Империя зла
Шрифт:
14 февраля 1985 года Гущин перешел на береговую работу, опять в швартовую бригаду. Ему надо было окончить Ленинградское высшее инженерное училище имени С.О.Макарова, на заочный факультет которого он поступил в 1981 году. В швартовой бригаде работал матросом, но так как он был третий штурман, его перевели,
Константин Устинович. Более всех горевала матушка Александра,
Бунакова Татьяна Ивановна, бывшая учительница. Черненко тоже был бывший учитель, и во время своего короткого правления советской империей успел прибавить зарплату советским учителям.
Дед Лапа во время учебы Александра опять остался почти без информации о работниках Балтийского морского пароходства, так как
Гущин снова отказался помогать матерому шпиону.
– Ученье свет, а остальное тьма! – радостно восклицал матрос-радист-штурман.
Но фамилию Логиновского Владимира Александровича, руководителя дипломного проекта нашего морехода, Федосеев записал, считая того сотрудником отдела спецслужб, занимающимся человеческой психологией.
Ровно через два месяца после Чернобыльской катастрофы, 26 июня
1986 года решением Государственной экзаменационной комиссии штурману
Гущину была присвоена квалификация инженера-судоводителя. Он очнулся от весеннего стресса 1986 года и смог теперь, как всегда косноязычно, объяснить Деду Лапе своё мнение по поводу катастрофы советского ядерного реактора.
– Специалисты ядерщики не подозревают, что при определённых условиях нуклиды увеличивают свой объём в 1377 раз по сравнению с обычным объёмом. Плюс температура, отсюда – бац, и взрыв.
Современные специалисты ядерщики видят движение элементарных частиц в масштабе глобуса. А на глобусе фарватер движения частиц увидеть невозможно, – так бестолково понимал чернобыльскую катастрофу деревенский философ.
В Ленинградском Высшем инженерном морском училище имени С.О.
Макарова Александр встретил Героя Социалистического Труда, капитана дальнего плавания Оганова Арама Михайловича со товарищи, который с моделью какого-то механизма в руках двигался защищать какую-то важную и сложную морскую диссертацию. Многие моряки подходили, чтобы пожать руку Герою. Герой со всеми здоровался, но с соответствующим статусу приветствующего, выражением лица. Когда Александр пожимал руку Оганову, у того на лице было брезгливое выражение.
Михаил Исаевич ведал то, что знал Оганов, но чего не знал наш мореход. Весной 1986 года, точнее 26 апреля Александр предстал перед беглым шпионом с мутными зрачками, в общем, сам не свой. Он приехал в село Марковку на своей автомашине из города Калуги. Федосеев понял, что разведчики СССР добились своего. Александр был наконец-то закодирован! Чтобы снять "порчу", проще говоря, нейролингвистический код, Федосееву пришлось потрудиться. Для этого он подверг Александра гипнозу и выяснил, что тот не понимает, что с ним случилось.
– Другой какой-то я стал, дед, бормотал Гущин. – Такого со мной не бывало. В Калуге стал приставать к жене двоюродного брата, Юрия
Патрушева. Спать улегся на полу, а ко мне какого-то ребенка подложили. Рукой лапнул того ребенка, дед.
Федосеев знал одну семью Патрушевых, потомственных работников
КГБ. Оказалось, что один из братьев Патрушевых (не чекист), женился на сестре матери этого морехода.
– Тебя втянули в политическую игру, недоумок! – кричал на Гущина
Федосеев. – Ты же закодирован, зазомбирован, по "сладкому Z программированию"! Ты должен был изнасиловать этого ребенка, как этого не произошло, не представляю! Тебя психофизики ГРУ ведут, чтобы скомпрометировать КГБ! Ты ж теперь у них в досье педофил!
– Педофилом быть не хочу, и зомбироваться тоже не хочу, – отвечал, тряся своей глупой головой, очнувшийся житель Союза советских социалистических республик, защищённый Конституцией РСФСР.
Дед Лапа провел свое следствие и выяснил, что в Калуге нейролинвистическую установку психофизики ГРУ применяли из вышерасположенной квартиры.
– Надо будет приглядывать за этим идиотом на берегу, преступили мои коллеги все законы человеческие, ничего им не свято, – размышлял дед Лапа, инструктируя и провожая в Ленинград нашего невезучего героя. Кто-кто, а Михаил Исаевич знал, что часть маньяков, которые убивают или насилуют людей, это жертвы психофизических отделов разведки, которые нормальных людей превращают в маньяков. Таким образом советские спецслужбы готовятся к войне с неведомо каким врагом.
Федосеев вспомнил слухи, бродившие в среде разведчиков во времена правления Никиты Сергеевича Хрущова. Слухи, о московском убийце, который представлялся как "Мосгаз". Убийца был по национальности армянин. В ГРУ в психофизическом отделе работали в то время, в основном, армяне. Якобы, чтобы замаскироваться, выбрали соплеменника, которому нейролингвистическим кодированием засуричили мозги, сделав убийцей. Убийца-армянин подсознательно считал, что он якобы выполняет какое-то "задание" центра. В то время то ли Хрущова хотели скомпрометировать, то ли военные диссертации защитить, которые нужны были для будущей войны с супостатом, ну а в целом – обыкновенная борьба за власть с использованием всех схем компрометации. В СССР, да и в России на человеческую личность всегда было наплевать.
Михаил Исаевич из рассказов Гущина выяснил, что того тестировали на склонность к педофилии и педерастии. Это делается элементарным образом. Один подопытный, например, вдруг сует руки в карманы, когда ему на подсознание задают наводящий вопрос, другой подопытный этого не делает. Отсюда выявляется склонность к чему либо, и "склонный" становится человеком без прав, над которым проводят опыты, развивая такую науку, как психологическая разведка. Жертвуя всего несколькими десятками бесправных жителей собственной страны, советские военные разведчики таким образом может быть спасали сотни тысяч жизней в будущей войне с супостатом. Может быть да, а может быть, и нет.
Сотрудники психологических отделов ГРУ совершенно забыли истины, которыми владели жрецы Египта, эти истины считаются сейчас псевдонаучными. Истины египетских жрецов и уничтожили Египет фараонов. Истины жрецов ГРУ без всякой войны уничтожили в мирное время супердержаву – СССР. Так пишет в своем предсмертном завещании
Федосеев Михаил Исаевич.
18 августа 1986 года Гущин был направлен третьим штурманом на теплоход "Ковров" капитана дальнего плавания Якунчикова Владимира
Александровича. В экипаже "Коврова" находился и "приятель"