Империя Зла
Шрифт:
Княжна догнала, бежала молча, только когда впереди замаячила широкая дверь, я услышал сзади горький упрек:
– Это и есть твое милосердие?
Я ответил, что сейчас выстрел в голову и есть удар мизерикордией, но потом понял, что ответил лишь в мыслях, ибо отвечать на любой вопрос – рефлекс воспитанного человека, а на самом деле я добежал и ударился в дверь, в последний миг со смертным страхом поняв, что все бесполезно, эта ж дверь открывается по особому коду, сам видел...
Тяжелая, как сейф, дверь чуть сдвинулась. Не веря себе, я налег плечом, уперся ногами. Дверь медленно
За спиной послышался потрясенный голос:
– Ничего не понимаю...
Я тоже не понимал, почему меня не встретили автоматной очередью, почему не перехватили раньше, почему в предбаннике только омоновец и этот, который Петров. Но плечо мое уже дожало дверь, я всего на миг высунул голову, разом охватывая всю площадь, все те же желтые листья, несомые ветром, словно я не пробыл целую вечность в кремлевских подземельях, не убивал, не бегал по коридорам с убивающим железом в руках.
Из-за дальней церквушки высовывался нос или корма зеленого как ящерица бронетранспортера. Там громыхало, тяжелый корпус содрогался, покачивался, но выстрелы пушки тонули в чудовищном треске, который я не сразу определил как обыкновенные выстрелы... если бы мог поверить, что тысячи людей одновременно стреляют из охотничьих ружей и пистолетов.
Внизу, прямо за мраморными ступеньками, застыли автомобили. Все черные, внушительные, разных марок, в одном из них даже дверца приоткрыта. Я ожидал увидеть торчащие ноги водителя, они почему-то все сразу впадают в сон, едва машина останавливается, но за рулем, как и в салоне пусто...
Будь я, в самом деле, подозрительным человеком, я бы чего-нибудь да заподозрил, а так, авось, не взорвусь, перебежал через открытое место, распахнул дверцу шире, ввалился головой вовнутрь. Что-то треснуло, то ли по мне выстрелили и промахнулись, то ли хрустнула коленная чашечка.
Мотор запустился сразу, послушныйи мощный. Я его почти не слышал, мои руки хватали рычаги, ступни топтали педали, кое-как развернулся, подогнал к крыльцу. Стелла не стала ждать, пока я, как на коне, заеду по ступенькам в Кремлевский дворец. Сбежала вниз легкая, как козленок, шейпингистка чертова, юркнула на сидение рядом. Вскрикнула:
– Ой!.. Мы попались!
Со стороны ворот треск стал слабее, я с изумлением наконец-то поверил, что это одновременно стреляют из мелочевки, вроде пистолетов и винтовок, сотни людей, если не тысячи.
Машина начала медленно двигаться, нога моя поспешно нажала на тормоз. Из кремлевских ворот валила огромная тесная толпа. Я видел красные от усилия лица, все пытались прорваться к Кремль первыми, у всех винтовки, пистолеты. Ни одного военного или милиционера, все в гражданском, кое у кого кровь на лице, но все бегут рассвирепевшие, как бешеные псы, ничего не видя, в глазах безумие и страсть к убийству...
Я поспешно распахнул дверцу, в желудке похолодело, ибо разом оказался в прицеле сотни ружей, вылез и замахал руками:
– Их штаб вон в той церквушке!.. Но там подвал, туда не добраться с ходу...
Меня окружили, пахнуло потом и кровью, жаром горячих тел. Почти все молодые, но я заметил и несколько человек явно моего возраста, серьезные и с хорошими добротными винтовками. Их глаза раздели меня, ощупали, снова одели, один крикнул:
– Где правительство?
– Кречет на Востоке, – ответил я, – а остальных интернировали в своих кабинетах.
– Интернировали? – переспросил кто-то. – Это что ж, расстреляли? Или повесили?
– Пока только заперли, – пояснил я. – Вешать собирались завтра. У вас, как я вижу, сил хватит.
В ворота вваливались все новые толпы, неслись, огибая нас, молодые парни оглянулись и поспешили к Кремлевскому дворцу, а один из этих старших кивнул:
– Не получится у них, Никольский. Айда, ребята!
Я крикнул вдогонку:
– Что-то мне ваше лицо знакомо. Вы, случаем, не слушали мои лекции?
Тот удивился:
– Лекции? А ты что, и лекции уже читал? Даешь!
– А откуда, – крикнул я в спину, – вы знаете мое имя?
Он крикнул от самых дверей:
– В финале... В полутяжелом... Ты мне еще бровь...
Его внесло в разбитые ворота. Слышно было, как застрочил пулемет, в ответ раздались выстрелы. Многотысячная толпа, заполонившая весь Кремль, с готовностью начала стрелять по окнам, не давая высунуть и палец.
Я забрался в машину, начал выворачивать руль:
– Поехали. Здесь зрелище не для тебя.
Она зябко повела плечами:
– Да, эти в благородный плен брать не будут.
– Думаю, никакая экспертиза не опознает, – согласился я. – Но кто идет за шерстью, рискует вернуться стриженым.
В воротах было столько навалено трупов, что пришлось вылезти, оттащить самые-самые, но и потом в двух местах правую сторону подбросило, послышался крякающий звук, словно давили огромные орехи. Стелла побледнела, полузакрыла глаза.
Я приспустил окно с ее стороны. Похоже, ей в самом деле стало лучше, ибо, не поднимая век, произнесла слабо:
– Лектор... в полутяжелом...
Я ткнул пальцем в кнопку, стекло послушно поползло вниз. Машина неслась бесшумно, справа убегал и пропадал за спиной тротуар с перевернутыми урнами, выбитыми витринами. Ветер тащил по асфальту клочки бумаг, красные и желтые листья. Дважды видели группки мужчин, в руках и за плечами винтовки. Кое у кого на голове зеленые повязки, но, судя по реакции остальных, безповязачников, это были не мусульмане, а просто ухари вроде панков. А может, и в самом деле мусульмане.
Когда свернули за гостиницей, где въезд на площадь Ногина, снова услышали частый сухой треск. Из-за поворота показалась толпа человек двести, все дружно палили из винтовок и ружей по окнам и крыше массивного дома сталинской постройки. Окна зияли чернотой, было видно, как на стенах брызгают мелкие бурунчики, словно бьет косой дождь.
– Сумасшедшие... – прошептала Стелла.
– Еще бы, – согласился я. – высадить своих коммандос – разве не сумасшествие?
Она бросила злой взгляд. Похожа, она имела в виду что-то другое.