Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи
Шрифт:
– Без меня обойдутся. Там такие «готовщики»: Агилмунд, Трогус… Я им в подметки не гожусь. Хотя ты прав, есть у меня одно дельце…
Тут наконец появился Красный. От него густо воняло потом. Собственным и лошадиным.
– Сердце мое, ты где гулял? – поинтересовался Коршунов.
– Я не гулял! – ответил гепид. – Я к нашим сбегал. Как увидел, что творится, сразу взял лошадку – и к Агилмунду. С нашими же и приехал.
Ага. Теперь понятно, почему братва подоспела так быстро. Красный опередил Агимара как раз на эти сорок минут.
– Молодец! – одобрил Коршунов. – Сегодня нас ждут великие дела. А сейчас
Глава девятая
Лучшая легкая конница империи. Продуманная смена руководства
Префект нумидийцев был африканцем. Но – латино-африканцем. То есть белым его назвать Коршунов бы не рискнул, а от негроидной расы он унаследовал только исключительно густые и курчавые волосы. На груди. Их было так много, что на макушку уже не осталось. В Риме щеголи выщипывают волосы на теле. Военным это не обязательно. Повезло префекту.
– Он спит, – сказал официальный командир нумидийцев. – И будить его я бы не советовал.
Надо отметить, что боевого командира префект походил еще меньше, чем на негра. Лет сорока, довольно хлипкий… Зато в одежке с красной полосой. Из сословия всадников…
– И не советуй, – посоветовал Алексей. – Свободен!
– В каком смысле? – осторожно поинтересовался префект.
– В полном! – пояснил Коршунов. – Забирай свои вещи и убирайся!
– Но, легат Алексий… – Одутловатое лицо префекта выразило смесь обиды и негодования. – Я не…
– Ты именно не! – отрезал Коршунов. – Принцип! Сопроводи господина бывшего префекта к дому и проследи, чтобы он нечаянно не прихватил с собой лишнее!
Второй принцип-кентурион (из людей Скулди) опустил лапу на смуглое плечико латино-африканца и легким толчком направил его в сторону командирской палатки, стоявшей вне пределов нумидийского лагеря. Да уж, одного этого факта было бы достаточно, чтоб снять латиноафриканца с должности. Хорош командир, который старается держаться в стороне от вверенного ему подразделения.
– Давай, давай, парень! Легат приказал, ты сделал! Шевели задницей!
Латиноафриканец трепыхнулся, хрюкнул что-то протестующее, но кентурион двинулся вперед и поволок за собой жертву, аки лев – антилопу.
Отныне о префекте можно было забыть. Но это было самое простое в задуманном Коршуновым. Теперь предстояло обратать нумидийского вождя, черномазого громилу с непредсказуемым характером.
Первоначально Алексей собирался натравить на вождя Фульмината, но позже отказался от этой мысли, потому что не собирался ставить Фульмината во главе нумидийцев. А дать вождю трепку должен был именно будущий командир союзной конницы. И командира этого следовало выбрать со всей тщательностью. То есть не просто того, кто мог бы накидать дюлей вождю (с этой задачей справилась бы половина коршуновских спецнзовцев), но и впоследствии успешно этим вождем командовать.
Посоветовавшись со своими офицерами, Алексей остановил свой выбор на некоем Зуре, полусармате-полугеруле, поначалу воспитывавшимся в племени своего отца-сармата, а позже, после гибели отца, перебравшегося к родному брату матери, коим был Кумунд, правая рука Скулди. В отличие от Кумунда, простого непритязательного, как удар дубиной по темечку, Зура был отнюдь не дурак. И довольно быстро дослужился до опциона
А вот и нумидийский лагерь!
То есть лагерь – это громко сказано. Ни стен (как положено у римлян), ни ворот, ни караулов… Если не считать караулом с полдюжины нумидийцев, подъехавших поближе к легату и его спутникам, но державшихся все же на некотором отдалении.
До сего момента Коршунов еще ни разу не видел легких африканских конников вблизи. И, как выяснилось, составил о них превратное представление. Во-первых, они не были неграми. Смуглые черноволосые нумидийцы были поевропеистее тех же сирийцев. Если бы Коршунову предложили сказать, на какой из народов мира образца двухтысячного года похожи нумидийцы, он, скорее всего, остановился бы на турках.
А вот что всадниками они были великолепными, в этом никаких сомнений. Достаточно сказать, что на своих маленьких лошадках они сидели охлюпкой, то есть – без седел. Более того, из всей упряжи на маленьких, как пони, лошадках – только ремешок вокруг шеи. Ни узды, ни поводьев. Но слушались лошадки безукоризненно. Один из нумидийцев выехал вперед и, явно красуясь, одними только коленями, заставил свою соловую кобылку перейти с шага в короткий галоп, потом двинуться боком и наконец – задом. Коршунов отметил, что на спине у всадника висит щит и несколько дротиков. И – никаких доспехов. Однако сказать, что парень – голый, тоже нельзя, поскольку на нем имелась короткая голубая туника и узкий пояс с ножом.
Проводника, чтобы найти вождя, не потребовалось. Место его дислокации было легко определить по самому высокому и самому богатому шатру.
Несмотря на довольно позднее время вождь спал. Причем не один, а с двумя смуглыми красотками. А вокруг дрыхло еще несколько таких же засонь. Тоже с девками.
Вождь был хорош. Настоящий атлет в полном расцвете сил. Красавец с аккуратной черной бородкой и гривой нечесаных волос. Из одежды на нумидийском лидере была узкая головная лента из красного шелка и золотая цепура с медальоном, в середке которого горел рубин с ноготь большого пальца размером. Еще на отличном организме нумидийца имелись татуировки: змея на животе и загадочный знак на лбу – край знака выглядывал из-под головной ленты.
Когда Коршунов со спутниками приблизились, один из спящих приоткрыл глаз и вдруг, спихнув с себя девку, довольно лихо вскочил на ноги и встал между легатом и своим лидером.
С грозной такой рожей встал, типа: «не подходи – укушу!»
Красный выдвинулся вперед, намереваясь отправить нахала в краткое путешествие по воздушной стихии, но Алексей его остановил.
Конные нумидийцы (их стало больше – десятка два) вертелись поодаль. Не вмешивались, просто любопытствовали.
– Эй! Победитель мягких девок! – отчетливо, но не слишком громко произнес Коршунов по-гречески. – Проснись. Твой легат пришел.