Империя. Дилогия
Шрифт:
— Да я не об этом. Почему так важно, что она не использует спутники?
— Но сэр… — Генерал побагровел. Похоже, до него только сейчас дошло, что помощник Президента по национальной безопасности не знает то, от чего он сам поначалу пришел в ужас и с чем за последние несколько часов уже успел свыкнуться.
— Сэр, русские посбивали наши спутники.
— Что-о-о?! — Клайд опешил. Генерал остался спокоен.
— Это совершенно точно, сэр. Как только наши танки перешли границу Империи, те здоровые дуры, запуск которых требовал прекратить Президент и из-за которых он начал переброску войск в Европу, ожили и начали сбивать спутники.
— Наши? — переспросил Клайд, лихорадочно вспоминая состав английской и французской орбитальных группировок и на ходу прикидывая, что можно…
— Все. Я имею в виду неимперские. Я… как раз говорил с генералом Бакенроу, когда вы вошли, и он сообщил
Клайд медленно кивнул. Что ж, шеф, опять подтвердил свою репутацию человека, обладающего звериным нюхом на опасность. В этот момент мобильник в его руке запищал, и Клайд, машинально нажав кнопку ответа, поднес его к уху.
— Господа, не могу сказать, что я рад приветствовать вас на территории Империи, но раз уж вы здесь… — Клайд ошалело оторвал трубку от уха, обвел всех изумленным взглядом… наталкиваясь на такие же взгляды (похоже, подобные трубки были не у него одного), потом снова поднес ее к уху. — … излучение. Через пятнадцать минут начнут включаться батареи излучателей и на остальных орбитальных платформах, так что через два с половиной часа зона излучения накроет весь земной шар. Соответственно к этому времени неполадки на линиях связи, использующих средние, короткие и ультракороткие волны и стандартные системы кодировок, начнутся повсеместно. Используйте имеющееся у вас, чтобы связаться с самолетами, кораблями и иными транспортными средствами, находящимися вдали от мест назначения, предупредить их о возникающих проблемах и организовать работы по поиску и спасению пассажиров. Напоминаю, что образующаяся над поверхностью земли интерферентная сетка излучения затрудняет возможность горения любых химических составов уже на высоте пятнадцати метров от земли, а в эшелоне от пятидесяти до пяти тысяч метров горение вообще становится невозможным. Поэтому самолетам придется садиться в аэропортах назначения не только «вслепую», без использования радиомаяков и команд диспетчеров, но еще и при неработающих двигателях…
В комнате послышался судорожный всхлип, Клайд на мгновение оторвал трубку от уха.
— О боже, а Элен с детьми сейчас летит к матери во Флориду…
Клайд, не дослушав причитаний холеного моложавого полковника, торопливо прижал трубку к уху.
— … два дня. Затем мы будем вынуждены изменить частоту излучения, и его действие изменится на прямо противоположное. То есть вместо подавления способности гореть оно станет многократно ее усиливать. В утешение могу сообщить, что связь заметно улучшится, хотя и останется существенно хуже, чем обычно…
Когда Император закончил, Клайд оторвал трубку от уха и, тяжело опустившись на стул, прикрыл глаза. Это был конец, полный и окончательный. И дело было даже не в том, что армия вторжения осталась без авиации и ракет, с одним лишь огнестрельным оружием и артиллерией, как во времена Наполеона и Бисмарка (хотя оставались еще и танки). В конце концов, у русских дело обстояло ничуть не лучше, да и вообще, впереди не было никакой русской армии. Просто… он знал, что после того, что сотворит с Америкой и всем цивилизованным миром это чертово русское оружие, все политики и финансовые воротилы взбесятся до такой степени, что яростно потребуют от армии двинуться вперед и устроить проклятому Императору кровавую баню. Они не были готовы к такой войне. Они не были готовы ни к каким потерям (тем более финансовым). Они собирались торжественно выпороть невесть что возомнившую о себе страну и, уж конечно, придут в ярость от того, что она вздумала сопротивляться. Да еще так подло. Ударив в самую сердцевину, напав не на солдат, которым сам Бог и присяга повелевали рисковать своей жизнью и здоровьем, а на финансовую систему, обрушив ее и таким образом затронув всех и каждого, нарушив тихую, сытую жизнь, которой никто не собирался поступаться. Ибо все были убеждены в том, что война ведется именно для того, чтобы ее защитить, иначе никто бы не позволил своим лидерам ее начать. А Клайд был твердо уверен, что это еще не последний сюрприз Императора. И не самый страшный. Но, как бы там ни было, он должен был выполнить свой долг. Пока для этого еще имелись возможности.
Клайд медленно поднял руку, несколько мгновений пристально рассматривал лежавшее на его ладони наглядное подтверждение реальности будущих неприятностей (ибо что могло служить лучшим подтверждением, как не этот образчик явного технологического превосходства русских), затем решительно набрал номер. Когда в трубке раздался
— Господин Президент, это Клайд…
5
Борька осторожно высунулся из-за скалы и поднес к глазам мощный «ломовский» оптико-электронный бинокль. Мелкие копошащиеся существа, больше похожие на червячков, тут же скакнули к глазам, превратившись во вполне различимые фигуры работающих людей. Но сколько же их… Борька негромко охнул, а затем языком надавил подбородочную тангенту (эх, почему такого удобного боевого шлема не было на срочной?) и негромко заговорил:
— Цели. Копейка. В обозреваемом радиусе не менее… пяти тысяч. Заняты строительством полевого разгрузочного терминала. В боевом охранении не менее пехотного батальона, усиленного танковой ротой. По векторам 22–77 и 42–70 наблюдаются полевые парки. Заполнение — не менее семидесяти процентов. Цели — трехсотые, не менее пятидесяти объектов, триста вторые — до двух десятков, вектор 38–65 — полевой лагерь…
Когда он закончил доклад, в наушнике послышался мелодичный тон-сигнал и негромкий, но отчетливый голос ротного произнес:
— Принято.
Борька еще пару минут рассматривал раскинувшуюся перед ним картину, легким движением пальца меняя кратность бинокля от трех (обеспечивающих наибольший угол обзора) до сорока, затем осторожно отполз от края карниза, убрал бинокль, выудил из-за спины захват-подъемник, зацепил его за трос и ухнул вниз. Спустя минуту крепкие руки друзей подхватили его и подтянули к карнизу, служащему пристанищем их дозору. Когда Борька отцепил захват и подвесил его на поясной карабин, командир передового разведывательного дозора лейтенант Кастышев хлопнул его по плечу:
— Слышал твой доклад, молодец, горный стрелок. — Он повернулся к команде: — Шалько, котелок парню, остальным — паковаться. Выход через десять минут, как Борис закончит лопать. К шести часам нужно закончить инженерную разведку местности.
Борька расплылся в улыбке. А что, стенка действительно была сложная, но он все-таки сделал ее… и не только сделал, но и разглядел все, что было надо, и доложил, причем, судя по довольной физиономии Кастышева, достаточно толково…
Бригада подтянулась к вечеру. К тому моменту стало совершенно ясно, что «желтые» абсолютно не ожидают их с этой стороны. По проложенному Борькой маршруту наверх скалы еще четыре раза поднимались наблюдатели, так что к тому моменту, когда окрестные горы и ущелья наполнились людьми с оружием, им была известна дислокация «желтых» до последнего солдата. Война на востоке развивалась совершенно не так, как на западе. Во-первых, полностью скрыть переброску войск на восток было невозможно, поэтому у китайских ракет и бомбардировщиков, в отличие от американских, были вполне реальные цели, а во-вторых, к тому моменту, когда китайцы, уже совершенно не скрываясь, начали переброску своих войск к границе, Император отдал приказ начать эвакуацию мирного населения из приграничья (как же пригодились только что построенные города!). И это означало, что обе стороны в достаточно полной мере осведомлены о намерениях друг друга (за исключением, может быть, точного часа). Так что к тому моменту, когда союзные танки, грохоча гусеницами, катили по мостам через Западный Буг, небо над другой рекой — Амуром было черным-черно от самолетов, шедших в три эшелона. Однако реакция русских войск здесь тоже совершенно отличалась от той, что была на западе.
Первые чадящие головешки сбитых бомбардировщиков начали сыпаться на землю еще над берегами Амура. Удар китайских оперативно-тактических ракет, целью которых были разведданные позиции ракетных батарей ПВО, оказался неэффективным. Нет, на позициях, которые были нанесены на карты и занесены в блоки наведения ракет, действительно находились ракетные установки, радарные станции, полевые генераторы, но… там не было ни одной живой души. Это были тщательно подготовленные ложные цели. Несколько сотен устаревших батарей (что, в общем, совершенно не насторожило противную сторону, ведь какие еще системы могли быть на вооружении у русских?), кунги с аппаратурой, высокие антенные щиты, усыпанные штырями апертурных решеток… Все как у настоящих. Они и были настоящие, точно такие же, как и те, что до сих пор стояли на вооружении армии Его Величества, если не считать главного отличия, того, что было внутри. А у этих внутри все осталось по-старому, как и двадцать лет назад, когда их только изготовили. Поэтому, когда двести сорок восемь ракет, тип 98, с мощными кассетными боеголовками устроили огненный кошмар на двух тысячах четырехстах восьмидесяти гектарах уссурийской, хабаровской, приамурской тайги, в ревущем пламени тек и плавился давно списанный хлам.