Имперская графиня Гизела
Шрифт:
— Не напрягайся так чрезмерно, дитя мое, — сказал он, беря и опуская руку молодой девушки. — Этого совсем не нужно. Ты позволишь мне и в будущем сообразовываться с советами твоего доктора, хотя, может быть, советы эти и будут несколько расходиться с твоими собственными воззрениями?.. Впрочем, я не был испуган, подобно мама, увидев тебя в лодке. Но я откровенно должен тебе сказать, что эта молодецкая выходка, — уходить из дому и бродить по лесу — крайне удивляет меня в графине Штурм… По этому поводу я не могу, впрочем, так строго отнестись к тебе, — все эти странности я приписываю твоему болезненному
Кто бы мог признать в этой толстой, неуклюжей женщине, побагровевшей теперь от волнения, прежнюю очаровательную гувернантку!
— Ваше превосходительство, идя сюда, всю дорогу бранили меня, — защищалась она, глубоко обиженная, — теперь графиня сама подтвердила справедливость моих слов, что ее духовное и телесное спокойствие я блюду, как Аргус, — но, к несчастью, здесь и тысячи глаз будет мало! Мы час тому назад сидели в павильоне, перед графиней стояла полная ваза цветов, которые она хотела рисовать, — но вдруг она встает, без шляпы и перчаток идет в сад; я остаюсь в полной уверенности, что она вышла на минуту, чтобы нарвать себе других цветов в саду.
— Ну, да, я и имела это намерение, — перебила молодая девушка со спокойной улыбкой, — только мне захотелось лесных цветов.
— — Только этого недоставало, — вскричал министр сдержанно, — чтобы ты получила склонность к сентиментальности! Я постоянно старался удалять от тебя разные отуманивающие мозг бредни и теперь, к сожалению моему, вижу, что ты заражена этой так называемой лесной графиней… Разве ты не знаешь, что молодая девушка твоего положения делается до крайности смешной в глазах порядочных людей, когда, подобно какой-нибудь пастушке, бродит по полям или садится на весла!
— Чтобы перевезти фабричных ребят, — ввернула глубоко оскорбленная гувернантка. — Я не могу понять, милая графиня, как можете вы забываться до такой степени!
До сих пор глаза Гизелы со свойственным ей задумчиво-испытующим выражением были устремлены на лицо отчима. Раздражительность его, всегда предупредительного к ней, очевидно озадачивала ее более, чем самый выговор. Замечание же госпожи фон Гербек вызывало горькую улыбку на ее устах.
— Госпожа фон Гербек, — произнесла она, — я напомню вам о том, что вы всегда называли «руководящей нитью всей вашей жизни», — о Библии… Разве только благородным детям Христос дозволит приходить к себе?
Министр быстро поднял голову: минуту он безмолвно смотрел в лицо падчерицы.
Это юное существо, которое «ради его болезненного состояния», тщились взрастить в неведении и умственной апатии, окружая атмосферой лишь аристократических воззрений и предрассудков, этот строго охраняемый графский отпрыск вдруг проявляет невесть каким путем выработанное им логическое мышление, столь роковым образом напоминающее собой пресловутую свободу мысли!
— Что за нелепости говоришь ты, Гизела! — проговорил он. — Великим несчастьем было и остается для тебя то, что бабушка твоя так рано покинула нас… Она, эта истая представительница аристократического величия и женского достоинства, сумела бы… — Баронесса в это время начала откашливаться и кончиком своего лакированного ботинка отталкивать камешки в воду. — ..С корнем вырвать тебя из этого настроения, — продолжал министр неуклонно. — От ее имени строго воспрещаю тебе все те несообразности, свидетелями которых мы только что были!
Напоминание о бабушке всегда производило свое действие на чистую душу девушки. Она очень гордилась своим высоким происхождением, ибо бабушка имела подобную же гордость; она держала себя с некоторой феодальной жестокостью относительно своих людей, вполне убежденная, что иначе и быть не должно, ибо «имперская графиня Фельдерн» поступала точно также и основательно требовала того же и от своей внучки.
— По мне, пожалуй, — проговорила она теперь, колеблясь между уступчивостью и сопротивлением, — если это уж так неприлично для меня, то в другой раз этого не случится… Но дети эти были не с фабрики, маленькая девочка из пастората.
Речь ее прервана была криком.
Один из мальчиков, оттолкнувшись от берега, снова пристал к очень неудобному месту. Выпрыгивая из лодки, маленькая девочка упала, белокурая головка готова была уже исчезнуть под водой, как вдруг огромный ньюфаундленд выскочивший из леса, бросился в воду. Схватив ребенка, он выпрыгнул с ним на берег, положив его к ногам вышедшего в это время из-за деревьев незнакомого господина, Девочка, как видно, не потеряла присутствия духа — она встала на ноги и принялась тереть мокрые глаза.
— Ах, Боже, мой новый голубой передник! — вскричала она, испуганно отряхивая воду с передника. — Ну, достанется мне от мамы…
Подбежавшая к ней Гизела дрожащими руками стала обтирать своим носовым платком ее мокрые плечи.
— Это бесполезно, — сказал господин. — Но я попросил бы вас на будущее думать, что и эта маленькая человеческая жизнь требует тоже охраны, коль скоро мы берем ее на свою ответственность… Если в глазах графини Штурм она имеет цену лишь как забава — то ведь у нее есть родители, которым она дорога, Он взял ребенка на руки, приподнял шляпу и ушел вместе с собакой, которая с радостным лаем прыгала вокруг него.
Платок выпал из опущенных рук молодой графини, — с глубоко испуганным выражением глаз и бледными губами выслушала он жесткую, карающую речь незнакомца, и теперь, не двигаясь с места, безмолвно глядела вслед, пока он не исчез в глубине леса.
Глава 11
Ни министр, ни одна из его спутниц не приблизились к месту, где упала девочка; дамы поспешно завернулись в шали и направились к лесу.
Падение и спасение девочки было делом одной минуты.
— Вы знаете, кто этот господин? — обратилась баронесса с живостью к гувернантке, опуская свой лорнет, со вниманием проследив все движения незнакомца.
— Да, кто это? — спросил министр.
— Хорошо ли вы его рассмотрели, ваше превосходительство? — спросила госпожа фон Гербек. — Это он — бразильский набоб, владетель завода, невежа, игнорирующий Белый замок, как какую-нибудь кротовую нору.. Я не могу понять, как графиня решилась оставаться в его присутствии, я готова держать пари, что он сказал ей какую-нибудь грубость — это видно по всему!