Имперская гвардия: Омнибус
Шрифт:
— Трон! — воскликнул Сландер, оборачиваясь посмотреть, какой придурок так развлекается. Перед собой юноша увидел иссеченное ритуальными шрамами лицо, замотанное в чёрные тряпки Братства Анакоретов. На кадета смотрели налитые кровью глаза.
— Они у нас в тылу! — закричал «белощитник».
Вот только до этого рука культиста зажала ему рот, и Сландер ощутил ужасную, мучительную боль, а потом хлынул поток горячей жидкости — крови кадийца. Теперь он ничего не сможет рассказать майору Люка.
Оставшись один в командном бункере, Крид изучал карты
Оставив полосу на плече Крида, клинок отскочил от бронежилета. Услышав шипение врага, Урсакар извернулся, ударив предплечьем в шею анакорета. Он увидел лицо, стянутое полосами чёрной ткани, красные глаза и рот, влажный от крови. Вдавив еретика в стену, сложенную из мешков с песком, генерал с удовлетворением услышал сдавленный стон.
Культист снова ударил зазубренным серповидным клинком, ища слабое место в бронежилете Крида. Перехватив оружие, Урсакар глубоко вонзил его в низ живота анакорета. Всё так же прижимая врага к стене, кадиец наносил удар за ударом, пока кишки культиста не вывалились из распоротого брюха и тот, ослабев, перестал вырываться.
Убрав руку, Крид позволил телу анакорета рухнуть наземь, в его собственные потроха. Тут же упав на одно колено, Урсакар выхватил лазпистолет и открыл огонь — «пробивной» выстрел прожёг дыру в лице второго культиста, появившегося в дверном проеме. Следующие три попадания отбросили неприятеля назад. Выбираясь наружу, генерал поскользнулся возле выхода — оказалось, что у стены распластался мертвый кадет-часовой, и пол бункера залит его кровью.
— Келл! — закричал Крид и услышал усиленный воксом голос своего флаг-сержанта, раздающего приказы.
Снаружи Урсакара ждали ещё две тени, и он шагнул им навстречу. Кадиец сражался, сколько себя помнил — сначала отец учил его драться во дворе их небольшого домика, затем, в касре Галлан, Крид бился на кулаках до измочаленных в кровь костяшек, и после, невзирая на боль, вымачивал их в медицинском спирте. В сиротские годы Урсакар доказывал, чего он стоит — не другим, а самому себе. Наружник упивался опасностью, нервной дрожью, наслаждением, пробуждающимся, когда ты берешь врага за горлом и разбиваешь его лицо в кровавую кашу.
Сейчас Крид почти испытывал облегчение, схватившись с врагом врукопашную. Не нужно было думать о позициях, подкреплениях, контратаках, снабжении — только о жизни и смерти, о следующем ударе, который нанесет противник, и о том, как убить его.
Урсакар словно молотом ударил по запястью культиста, коротким резким тычком выбив серповидный клинок. Другая рука генерала, сжатая в плотный могучий кулак, врезалась в трахею еретика, у которого вырвался придушенный болезненный стон. С размаху опустив сапог на ступню врага, Крид придвинулся вплотную, обхватил голову анакорета, и, резко повернув её в сторону, дернул книзу, навстречу своему колену. И то, и другое могло убить противника с уверенностью. Раздался хруст — шеи или черепа, неважно. Снова подняв пистолет, Урсакар выстрелил второму культисту прямо в лицо.
— Как в старые времена, — пробормотал он. —
Флаг-сержант, походя оторвав голову последнему лазутчику Братства Анакоретов, отключил силовой кулак и бросил дымящийся череп наземь. Раздался влажный шлепок.
Тяжело дышавший Крид стоял, прислонившись спиной к мешкам с песком. Мундир на его плече был порван, из раны струилась кровь.
— Ты в порядке? — остановившись, спросил Джарран.
— Бывало и лучше.
Келл кивнул.
— Сейчас тебя залатают.
— Найди, откуда они вылезли, и завали эту крысиную нору.
Флаг-сержант снова кивнул.
Прошло полчаса, и Джарран, с опаленными бровями, возник из темноты. Он потерял семерых.
— Нашел? — спросил Крид.
— Больше там никто не пройдет.
Урсакар поблагодарил Келла кивком. Не было ничего более неприятного для солдата, чем враг, оказавшийся там, где его не ждали.
— Они снова появятся здесь. Убедись, что все узнают о случившемся — я не хочу, чтобы кого-то застали врасплох. Следует ожидать, что анакореты окружат нас, но это не имеет значения. Всё, что нам нужно — держаться.
Келл кивнул.
— Связисты достучались до «Магистра Тина»?
Джарран ответил в тоне, которым всегда говорил, если хотел казаться спокойным.
— Пока нет.
— Проклятье! — Крид стукнул кулаком по столу, и двое кадийцев обменялись краткими взглядами. Урсакар всегда мыслил на пять шагов вперед. — Мне придется отбыть, а ты должен остаться.
Флаг-сержант напрягся — он поклялся защищать Крида и терпеть не мог оказываться в положении, в котором это было невозможно.
— Нет. Я отправляюсь с тобой.
— Джарран, ты нужен здесь.
— Нет.
— Друг, — не отступал Крид, — всё будет в порядке. Ты окажешься под угрозой, так что не дай себя убить.
— Естественно.
— Хорошо. Думаешь, сможешь удержать позиции?
Келл ответил после долгой паузы, и, когда сержант заговорил, его тон изменился.
— Как долго?
— Не знаю.
— Тебе действительно это нужно?
— Мне, всей планете и магистру войны Рюсу, — подмигнул другу Урсакар.
Отвернувшись, Джарран все же кивнул.
— Мы продержимся, — сказал он, и Крид быстро улыбнулся. После этого он положил руку на плечо друга, и они обменялись краткими взглядами — в словах не было нужды.
— Вокс-офицер! — крикнул генерал. — Вызови мне транспорт до Космопорта. Надо перемолвиться словечком с офицерами в штабе.
— Я пытаюсь…
— Не пытайся, выполняй.
— Есть, сэр!
Феск резко пришел в себя.
— А, очухался, — склонился над ним Даркинс.
Стояла непроглядная ночь. Поднявшись, Джаспер обнаружил у себя в вене катетер, подсоединенный к пакету-капельнице. Кадет странно чувствовал себя из-за стимов в жидкой смеси, ощущая неприятное сочетание нервной тошноты и перевозбуждения. Поморщившись, «белощитник» увидел, что на земле повсюду лежат спящие бойцы, подложив под голову мешки с песком и сжимая в руках лазвинтовки. Зевнув и вздрогнув от боли в ране, Феск подобрал свое оружие — он выходил в дозор в третью очередь.