Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи
Шрифт:
Наблюдавший за маневрами персидского главнокомандующего Черепанов, выругался по-русски и повернулся к командиру дромадариев-верблюжатников.
– Догонишь?
Верблюжатник латыни не знал. Ему перевел на сирийский один из адьютантов Коршунова.
– Живьем? – уточнил верблюжатник.
– Без разницы, – ответил сирийский наместник, не знавший по-сирийски и десятка слов, но понявший вопрос без перевода. – Голову только мне принеси. Целую. И всё, что на нем – тоже. Сделаешь – приз. Тысяча денариев!
– Будет тебе голова! – уверенно произнес
Дромадарий был сирийцем, но поклонялся греческим богам. Нормальная ситуация в римской провинции.
– Легат! – К Коршунову подъехал забрызганный кровью бенефициарий. – Там легионеры Скулди взяли командира.
– Целый? – оживился Коршунов.
– В порядке. Как ты приказал. Лошадью придавило.
– Ко мне его!
Минут через десять перса приволокли. Судя по доспехам, действительно, не простой катафракт. Правда, сказать, что он – «в порядке», было бы преувеличением. Нос, похоже, сломан, рука висит, крашеная, колечками, борода, в грязи и запекшейся крови.
– Поднимите его!
Перса подняли. Тот закричал. Точно, сломана рука.
– Поаккуратнее, – недовольно проворчал Алексей. Еще не хватало, чтоб «добыча» загнулась от болевого шока.
– Ты понимаешь меня, перс? – поинтересовался Коршунов по-латыни.
Пленник не понимал.
Алексей повторил вопрос по-гречески.
– Я не перс, я мидянин! – с неуместным в его положении высокомерием поправил пленник. Ладно, пусть хорохорится. Главное – контакт налажен.
Коршунов наклонился, ухватил пленника за грязную бороду и задрал его голову кверху.
Тот дернулся, сглотнул (решил, видно, сейчас горло перехватят), но не пикнул.
– Жить хочешь, мидянин? – поинтересовался Алексей.
– Ахурамазда…
– Заткнись! – перебил его Коршунов. – Я задал тебе простой вопрос и хочу получить простой ответ. Ну!
– Кто из живущих не хочет жить? – философски произнес пленник.
– Поверь, очень многие! – усмехнулся Коршунов. – Я знавал людей, которые были бы счастливы умереть. Только им не спешили оказывать это благодеяние.
Даже сквозь природную смуглость и слой пыли было заметно, как пленник побледнел.
Но ничего не сказал. Благородный, надо полагать.
– Я могу подарить тебе жизнь, – небрежно произнес Коршунов.
– Сколько? – немедленно поинтересовался мидянин. – Моя семья богата, но много золота за меня не дадут. Я всего лишь третий сын у своего отца.
– Мне не нужно твое золото, – качнул головой Коршунов, отпустил бороду пленника и выпрямился. – Мне нужны твои знания. Я хочу, чтобы ты выучил моих людей биться в конном строю.
– Легче козу научить гарцевать на лошади, чем римлянина – биться длинным копьем! – Пленник почувствовал, что его не станут резать прямо сейчас, и обнаглел.
– Если я велю тебе обучать коз, ты будешь их обучать! – жестко произнес Коршунов. – Ты будешь делать то, что я скажу. И тогда ты останешься в живых. Более того, если ты обучишь моих людей как следует, я тебя отпущу домой. И даже, возможно, дам немного золота, чтобы у тебя было, чем откупиться, когда попадешь в плен в следующий раз. Ты понял меня, перс?
– Я
Слишком быстро согласился, подумал Коршунов. И что-то такое мелькнуло в глазах…
«Ишь ты! Надуть меня вздумал!»
– И ты готов поклясться перед своими богами, что будешь верно мне служить?
– Готов! – не раздумывая ответил перс.
Точно! Перехитрить решил. Дай ему волю – тут же смоется. Это что же, как у мусульман в родном мире Коршунова? Клятва, данная неверному, не стоит и медной монетки?
– Хорошо, – кивнул Коршунов. – Мои люди отведут тебя к вашему жрецу, как его… мобеду. И ты принесешь мне клятву. Перед лицом бога.
Пленник заметно опечалился. Точно, надуть хотел.
– Можно я подумаю?
– Можно, – разрешил Коршунов. – Пока я досчитаю до десяти. Потом я отдам тебя вот ему, – Алексей кивнул на скалившегося Фульмината.
Вряд ли африканец годился в палачи. Самый молоденький из Коршуновских готов дал бы ему сто очков форы. Но пленник-то об этом не знал. Глянул на улыбающегося негра, включил воображение… И сдался.
– Да, – пробормотал он, поникнув буйной головенкой. – Я согласен…
– Громче! – потребовал Коршунов.
– Да, архонт, я согласен!
– Рад за тебя. Парни, тащите его к лекарю, да скажите, что он нужен мне больше, чем любой из вас! А ты, – обратился он к бенефициарию, – отыщи персидского жреца и проследи, чтобы клятва была произнесена как надо. Всё. Выполняйте!
Глава тринадцатая
Слава победителям или vae victis [159]
Черепанов был доволен. Всё вышло именно так, как он планировал. Безукоризненно. Враг разбит. Осада снята. Собственные потери – умеренные. Добыча – изрядная. В первые же часы после битвы – шесть тысяч пленников: персы сдавались сотнями и тысячами. Многие, впрочем, разбежалось – их потом собирали по окрестностям. Собрали еще тысячи три – часть выживших всё-таки ухитрилась удрать, вплавь преодолев Евфрат или затерявшись в пустыне. Последним, впрочем, можно было только посочувствовать. Выжить в песках, когда вокруг только враги, маловероятно. Долгая и очень неприятная смерть. Лучше уж сразу, от меча.
159
Горе побежденным.
Жаль, не удалось пленить сатрапа. Персидский военачальник и его охрана сдаться не пожелали и дромадарии, не вступая в рукопашную, издали побили их стрелами. Верблюжатников тоже можно понять: не с их квалификацией рубиться с персидской элитой.
Ну да ладно. Главное, не ушел, гад! Отправился к своему Арихману или как там его… Правда, без головы. Насчет нее у Черепанова были планы.
Что приятно: похороны персов никаких затруднений не вызвали. Они ж зороастрийцы. По их верованиям трупы надлежит утилизировать в желудках стервятников. Ну и славненько. Вывезли покойничков в пустыню – подальше от обитаемых мест и оставили наедине с их богом и природными санитарами.