Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи
Шрифт:
Пока персы сообразили побросать копья и взяться за мечи и булавы, их стало уже на несколько десятков меньше. А тут еще по задним рядам отработали навесом трофейные орудия…
Три тысячи легионеров Парфянского бросились бегом, «клещами» охватывая сбившуюся конницу… Еще немного – ловушка захлопнется и тогда вторую волну катафрактов постигнет участь первой.
Персидский сатрап был опытным военачальником. И понял: ситуация критическая. Он поступил именно так, как ожидал от него Черепанов. Не исключено, что он сам поступил бы так же на его месте.
На персидской стороне загудели трубы, и
А те, кто командовал катафрактами… Может быть, они погибли в первых шеренгах… Или просто растерялись… Но вместо того, чтобы организованно выйти из боя, перестроиться (большая часть конницы всё еще оставалась боеспособна) и ударить снова, три четверти катафрактов, больше тысячи копий, решили самостоятельно выйти из боя. Точнее говоря – удрать. Само собой им хватило ума не скакать напролом, через собственную пехоту, благо места была довольно, и катафракты свернули в сторону, огибая бегущих пехотинцев с правого фланга… Как раз там, где Черепанов запланировал атаку армянской латной кавалерии.
Префект Меружан оказался перед выбором: выждать, пока катафракты вихрем пронесутся мимо – к персидскому лагерю, и уж тогда ударить во фланг пехоте.
Или атаковать равных.
Первый вариант выглядел вкусно: катафракты играли на руку армянам, потому что закрыли их от пехоты. Скорее всего, те не успеют увидеть врага и встретить его в правильном строю…
Второй вариант тоже был неплох, потому что в случае успеха принес бы Меружану славу победителя персидских катафрактов. Конечно, Меружан колебался недолго. Да он вообще не колебался.
Пронзительный свист, рявк трубы – и армяне, опустив копья, с грозным рёвом устремились на старинного врага.
Если бы персы были готовы… Если бы они верно оценили численность армянской конницы… Если бы они были в строю, тогда бы они в считанные секунды (как они умели) развернулись навстречу летящей и ревущей волне армянской кавалерии. И помчались на врага еще более сокрушительной волной…
Но персы отступали розно, не строем, а неуправляемым потоком. Так что когда их командиры оценили степень угрозы (вовремя!), то времени на отражение уже не осталось. И каждый катафракт, глянув влево, ощущал себя уже не частью единой боевой машины, а, считай, одиноким всадником, на которого несется вражеская лава. А что бывает, когда во фланг отступающей коннице ударяет точно такая же, но свежая, как следуют разогнавшаяся, каждый катафракт знал отлично. Потому что сам не единожды проделывал этот маневр с отступающим противником.
Часть тут же подстегнула коней, уходя из-под атаки. Но большинство, осознав, что уйти не удастся, попросту развернули лошадей хвостами к противнику и дали деру. А поскольку справа от них оказалась персидская пехота, то мешанина получилась неслабая.
Впрочем, многие всё-таки проскочили: персидские пехотинцы отлично понимали, что такое разогнавшийся катафракт, и поспешили убраться с дороги. Если могли. Могли – не все. И на правом фланге персов образовалась та самая куча-мала, которую так удобно
А вот следовавшие за армянами алы вспомогательных войск в сечу не полезли. А зачем рисковать, если можно напасть на полный сокровищ (а как же иначе!) персидский лагерь? Тем более, что командующий поставил и такую задачу…
Римские алы ворвались в персидский лагерь «на плечах» удирающей «мобильной» пехоты: лучников, пращников и прочих… Эти парни действительно были мобильными – хорошо бежать налегке. Многие думали, что если очень быстро бежать, то всадник тебя не догонит. Ошибочная мысль. Но не в данном случае, потому что те, кто успел добежать до лагеря раньше, чем доскакали римские ауксиларии, на время оказался вне опасности. На хрен кому нужны нищие пращники, когда богатые шатры персидской верхушки – вот они!
Тут бы их и приняла гвардия сатрапа, показала бы ауксилариям, с какой стороны копья стоят более крепкие ребята…
Но к этому времени в лагере уже не было ни гвардии, ни сатрапа.
Как только стало ясно, что победа – в кармане, Черепанов отправил к персидскому лагерю стратегический резерв – собственный легион, Девятый Флавиев. Увидев же стремительно приближающихся легионеров, персидский лидер вмиг сообразил, что надо давать деру. И вместе с несколькими сотнями охраны, галопом двинул к плавсредствам.
Легионеры Девятого их не преследовали. Просто оккупировали лагерь, повязали всех, кого там обнаружили (обслугу, женщин, раненых и лекарей, замешкавшихся маркитантов и шустрых мародеров) выставили охрану, и занялись приятным делом освобождения от личных сбережений пачками сдававшихся персов.
Перехватить персидского полководца попытались защитники цитадели, выскочившие из открывшихся ворот…
Но не преуспели. Сатрап прорвался. Кони у полководца и его гвардии были самые лучшие.
Несколько сотен персов стрелой пронеслись по утоптанной дороге, рассчитывая на оставшиеся на берегу суда… Но тут их уже ждали.
Примерно тысяча всадников-полупрофессионалов (Коршунов с варварами), еще столько же пехоты (те же варвары, но на своих двоих), и, наконец, голоногая нумидийская безбашенная конница, которая только что с наслаждением переколола оставшихся при кораблях персов и теперь искала, кого бы еще порешить… А тут – опаньки!
Сатрап всё понял, сделал поворот на девяносто градусов и поскакал прочь. А чтобы погоне было чем заняться, помимо его благородной особы, прикрывать бегство командующего осталась большая часть его вооруженной свиты.
Нумидийцы в драку не полезли. Они попросту обогнули заслон, а затем с гиканьем и кошачьими воплями припустили за вожделенным призом.
Перебили храбрых персидских гвардейцев уже парни Коршунова. Не сказать, чтобы быстро и легко, но и без серьезных потерь. Всё же германцев было в десять раз больше. Задержало их только распоряжение рикса – постараться взять кого можно – живьем и не покоцанным.
Не вышло. Персы стояли насмерть. И свое дело они сделали: дистанция между персами и нумидийцами изрядно выросла, и вскоре стало понятно: нумидийцам сатрапа не достать. Пусть они намного легче доспешных персов, но у тех действительно великолепные кони… Оторвались.