Империя зла
Шрифт:
– Скажи об этом, например, старшему механику Соколову, – советовал дед.
– Соколов сотрудник спецслужб, ГРУ сойдет с ума, узнав о том, что нейролингвистическое программирование мозга не сработало. Вокруг тебя начнется великая возня разведчиков, привезешь мне больше фамилий. Ты же ничего преступного не совершаешь, только рассказываешь мне приключения твоих рейсов. Свои выводы буду делать сам, – говорил семидесятилетний дед, заглядывая в глаза приятелю.
К 90-м годам двадцатого века российский народ обнищал и опустился. А дед Лапа процветал. У него не было проблем с деньгами, ездил он на собственном
"Запорожец" и автомобилем нельзя было назвать, если бы не огромная скорость, которую он мог развить по желанию матерого шпиона.
Двигатель "Запорожца" явно был не отечественный. То ли для маскировки от советских контрразведчиков, то ли у деда Лапы "съехала крыша", но он стал вдруг религиозным человеком. Шпион, который легко вербовал представителей религиозных концессий, высмеивая за глаза их веру, вдруг зинтересовался старообрядчеством. Он ездил к святым местам, в район озера Светлый Яр, интересовался древлеправославными традициями.
Шпионских дел Михаил Исаевич тоже не забывал. Федосеев встречался со своим подельником перед рейсом и после каждого рейса, помогал советами. Предложение деда относительно провокации, против провокатора Андрея Гауса, было принято.
И вот Александр, говорит своему "приятелю" старшему помощнику капитана Исаеву Владимиру Георгиевичу о провокации Андрея Гауса.
Андрей Гаус уходил в отпуск, вместо него был назначен Юрий Юрьевич
Сухоруков. В каюте старшего механика Соколова Леонида, в присутствии многих моряков и нового первого помощника Александр спрашивал с невинным выражением лица:
– И как вы ходили с первым помощником капитана Гаусом? Он же провокатор!
Затем следовал рассказ о том, как нынешний комиссар советского корабля вербовал людей для предательства Родины.
Михаил Исаевич Федосеев пишет в своей предсмертной исповеди, что был прав. Активность по вербовке подопытного философа возросла. Юрий
Юрьевич Сухоруков засуетился, но потерпев неудачу по вербовке не вербуемого, стал говорить, что у Гущина слишком "богатый внутренний мир". Говорил он это с сарказмом. Федосеев выяснил, что у Сухорукова отец был преподавателем ЛВИМУ. В своих предсмертных записках
Федосеев утверждает, что Сухоруков старший тоже представитель спецслужб, который еще до экзаменов тестирует на дистанционном, секретном детекторе лжи абитуриентов на пригодность их к разведке.
Один абитуриент, приятель курсанта Сотникова настолько был хорош для
ГРУ, что его приняли в училище, несмотря на то, что он сделал в сочинении 19 ошибок. Спецслужбы, как утверждает Федосеев, заранее программировали гибель Балтийского морского пароходства, а в целом и
СССР, собирая и расставляя кадры неизвестно по какому принципу.
Александру Гущину, как не подходящему по стандартам ГРУ человеку, не давали учиться. Он все-таки поступил в ЛВИМУ, сдав экзамены на высший балл. Тогда ему не давали нормально работать, пытаясь завербовать, чтобы сделать из него информатора, проще говоря, стукача. Не завербовали. Тогда стали собирать неблаговидные поступки и провоцировать на компромат.
Как известно любезному и любопытному читателю, штурман Гущин был
"несун". Но выносил он с судна столь незначительные мелкие вещи, что на него нельзя было завести уголовное дело, нельзя было на большую сумму оштрафовать, поэтому нельзя было и запугать. В этот раз мелкий воришка унес домой с теплохода "Валериан Куйбышев" Большой атлас мира, который пылился и валялся в хранилище карт никому не нужный.
Сухоруков Юрий вдруг явился к подопытному вдвоем с другом, каким-то старпомом Балтийского морского пароходства, явился в гости на квартиру к Александру, надеясь "прихватить" несуна на воровстве.
Приятель Сухорукова жил в том же восьмом подъезде, что и Гущин, на восьмом или на девятом этаже. (Примечание цензора: Фамилии приятеля
Юрия Юрьевича Сухорукова и ещё одного сотрудника ГРУ " кавказской национальности" пытавшегося склонить Пенелопу к измене мужу", как пишет Федосеев, эти фамилии жителей дома 1933 по
Перергофскому шоссе, из произведения изъяты, по соображениям государственной безопасности.) Но Гущин, читающий психопосыл на подсознание, успел спрятать в квартире атлас, и
"гости" ушли наверх, в квартиру сероглазого морехода, несолоно нахлебавшись.
Сухоруков Юрий настолько зол был на примитивного деревенского, как он считал, простофилю, что не стал помогать тому раздобыть путевку в дом отдыха, куда Гущин собирался с женой. Мелочность спецслужб проявилась, когда Федосеев узнал, что Александр, который проработал в Балтийском пароходстве 24 года так и не смог получить ни одной путевки, ни на курорт, ни в дом отдыха! Даже в межрейсовую базу отдыха моряков Репино не пустили моряка отдохнуть! Александр на протяжении 10 лет слал телеграммы-заявки с моря о предоставлении ему путевки. Он приходил в профсоюзное ведомство, просил объяснить, по какой причине ему опять отказывают, и слышал неразборчивые, сбивчивые объяснения.
Может ему не давали путевку потому, что в это время в их распределение вмешивался Юрий Сухоруков, который перешел работать на берег на профсоюзную работу? Множество вопросов ставит Федосеев в своих записках, называя советскую систему империей зла. Так ли это или это не так, читатель сам составит своё мнение, просматривая литературно обработанные рукописи Михаила Исаевича. Когда Александр пришёл из рейса, жена Пенелопа пожаловалась на соседа-кавказца, что тоже живет в восьмом подъезде: "Ты уехал, он срамной, стал ухаживать за мной, намекал, что очень хочет, переспать со мной как кочет".
Федосеев предполагал, что психологам из ГРУ любопытна была реакция
Гущина на эту информацию. Но Гущин при встрече, лишь пристальней вглядывался в лицо кавказца, не здороваясь с ним.
– Неужели этот доморощенный философ знает, что с ним работают психологи ГРУ и КГБ, – чуть не с ужасом думал Михаил Исаевич
Федосеев, встречаясь с Гущиным. Иногда великий ум и одновременно, великая глупость этого непризнанного философа-морехода подвергала матерого шпиона в шок.
Александр, выслушав жалобы жены, изрёк фразу отгадку, которая и объяснила развал супердержавы СССР: "Государевы люди! Государство социалистическое, в три господа бога душу! Вот и стой за честь мундира, вот за службу и радей!"