Имперская гвардия: Омнибус
Шрифт:
Затем транспортник повернул к северу, а Железная Рука, заметив первые выстрелы катачанцев на восточной стене, задумался, действительно ли атака на западе была отвлекающим маневром.
Тираниды в самом деле действовали разумно — может, магос Бардекс разгадал, в чем причина. С такими мыслями Стракен сел и пристегнулся.
В брюхе самолета отдавался вибрирующий грохот двигателей, а отсек казался тесным для здоровяков-катачанцев. В свете красных ламп капитан Коррис вытащил инфопланшет из набедренного кармана и как будто бесцельно понажимал кнопки. Где-то с
Полковник пересел напротив Бена.
— Что-то важное?
— Это псалтырь, — наклонился к нему Коррис, показывая инфопланшет. — Один миссионер показал мне, как гадать наудачу. Надо прочесть случайный отрывок, и, если Император окажется с тобой, можно узнать будущее.
«Суеверие, — подумал Стракен, — но порой без этого никуда».
Бен был верующим человеком ещё на Катачане; однажды капитан рассказал полковнику, что, увидев на одной из планет собор Императора, он на всю жизнь убедился, что Повелитель Человечества приглядывает за ним. Учитывая, что единственными крупными зданиями на родине Корриса являлись крепости, неудивительно, что гвардеец так впечатлился. Железная Рука вспомнил первый увиденный им космический корабль — тогда, будучи ещё полудикарем, недавно призванным в Имперскую Гвардию, Стракен никак не мог поверить, что человечество способно построить такую громадину.
— И что там говорится?
Коррис передал инфопланшет командиру.
«У них есть глаза, но они не видят, — прочел полковник. — Они говорят, но никто их не слышит. Они явятся во множестве, но ты пройдешь среди них».
— Тираниды, — объяснил капитан.
«Ага, или штабные», — подумал Стракен.
Затрещал вокс-канал, и в трюме раздался громкий голос пилота.
— Подходим к зоне высадки.
«Пора двигаться», — Железная Рука отстегнул ремни и поднялся. — «Пора двигаться».
— Пять минут, гвардейцы! Не зевай! Как только окажемся на земле — немедленно рассредоточиться! — он повернулся к заросшему бородой флаг-сержанту, дикому с виду мужику. — Гальда, развернешь знамя. Твое отделение идет на левый фланг. Фарранис?
Сержант Фарранис, с бритой, иссеченной шрамами головой, посмотрел на Стракена, сжимая в могучих руках плазмаган — так, словно пытался удушить оружие.
— Твои ребята возьмут правый. Я иду по фронту.
Полковник ощутил, что транспортник начинает снижение, и стрелка манометра, установленного возле двери, быстро закрутилась. Поведя пальцами металлической руки, Стракен крепко обхватил дробовик.
— Две минуты, катачанцы! — объявил он.
Самолёт коснулся земли, отошла десантная рампа, и полковник первым выскочил наружу. Сбежав по полотну навстречу яркому солнечному свету, Стракен спрыгнул на землю и быстро осмотрелся влево-вправо, отыскивая врагов. Оглядев деревья и никого не найдя за крупными бирюзовыми листьями, он повернулся к бойцам, вылезающим из трюма.
— Шевелись! — гаркнул Железная Рука. — Разойдись по отделениям!
Катачанцы построились, как уже делали много раз прежде: отряд Стракена двинулся вперед по центру, две фланговые команды, прикрывая края, направились к границе джунглей.
— За мной! — скомандовал полковник,
Добравшись до леса, катачанцы просочились в него, словно река, обтекающая стволы. Заросли внезапно оказались совсем близко — огромные листья папоротников касались плеч и рук солдат, джунгли словно наседали на бойцов своей жарой и растениями. Раздался рёв улетающего транспортника, приглушенный лесным пологом, и гвардейцы остались одни.
Железная Рука засек время по хрону и положение солнца на небе. До этого он в точности запомнил здешний ландшафт, но теперь линии на карте превратились в опасности на земле.
Видимость резко упала до десятка метров, древесные стволы мешали обзору, словно прутья двери в тюремной камере. Стракен впивался взглядом в «зелёнку», отыскивая блестящую броню тиранидов, настоящих мастеров охоты. То, что данная территория ещё не была помечена как находящаяся под контролем ксеносов, вполне могло означать, что их просто ещё никто не заметил — или заметил, но не выжил, чтобы сообщить об этом.
К югу в вершинах деревьев прозвучал птичий крик, странно похожий на плач ребенка. Снайпер отряда, мужчина по имени Серрадус, с покрытым шрамами лицом, поднял оружие и осмотрел ветви у верхушек через телескопический прицел. Увидев, что боец покачал головой, Железная Рука жестом приказал бойцам двигаться быстрее.
Катачанцы пробирались по густому кустарнику; там, где не удавалось пройти незамеченными, они доставали ножи-клыки и прорубали путь острыми, как бритва, лезвиями. Гвардеец Логан, новобранец полка, порезал руку о край листа, словно о битое стекло, но тут же, не замедляя шаг, вытащил из вещмешка лоскут ветоши и перевязал рану.
Эвакуационная команда углублялась в джунгли, а температура всё повышалась. На красных банданах проступал пот, и несколько солдат уже сделали по глотку из фляжек.
Опустилась ночь, хотя под плотным пологом джунглей почти ничего не изменилось. Катачанцы продвигались по сумрачному лесу, перелезая через упавшие ветви, пробираясь сквозь переплетенные занавесы свисающих лиан. С верхушек деревьев за ними следила семейка маленьких обезьян, большеглазых и клыкастых, словно вампиры.
Стракен услышал шум воды; заросли вскоре расступились, и полковник оказался на берегу широкой, пенящейся реки.
На мелководье, сгорбившись, сидела какая-то бледная рептилия с остистым спинным хребтом, сжимая в когтистой лапе бьющегося угря толщиной с человеческую ногу. Тварь, размером с быкогрокса, оглядела катачанцев и с вызывающе презрительным видом откусила рыбе голову.
Железная Рука уставился в мелкие желтые глаза ящера.
— Отвали, — прорычал он.
Рептилия, ещё раз смерив Стракена и остальных катачанцев долгим взглядом, утопала прочь.
— Хартиган, Риз, — полковник повернулся к своим людям, — установить тяжелый болтер для прикрытия того берега. Остальным следовать за мной.
Стракен шел первым, благодаря тяжелой бионике сохраняя равновесие в ревущем потоке. Люди Железной Руки ждали на берегу, держа оружие наготове и наблюдая за рекой, словно рыбаки. Когда полковник, тянувший за собой моток веревки, перебрался на другой берег, то сразу учуял нечто скверное — смрад гниющего мяса.