Имперская реликвия
Шрифт:
— Мы, если вам так угодно, создания их подсознания. Я так думаю.
— Не могу… ничего возразить.
— Если это так, то это может оказаться новым взглядом на их психологию.
Майджстраль, увлеченный танцем с Николь, но не забывающий присматривать за тем, как продвигаются по цепочке танцующих сумки и пробирки, некоторое время слушал писклявый гулкий голосок, прежде чем понял, кому он принадлежит. Слева от него танцевала невысокая круглоголовая фигурка. Граф Квик.
Граф Квик, который болтал на человеческом стандарте с потрясающей беглостью. «Стало быть, — решил Майджстраль, — то, как граф Квик говорит обычно, связано не иначе как с аристократической экзальтацией».
Майджстраль настолько разволновался, что чуть было не спутал фигуру. Но он тут же взял себя в руки и продолжил танец.
Тарталья был вне себя от бешенства:
— Видите? Видите?! Какого черта? Что там у них делается?!
— Может, на другой канал переключить, капитан?
— Что? Не ваше собачье дело!
— Сэр. Мне кажется, вам надо сейчас кружиться.
— О. Спасибо… мадам.
Грегор стиснул зубы, зажал кожаную сумку под мышкой и, нырнув под поднятой рукой партнерши, повернулся и поменялся с ней местами. Цепочка, в которой он двигался под музыку, ушла вперед на два шага, и как только он догнал их, они снова пошли в танце. Грегор отер пот со лба и почувствовал, как от рукава удушливо пахнет косметикой.
Будь он проклят, этот танец. У него было слишком мало времени, чтобы выучиться ему.
Наконец настал момент, когда он должен был стоять на месте, пока мимо проходила третья пара. Мысленно отсчитав восемь тактов, Грегор запустил руку в карман и вынул стерильную пробирку. На восьмом такте он повернулся вправо и оказался спиной к спине со своим новым партнером — танкером в пенсне с дымчатыми стеклами. Увидев в этих стеклах, какая красотка будет его партнершей на ближайшие сорок восемь тактов, Грегор кокетливо подмигнул ей. Девушка, похоже, удивилась. Грегор и танкер закончили исполнять фигуру спиной к спине и начали восьмитактовый проход.
— Сэр, — сказал Грегор, показывая танкеру пробирку. — Я только что подобрал одну штуковинку, которая принадлежит мисс Амалии Йенсен. Пожалуй, это надо вернуть ей. Не будете ли вы настолько добры, не передадите ли ей эту штучку? Вдоль по цепочке.
Реснитчатые мембраны танкера захлопнулись. В сочетании с дымчатыми стеклами это создало странную картину.
— Хорошо, странный молодой человек, — ответил танкер и взял у Грегора пробирку.
Грегор повернулся спиной к партнеру и снова отер пот со лба. Слава Богу, все закончилось.
Пааво Куусинен глянул в сторону и заметил, что в его сторону по цепочке что-то передают. Посмотрел в другую сторону — оттуда тоже что-то передавали.
Куусинен просчитал предстоящие фигуры, быстренько что-то прикинул в уме, взял под руку танцевавшего рядом хозалиха и резко крутанул его.
— Погодите, сэр. Это следующая фигура.
— Нет, сэр, вы ошиблись.
— Сэр! — В голосе хозалиха прозвучал испуг. Ведь они с Куусиненом только что сменили партнеров.
Амалия Йенсен одарила его удивленным взглядом. Танец умчал ее прочь.
— Барон Синн.
— Генерал Джеральд.
Рычание.
— Ну а теперь еще скажи, что ты не шпион.
Барон и глазом не моргнул:
— Я независимый аристократ, пытающийся оказать услугу Империи.
«Ха! — подумал генерал. — Ты думаешь, что тебе достанется настоящий Артефакт, а еще думаешь, что надуешь нас — мы, по-твоему, поверим, что твой будет стерилизован, а на самом деле — нет. Но я-то видел, как вашу пакость стерилизовали, и знаю, что получите вы всего-навсего плевок мертвого белка. Вот так вот! Ха!»
Нелегко было на душе у генерала, но одно он знал наверняка. Это было лучше, чем дать пинка Имперскому Флоту. Куда приятнее лично для него.
— Наварра тут свои дела заканчивает. Через пять дней — аукцион.
— Понятно.
— У меня остался последний пункт в турне, потом собираюсь заняться своими ногами. Мы встретимся на Фантоме, и я начну репетировать новую пьесу.
— Может быть, — сказал Майджстраль, обходя Николь по кругу, — мне удастся попасть на премьеру.
— Это было бы замечательно, Дрейк, но не мог бы ты хотя бы притвориться, что сердце твое разбито? Теперь придется это сделать, ты же понимаешь.
— Пожалуй, я мог бы выдавить слезинку-другую, — задумчиво проговорил Майджстраль.
— Маловато будет, думаю. Ведь все считают, что ты тут в меня был отчаянно и безнадежно влюблен, а я тем временем влюбилась в красавчика лейтенанта. Посещение премьеры — это больше, чем может вынести мое разбитое сердце.
Пока Николь кружилась около Майджстраля, он обдумал ее слова.
— Пожалуй, ты права. Простой мужской тоски тут будет маловато.
— Жаль, что нельзя сказать всем правду. Публика будет просто в ярости, если узнает, что мы весь наш страстный роман разыграли ради того, чтобы сплести интриги. Поклонники Диадемы терпеть не могут, когда их иллюзии терпят крах, и они заставили бы нас расплатиться за то, что мы их надули.
Майджстраль вспомнил о том, как четыре года назад отказался от вступления в Диадему, и решил, что у него нет никаких причин сожалеть об этом.