прими душ.
— Я помогу, — я подбегаю к нему.
Ни за что я не позволю ему снова строить стены. Я ненавижу их. Его крепости, его холодность и его раны, в которые никто никогда не заглядывал. Он слишком холоден, чтобы позволить кому-либо войти, и люди обычно слишком его боятся, чтобы пытаться.
Но не я.
Что ж, я могла быть немного напугана в прошлом, когда была молода и невежественена, но теперь это не так.
Я достаю принесенные овощи и начинаю мыть их под краном.
— Каким человеком был Николас?
— Наследником клана Уивер.
— И твоим братом?
— Это тоже, но его самая важная роль была быть наследным принцем, и к нему относились соответственно.
— А ты?
— А что я?
— Ты тоже член семьи Уивер.
— Нас объединяет только фамилия. Я никогда не был так хорош, как Ник, ни в учебе, ни в спорте, ни в существовании. Он выиграл у них всех, и я должен был стать вторым.